Юрий Папоров - Габриель Гарсия Маркес. Путь к славе

• Название: Габриель Гарсия Маркес. Путь к славе
• Автор: Юрий Папоров
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-352-00279-9

Габриель Гарсия Маркес — один из величайших писателей в истории мировой литературы, автор бессмертного романа «Сто лет одиночества», символ самого популярного жанра наших дней — «магического реализма».

Впервые публикуемая книга «Габриель Гарсия Маркес. Путь к славе» — не просто биография. Это уникальный материал, интервью и письма писателя, газетные и журнальные публикации, воспоминания друзей: Хулио Кортасара, Марио Варгаса Льосы, Карлоса Фуэнтеса; десятилетия литературного труда и яркой жизни, — путь к мировой славе.

---

В те самые дни начала лета 1966 года писатель был в подавленном состоянии, хорошо знакомом ему по 1956 году, когда он работал в Париже, в такой же каморке, над повестью «Полковнику никто не пишет». В доме не было денег, а главное — мучила мысль, что вот-вот предстоит расстаться с главным героем истории о Макондо. Пора было выводить полковника Аурелиано Буэндия из игры. Ему предстояло умереть, и писатель чувствовал боль, будто расставался со старым другом. Он возвращался к первым главам, исправлял написанное и никак не мог заставить себя покончить с Буэндия, старым полковником, который отливал золотых рыбок, чтобы тут же их расплавить, а потом снова сделать, который участвовал в тридцати двух войнах, произвел на свет семнадцать детей от разных женщин, познал, что такое ждать собственного расстрела, не умер от сильнодействующего яда, устоял перед соблазном покончить с собой… и оказался, по сути дела, в полном одиночестве.

К слову сказать, у деда писателя, полковника Маркеса, помимо сына и двух дочерей было еще девять внебрачных детей.

Наконец настал день, когда Гарсия Маркес, собравшись с силами, покончил с полковником Буэндия. В романе «Сто лет одиночества» он умирает так же, как умер когда-то один из друзей деда Габриеля, дед сам рассказывал об этом Габо: под старым каштаном, в луже собственной мочи.

Поставив точку, Габриель Гарсия Маркес покинул Пещеру Мафии, поднялся на второй этаж, в спальню, где Мерседес дремала после обеда, сообщил ей о печальном событии, лег на кровать и заплакал. В тот вечер они должны были забрать детей из дома Хоми и Марии Луисы. Увидев Габриеля, друзья пришли в замешательство — так он был бледен и не похож на себя. Писатель объяснил друзьям: «Я только что убил полковника Аурелиано Буэндия».

Телефон разрывался минуты три, прежде чем Габриель вышел из Пещеры Мафии. Это было 15 июня 1966 года, в Мехико было два часа дня, а в Париже уже девять вечера. Мерседес ушла за детьми.

— Кого надо? — недовольно произнес Габриель.

— Привет, дорогой! Думал уже вешать трубку. Как хорошо, что ты подошел. — Голос Карлоса Фуэнтеса был едва слышен. — Нью-Йорк долгое время не давал Мехико. А ты мне нужен позарез.

— Извини, ради Бога, Карлос. Ты знаешь, как мне трудно отрываться от работы. Извини, я очень рад твоему звонку.

— Ну, мерзавец, ну, молодец! Дьявол ты эдакий, Габо! Сегодня закончил читать присланные тобою главы «Ста лет…». Это грандиозно, старик! Завтра отправляю их Фернандо Бенитесу в «Сьемпре». Он напечатает. Так и озаглавил — «Сто лет одиночества».

— Ты действительно доволен, Карлос? — От радости Габриелю было трудно говорить.

— Не валяй дурака! Ты прекрасно знаешь, что это здорово. Всех переплюнешь! Я начинаю так. Слушай. «Только что прочел восемьдесят мастерски написанных страниц. Это начало романа „Сто лет одиночества“, над которым работает Габриель Гарсия Маркес. Уже в повести „Полковнику никто не пишет“ Гарсия Маркес, обосновавшись в королевствах Ромуло Гальегоса и Хосе Эустасио Риверы, сумел превратить географию в историю и анонимное в личностное… Гарсия Маркес сейчас еще сильнее трансформирует плохое и низменное в красивое и достойное, поскольку понимает: наша история не только фатальна и написана черными красками, как мы, видимо, сами того хотели. Все дурное в ней он превращает в юмор». После публикации моей статьи тебе оборвут телефоны!

— Ты знаешь, Карлос, я думаю, у меня будут неприятности с Висенте Рохо, Неус Эспресате и Эммануэлем Карбальо. Я уже думал об этом.

— Это почему?

— Они настраиваются на издание «Ста лет…», а я хотел бы отдать этот роман более солидному издательству. С громким именем. Например «Сейс-Барраль» в Мадриде.

— Я их понимаю! Однако ты не прав! Все-таки лучше бы издать этот роман в Латинской Америке. У нас дома. Не гони волну. Пока ты пишешь, мы что-нибудь придумаем. Послушай последнюю фразу моей статьи. «Роман содержит множество мистификаций, благодаря которым мертвое прошлое превращается в живое настоящее. И мистификаций, при помощи которых живое настоящее возвращает себе прошлую жизнь». Как тебе?

— Это здорово, Карлос! Подумай, что еще можно сделать.

