Джулия Фэнтон - «Голубые Орхидеи»

• Название: «Голубые Орхидеи»
• Автор: Джулия Фэнтон
• Издательство: Библиополис
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-7435-0032-0

Этот мюзикл с нетерпением ожидали: театралы, критики, исполнители — все запомнят премьеру «Доктора Живаго» с участием множества звезд.

Но для Валентины и Орхидеи Ледерер это будет нечто большее. Они выросли как сестры, две девочки-сироты. Их связали особые узы любви. Но когда они добились оглушительного успеха на эстраде и в грамзаписи, между ними возникла зависть. Орхидея всегда стремилась к положению звезды… Но всеобщее внимание привлекли экзотическая красота и хрустальный голос Валентины. Это развело сестер в стороны. Сегодня они объединятся, и снова глаза всего мира будут обращены к ним. Этот вечер премьеры — вечер, когда их мечты осуществятся или разобьются, и решится их судьба…

Подобные вечера случаются однажды в жизни. Но молва продолжается вечно.

---

Лавина! Они видели небольшие лавины днем. Горы коварны ранней весной.

Душераздирающий крик привлек внимание Петрова. Он посмотрел налево и увидел человека, зажатого двумя вагонами, — ноги его превратились в кровавое месиво.

Петров отвернулся, и его стало рвать так неудержимо, что все тело сотрясалось от спазм. Он слышал крики, жалобные вопли о помощи. Люди оказались в ловушке, кто-то в снегу, кто-то в поезде. Он должен помочь им.

Он кашлял и захлебывался, извергая пищу, съеденную за день. Затем вытер рот и направился к искореженным вагонам.

Безумно желая найти своего брата, Валентина, скользя и ползком, пробиралась среди разбросанных чемоданов и перевернутых вверх дном полок и наконец нашла выбитое окно. Она выбралась наружу и оказалась на верху вагона.

Ошеломленная, она ухватилась за металлический край окна и осмотрелась. Многие вагоны сошли с рельс и, искореженные, лежали на боку, пять или шесть вагонов упали в ущелье, к реке, на глубину около трехсот метров. Фигуры спасателей сновали взад и вперед, выкапывая людей из снега.

Валентина зарыдала. Где ее брат? Похоронен в снегу? Или на дне реки?

Но ее восьмилетний разум еще не мог представить ясной картины смерти и довести эту мысль до конца. Она не замечала, как из ее рта и носа струится кровь, на лбу огромный синяк и кровь в волосах. Валентина знала только одно: она должна найти своего брата. Должна. Она выкрикивала его имя снова и снова:

— Миша! Миша!

Два часа спустя Петров был совершенно измучен, каждый его мускул молил об отдыхе, но он помог спасти восемь перепуганных пассажиров. Скоро наступит тьма, спасательные работы станут невозможными. Температура тоже падала, и многие попавшие в западню люди замерзнут ночью.

Тяжело дыша, Петров двинулся на звук чуть слышной мольбы и споткнулся о тело ребенка. Мальчик, одетый в знакомую темно-зеленую шерстяную куртку на подкладке, лежал, скрючившись, наполовину засыпанный снегом. Он был без сознания, непокрытая голова окровавлена, лицо побелело, а правая нога неестественно вывернута.

Михаил.

Сердце Петрова дрогнуло. Ребенок. Каким-то образом он вылетел из вагона и теперь лежал один, вдали от своей матери и сестры, судьба которых неизвестна.

Испытывая прилив ликования, он нагнулся, освободил мальчика из-под снега, поднял и понес его к временному госпиталю, который разместился в машине метрах в тридцати от колеи, туда доставляли раненых. Несколько врачей, бывших пассажиров поезда, оказывали раненым первую помощь. Петров внезапно решил, что поместит мальчика в другую машину и убедит врача осмотреть его там.

Ребенок был в его руках, и мать не знала, где он.

Михаил пришел в себя, но не плакал, только разок всхлипнул, когда женщина-врач вправляла ему сломанную правую ногу. Петров, гордый стойкостью мальчика, держал его на руках.

— Он все еще в состоянии шока, и за ним нужно присматривать, — сказала врач, направляясь назад в санитарную машину.

— Наркотики, — потребовал Петров. — Нужно, чтобы у него было что-то против боли, чтобы успокоить его.

— Их у нас недостаточно. Есть люди, испытывающие страшную боль, у которых раздроблены…

— Оставьте морфий, — резко оборвал ее Петров, — и не будем говорить об этом. Я из КГБ.

Врач выудила из сумки несколько ампул и снабдила Петрова инструкциями по их употреблению. Затем быстро ушла.

Михаил потряс головой и огляделся с недоумением и тревогой.

— Где моя мама? — спросил он в десятый раз. — Где моя сестра Валенька?

— Ты должен быть мужественным, — наконец сказал Петров.

Блестящие зеленые глаза мальчика, устремленные на него, постепенно затуманивались от действия наркотика.

— Был обвал, Михаил. Ты понимаешь, что это? Снежная лавина скатилась с вершины горы. Много, много людей погибло. Шесть вагонов упало в реку, в ущелье, среди них вагон, где находились твоя мать и сестра.

— Нет! — закричал Миша, и глаза его засверкали. — Этого не могло произойти. Я вам не верю!

