Вольфганг Хольбайн - Анубис

• Название: Анубис
• Автор: Вольфганг Хольбайн
• Издательство: Мир книги
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-486-01543-4

Новый роман знаменитого немецкого писателя Вольфганга Хольбайна написан в жанре фантастического триллера и отмечен динамичным сюжетом, острохарактерными героями, непредсказуемым финалом. «Вольфганг Хольбайн — это уже культ» — говорят в Германии, и увлекательный, стилистически точный роман «Анубис» — еще одно тому подтверждение. Любители фэнтези получат огромное удовольствие, с напряжением следя за опасными приключениями профессора археологии Могенса и его сокурсника Грейвса, которые находят пещеру, где царствует Анубис — бог мертвых. Удастся ли им найти выход из этого запутанного, смертельно опасного лабиринта?..

---

Позади него хлопнула дверь. Могенс в ужасе так резко обернулся, что его сердце снова бешено заколотилось, руки задрожали. В первое мгновение он различил лишь тень, потом в ней зажегся красный глаз и подмигнул ему.

— Так ты тоже почувствовал?

— Само собой, — Грейвс неторопливо двинулся ему навстречу, по дороге щелчком отшвырнув бычок и тут же прикуривая новую сигарету. — И не только я.

Он мотнул головой в сторону того края площади. В хижине Тома зажегся свет, и всего через пару мгновений на мокрую землю упала полоса света. Грейвс как-то странно улыбнулся, сделал полшага назад и запрокинул голову, чтобы посмотреть на небо.

Могенс последовал его примеру. Небо было таким ясным, что каждая звездочка сверкала, как дырка от булавки на черном картоне, за которым установлен сильный источник света. И на какой-то момент, до того как Могенс узнал знакомые созвездия и их положение, ему показалось, что весь небосвод над ним кружится, будто звезды исполняют таинственный танец, чтобы занять новые позиции в причудливом узоре.

Могенс сморгнул, и звезды снова заняли свои места. Может быть, он просто слишком резко закинул голову, и его вестибулярный аппарат сыграл с ним злую шутку, но если честно, дело было не только в вестибулярном аппарате. Прошлой ночью он получил серьезные ранения, и отнюдь не был человеком, привыкшим к таким вещам. Из-за одной потери крови он должен бы два-три дня провести в постели, не говоря уж о резаных ранах от когтей упыря. Если исходить из этого, то он еще нереально прекрасно себя чувствовал и был полон решимости действовать. Хоть и не обманывал себя. В его состоянии спускаться под землю и, возможно, вступить в борьбу с упырями — как там сказала мисс Пройслер? Дюжины, если не сотни? — было полнейшим безумием.

Подошел Том. Его шаги издавали странные чмокающие звуки в жиже. Звуки, которые неподдающимся описанию образом производили такое же впечатление, как и мнимое землетрясение — нечто фальшивое и живое. Он молча кивнул Могенсу, встал рядом с Грейвсом и тоже, запрокинув голову, уставился в небо.

Чуть погодя он тихонько спросил:

— Начинается, да?

Грейвс кивнул:

— Да. Начинается.

От этого диалога Могенса бросило в дрожь. Голос Грейвса был не громче, чем шепот, и все-таки он оглушил Могенса. Он звучал счастливо. В нем слышалось такого рода счастье, от которого Могенсу стало совсем не по себе.

Он сосредоточился на той части небосвода, куда были устремлены взоры Тома и Грейвса. Чистое, усеянное звездами небо являло собой великолепие, и все-таки он не видел там ничего необычного.

— О чем вы? — спросил он, в то же время ощущая, что делает что-то неподобающее. В этом особом мгновении было нечто возвышенное, и одно звучание его голоса казалось кощунством.

Могенс призвал свои мысли к порядку. Что это с ним? Неужто заразился псевдофилософской болтовней Грейвса?

— Ты когда-нибудь задумывался о том, что там, наверху? — спросил Грейвс все еще тем особенным тоном, который теперь показался Могенсу больше благоговейным, чем счастливым. Он так и не отрывал взгляда от неба, что бы он там ни видел.

— Звезды, — ответил Могенс. — Бесчисленное количество звезд.

— Конечно, — негромко засмеялся Грейвс. — А помимо звезд? За ними, Могенс?

— За звездами? — обалдело переспросил Могенс. — Что ты имеешь в виду?

— Жизнь, Могенс, жизнь. Ты никогда не задавался вопросом, есть ли там, наверху, жизнь? Люди как мы или, возможно, другие причудливые создания?

Разумеется, Могенс уже задавался этим вопросом, как и каждый человек однажды, когда он смотрит в ночное небо и видит эти бесчисленные звезды. Ответа на вопрос он не знал да и не думал, что сейчас подходящий момент, чтобы спорить об этом.

Во всяком случае, ничего выразить он не успел, потому что позади него раздался голос:

— Что за богохульная чепуха, доктор Грейвс!

Могенс чуть ли не испуганно обернулся, а Грейвс выждал еще секунду-другую и только потом подчеркнуто спокойно повернулся к мисс Пройслер и смерил ее взглядом, в котором боролись ирония с легким презрением.