— Пожалуй, я покажу то, что прочел, Хулио Кортасару. Ему непременно понравится. Мы с ним сделаем волну!

— Спасибо! Ты настоящий друг. Извини, что не говорю ни о чем другом. Когда пишу, ни о чем другом говорить не в силах. Надеюсь, ты меня понимаешь?

— Пока, Габо! Еще раз поздравляю. Через неделю звони Бенитесу.

Этот телефонный разговор с именитым другом вдохновил Гарсия Маркеса. Он не сказал Фуэнтесу, что еще в марте того года летал на несколько дней в Боготу на премьеру своего фильма «Время умирать» и показывал первые главы романа своим друзьям, тем самым mamadores de gallo из Барранкильи, а также в столичной газете «Эспектадор». Здесь Гарсия Маркеса встретили особенно тепло и, в знак особого расположения к своему давнему репортеру, 1 мая 1966 года начали печатать первые главы «Ста лет одиночества».

Фуэнтес оказался прав. Известный аргентинский писатель Хулио Кортасар пришел в восторг от первых страниц нового произведения Гарсия Маркеса и тут же послал вторую главу в Монтевидео уругвайскому критику Эмиру Родригесу Монегалю, который немедленно опубликовал ее в августовском номере журнала «Новый мир» («Mundo Nuevo»),

— Скажи, Габо, а откуда появилось название села Макондо? — спросил Эммануэль и подлил себе «баккарди».

— В доме деда часто бывал некто Рамон Гарсия. Крепкий мужик. Управляющий банановыми плантациями усадьбы Макондо. Усадьба в триста тридцать гектаров земли. Она вплотную примыкала к берегам реки Севилья. Относилась к муниципалитету Гуакамайаль. Именно там зародилась идея забастовки рабочих двадцать восьмого года.

— Ты сам бывал в Макондо?

— Один раз. — Габо попросил подлить ему рома. Они сидели на кухне в доме Гарсия Маркеса. — Но всякий раз, когда мы с дедом, бабушкой или моими тетками ездили по железной дороге в Сьенагу, Санта-Марту или в Барранкилью, мы проезжали мимо роскошной усадьбы с шикарными цветочными клумбами, укрытыми тенью густых американских кедров, деревьев манго, и где росли гуайябы, сейбы и стройные королевские пальмы. Сейчас мне кажется, я впервые услышал это название, когда мне было пять лет, в полицейском участке Аракатаки. Он находился на углу, по диагонали от дома деда. Хотя, конечно, я мог слышать его и раньше. В Колумбии так называется тропическое дерево с очень крепким стволом, которое Гумбольдт назвал «бонго», и, кроме того, это название игры в карты. В соседнем с Аракатакой округе Пивихай есть деревня с таким названием.

— Но слово это явно иностранного происхождения, — заметил Эммануэль. — «Макондо» отдает Африкой.

— Ты прав, мой образованный друг. Шестнадцатый век. Начало заселения неграми района Карибского моря. Одни из них говорили на языке банту и называли бананы «макондо». В переводе это означает «пища дьявола». Правда, банту оригинальны? Им бы писать романы.

С той поры как Гарсия Маркес прибыл в 1961 году на постоянное жительство в Мексику, он познакомился и сдружился не только с Фуэнтесом, но и мексиканским критиком Эммануэлем Карбальо, который вместе с Фуэнтесом издавал «Мексиканский литературный журнал».

В конце 1963 года Карбальо взял интервью у колумбийского писателя, которое было опубликовано в «Мехико эн ля Культура», литературно-художественном приложении популярной в Мексике газеты «Новедадес».

Они сидели на просторной террасе дома Гарсия Маркеса. Карбальо видел перед собой застенчивого, неуверенного в себе провинциального писателя, одетого в яркую рубашку, джинсы и сандалии на босу ногу, который, однако, был твердо уверен в том, что он может и обязан быть среди литературной элиты Латинской Америки. Во всяком случае, манерой держать себя Гарсия Маркес это доказывал. Парадокс!

— Я, как и наш общий друг Карлос Фуэнтес, уверен, что ты уже стоишь в одном ряду с Варгасом Льосой, Виньесом, Даносо и Кабрерой Инфанте, — мягко говорил Карбальо. — Интересно знать, истории, описываемые в твоих рассказах и романах, действительно основаны на твоем личном опыте? Это так?

— Не помню сейчас, кто это сказал: первые шесть книг любого писателя, даже обладающего поэтическим воображением, всегда автобиографичны. Я опубликовал четыре книги, и все они основаны на личном опыте. Разумеется, в каждой присутствует вымысел. Кто хочет определить его границы, не должен ломать голову. Худшее в книге и есть те самые измышления.

— В чем конкретно состоит твой опыт?

— Все, что я видел и познал в первые восемь лет моей жизни, — это и есть мой личный опыт. Он и лег в основу моих произведений. С тех пор у меня нет иной заботы, как наилучшим образом поведать о нем моему читателю. Начиная с моего первого романа «Палая листва», который я написал в восемнадцать лет, и кончая последним романом «Недобрый час» я писал об одном и том же. Смешно, но я до сих пор не убежден, что мне хоть кто-то верит. Во всех моих книгах действуют одни и те же персонажи, с теми же именами. Они совершают одинаковые поступки и живут в одних и тех же селениях.