— Это произошло, малыш. Они умерли. Они на дне реки. Мне очень жаль. — Петров облизал пересохшие губы и добавил: — Михаил, в поезде я нечаянно слышал, что у тебя нет родственников. Твоя бабушка умерла в прошлом году, ты один.

Голова мальчика, словно от удара, откинулась назад.

— Ты должен где-то жить, нужно, чтобы кто-то о тебе заботился, чтобы ты вырос большим и сильным, — мягко продолжал Петров. — Я сделаю это для тебя, Миша. Я усыновлю тебя и обеспечу всем необходимым.

Потрясенный ребенок смотрел на него, пытаясь отрицательно покачать головой, но морфий уже начал действовать, и он смог только пошевелиться. Вскоре мальчик тяжело опустился на временно установленную полку поезда и чуть слышно захрапел.

Петров с чувством собственника смотрел на спящего ребенка. Но как быть с матерью?

Покинув купе, где спал его маленький питомец, он задвинул дверь и встал перед ней, охраняя помещение от вторжения. Он начал составлять план со знанием дела. Во-первых, нужно сказать Наде Сандовской, что ее сын умер — стал жертвой обвала. Во-вторых, поскольку женщина тоже возвращается в Москву, он должен принять меры, чтобы она случайно не встретилась с мальчиком.

Он прикрыл глаза и, потирая обмороженные пальцы, обдумывал, что предпринять. Он мог ее привлечь «за политические действия, направленные против безопасности государства». Беззащитная и беспомощная, она к тому же была вдовой диссидента, запятнанной и находящейся на подозрении. Но нет. Она даровала ему своего сына. Теперь он сделает ей подарок. Ее жизнь!

Он пытался припомнить все разговоры между матерью и близнецами, которые слышал в течение двух дней пути. И затем его осенило: она образованная, рассказывала детям сказки по-французски. Какая удача! Есть способ — да. Он найдет для нее работу за пределами Москвы.

Спасшиеся пассажиры провели ночь в битком набитом вагоне. Тепло скученных тел вызывало в них чувство покоя, а на следующее утро их отвезли на грузовике назад, в Тбилиси.

— Мне очень жаль, — сказал Петров. — Вашего сына не нашли, очевидно, его засыпало лавиной.

Надя пристально смотрела на него, и ее лицо медленно бледнело.

— О нет… пожалуйста, пожалуйста…

— Он не умер! — закричала Валя, ее маленькие руки стиснули голубого плюшевого мишку с удивительной силой.

— Он умер, — сурово повторил Петров, отводя от них взгляд. — И похоронен под миллионом тонн снега. Мне очень жаль. Действительно жаль.

Тбилиси был покрыт толстым слоем снега. Государственные здания, театры, учреждения культуры украшали статуи, обсаженные платанами улицы носили такие названия, как бульвар Руставели, улица Ленина и площадь Героев. Погруженная в раздумье снежная масса горы Мтацминда возвышалась над «старым городом» с его руинами замка четвертого века. Несмотря на свое горе, Валя с любопытством смотрела на древние, шестого века, церкви, когда их грузовик проезжал по улицам, булыжник которых был настолько стар, что почернел.

Спасшихся пассажиров поместили в гостиницу «Сакартвело» на улице Меликишвили.

Надя с дочерью обосновались в маленькой, убогой комнатенке на третьем этаже, выходящей на задворки. За их комнату заплатил какой-то таинственный благодетель.

— Мама! Мамочка! — молила Валентина. Она взяла дешевую щетку для волос, которую они, постояв в очереди, купили в маленьком магазинчике, и стала расчесывать волосы матери. — Мама, пожалуйста, не плачь больше сегодня.

— Извини, дорогая, — сказала Надя, пытаясь вытереть слезы:

— Мама… что теперь будет с нами?

— Не знаю, Валя, но я позабочусь о нас, найду способ. Я думала…

— Мы вернемся в свою квартиру? — спрашивала Валентина.

— Нет. Мы не можем.

— Но… как Миша узнает, где нас найти, если мы не вернемся на прежнее место? — спросила Валентина, и голос ее задрожал.

— Валентина. Он умер, малыш.

— Тот дядька наврал. Я знаю, он жив.

— Душа моя, — прошептала Надя, посадив девочку на колени, прижав к себе и тихо покачиваясь взад и вперед. Навязчивая идея дочери беспокоила ее. — Дорогая, мы всегда будем помнить и любить Мишу. Мы будем думать о нем каждый день и молиться каждую ночь. Мы никогда не забудем твоего брата.

На четвертый день офицер в форме КГБ доставил им сообщение. Как только он ушел, Надя развернула сложенную бумагу и прочла: «Позвоните мне по возвращении в Москву, так как у меня есть для вас работа, которая, как мне кажется, понравится вам, и вы сможете применить свое знание иностранных языков. Прилагаю билеты на поезд для вас и вашей дочери. Майор Владимир Осипович Петров».

Она уставилась на неразборчивый почерк, который почти невозможно было разобрать, и сердце ее заколотилось от ужаса. Эта записка делала все предельно ясным. Он намерен найти ей работу и заставить ее чувствовать себя обязанной. Он рассчитывает, что она станет его любовницей. Да, такова судьба одиноких женщин.