— Мисс Пройслер, — сказал он. — Что вы здесь делаете, моя дорогая? Вы должны находиться в постели и отдыхать после всего, что с вами произошло.

Мисс Пройслер придвинулась еще на два шага, уперла руки в боки и в ответ смерила Грейвса, который был на голову выше, таким взглядом, что он показался еще на столько же ниже ее.

— Да, вам это было бы на руку. Тогда я не услышала бы тех богохульств, которыми вы здесь разразились, не так ли?

Она повернула голову и сверкнула на Могенса глазами, полными упрека и негодования, что ему показалось: сейчас весь ее гнев выплеснется на него. Однако, когда она открыла рот, ее голос прозвучал мягко и вовсе не гневно, а скорее разочарованно и озабоченно:

— А вы, профессор? Стоите и преспокойно слушаете эти непристойности? Вы, человек такого образования! Я ждала от вас большего!

Могенс даже и не знал, что сказать. Когда он видел мисс Пройслер в последний раз — часа два назад — она лежала на кровати, бледная, как смерть, и совершенно истощенная. Он даже не верил, сможет ли она встать на ноги. Сейчас ни того, ни другого не было и в помине. Мисс Пройслер не только помылась, оделась и тщательно взбила прическу, она предстала прежней категоричной Бэтти Пройслер, которая не потерпит, чтобы кто-то или что-то противоречило привычной картине мира или взгляду на вещи, или понятию чистоплотности. Если бы он собственными глазами не видел, в каком плачевном состоянии она находилась утром, ни за что бы не поверил, что человек может так быстро оправиться.

— Умоляю вас, моя дорогая мисс Пройслер, — сказал Грейвс, — не направляйте ваш праведный гнев на бедного профессора. Мы вели чисто академическую дискуссию, вот и все.

— Академическую дискуссию, да? — мисс Пройслер снова повернулась к Грейвсу. В ее глазах горел воинствующий огонь. — Может быть, я и не разбираюсь в ваших ученых темах, я всего лишь глупая старая женщина из провинциального городка. Но я хорошо понимаю, когда кто-то порочит Господа, даже если он пытается выдать ересь за научную дискуссию.

Грейвс на какое-то мгновение впал в замешательство, и Могенсу с трудом удалось подавить злорадную ухмылку, расползавшуюся по лицу. Сам он — лишь единожды за все годы! — попробовал вести со своей квартирной хозяйкой подобного рода беседу и с тех пор благоразумно отказался от таких попыток навсегда. У Грейвса же не было сходного опыта, и особой симпатией мисс Пройслер он не пользовался, так что он совершил ошибку: вместо того чтобы на этом остановиться, продолжал:

— Прошу вас, мисс Пройслер! Никто не хотел вас задеть, ни вас, ни вашу веру, могу вас заверить. Пойдемте, моя дорогая!

Он сделал жест, как если бы собирался обнять ее за плечи, но, так и не доведя его до конца, предусмотрительно отдернул руку, когда наткнулся на пылающий гневом взгляд. На секунду он выглядел совершенно растерянным, а потом, пожав плечами, выдавил из себя улыбку и показал рукой на небо:

— Я и не думал сомневаться в Божьих творениях или каким-то образом умалить их. Видите все эти звезды? Как думаете, сколько их?

— Много, — ответила мисс Пройслер. — Тысячи.

Грейвс покачал головой:

— Намного больше. Миллионы, мисс Пройслер, много-много миллионов, в одном только Млечном Пути… Вы знаете, что такое Млечный Путь?

«Этим вопросом, — усмехнулся про себя Могенс, — ты окончательно лишился расположения мисс Пройслер, если, конечно, имел хоть малую долю его!» Вместо того чтобы вмешаться, как собирался, Могенс внезапно решил спокойно обождать и посмотреть, до чего договорится Грейвс и как поплатится головой за свои речи.

— В одном только Млечном Пути много миллионов звезд, а многие из тех звезд наверху, — он ткнул кончиком горящей сигареты в небо, словно хотел продырявить его, — только кажутся звездами, просто потому, что находятся бесконечно далеко от нас, но на самом деле это в свою очередь целые Млечные Пути.

— Очень интересно, — холодно сказала мисс Пройслер. — И что конкретно вы хотите этим сказать, доктор?

— Что вселенная бесконечна, моя дорогая мисс Пройслер. Каждая крохотная звездочка над нами в действительности является солнцем, таким же жарким и животворным, как наше. И число их превосходит силу нашего воображения.

— И? — в голосе мисс Пройслер появилось нетерпеливое раздражение, и Могенс поймал себя на том, что инстинктивно отступил на пару шагов. Определенная дистанция никогда не помешает, если разгорается битва титанов.

— Не могу себе представить, что чудо жизни могло произойти лишь под одним из бесчисленных солнц.

— Господь создал человека по образу и подобию своему, — ответила мисс Пройслер. — Вы сами только что сказали, доктор Грейвс, что жизнь — это чудо. Не больше и не меньше.