Юрий Сальников - Шестиклассники

• Название: Шестиклассники
• Автор: Юрий Сальников
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Детская проза
• Год: 1960

Жизнь ребят всегда полна бурных событий.

Правда, иногда кое-кому кажется, что нет в ней ничего особенного: ну, учатся в школе, сидят в классе, готовят уроки, бегают по улице.

Но если присмотреться внимательнее, то можно увидеть, что каждый будничный день насыщен интересными делами, большими планами, волнениями и радостями. И очень много вокруг увлекательного!

Именно такой, богатой яркими событиями и приключениями, рисует ребячью жизнь в своих произведениях писатель Юрий Васильевич Сальников. Юным читателям хорошо известны его книги: «Шестиклассники», «Экзамен Гали Перфильевой», «Дом на улице Мира», «Твоя семья», «Разговор о герое».

В этих книгах живут активные, боевые ребята, честные и мужественные, способные твердо постоять за справедливость и преодолеть все трудности на своем пути.

---

— Да она его всё время защищает! — раздались голоса. — Жалеет!

— Наверное, потому, что рядом сидит! — засмеялась Эмма Жаркова.

— Да в чём дело? — заинтересовался, вожатый. — Почему ты не хочешь?

— Потому что он после заметки ещё хуже станет.

— Не понимаю! До сих пор я считал, что критика помогает…

— Написать, написать! — закричали ребята.

И поручили написать заметку Маше Гусевой.

Угрюмая и расстроенная, несогласная с решением ребят, Аня нарочно отстала от всех, задержавшись в классе.

Обезлюдевшая к вечеру школа полнилась необычными звуками: играло пианино, слышались звонкие стихи из углового класса — там, должно быть, собрался драматический кружок; издалека, снизу, доносились глухие удары волейбольного мяча — в физкультурном зале тренировались спортсмены.

Аня медленно спускалась по лестнице. Внезапно за плечом раздался возглас:

— Аня? Ты ещё не ушла?

На лестничной площадке появилась Таисия Николаевна. Она тоже направлялась вниз, к раздевалке, неся под мышкой солидную стопку тетрадей.

Недолго думая, Аня воскликнула:

— Таисия Николаевна! Ребята решили продёрнуть Галкина в стенгазете.

— А ты отказалась о нём писать, — добавила учительница и рассмеялась, заметив растерянный Анин взгляд. — Мне Володя уже сообщил. И он очень удивлён… Да и я не могу понять: ну почему ты считаешь, что Галкину повредит эта заметка?

— А вы знаете, какой он! Я вчера ему всего два слова сказала, и он уже совсем переменился ко мне! А сегодня опять с урока сбежал.

— Тоже знаю.

— Ну вот! Мы так старались, чтоб он исправился. А из-за какого-то пустяка всё может рухнуть.

Учительница остановилась недалеко от раздевалки.

— Что же ты предлагаешь?

— Надо с ним по-хорошему… раз такой у него характер.

— А какой у него характер?

— Трудный очень.

Таисия Николаевна опять улыбнулась.

— У вас у многих характеры нелёгкие. Давай разберёмся. Только оденемся и пойдём потихонечку, а то меня дома ждут.

Тёмный осенний вечер грозил поминутно дождём. Тучи низко неслись над городом, ветер раскачивал на столбах фонари.

Но Ане не было холодно, и она шла рядом с Таисией Николаевной, не думая о погоде. Аня несла стопку тетрадей и рассказывала о Галкине, который скачет с пятого на десятое, берется за всё на свете и не доделывает ничего до конца. Она говорила…

Нет, впрочем, кажется, уже Таисия Николаевна говорила о том, что Галкин хочет учиться и, значит, незачем его уговаривать, а если не получается с исправлением, надо потребовать, чтобы он взял себя в руки.

— И он может взять себя в руки, — соглашалась Аня, вспоминая, как хорошо готовил он уроки всю неделю после похода в лес.

Так делились они своими мыслями, и трудно было сказать, кто из них больше говорил, а кто молча слушал и соглашался. Только ясен для Ани Смирновой стал характер Лёни как никогда, и подтвердила она сама, что он человек справедливый и не капризный.

Так почему же она испугалась, когда всем коллективом решили высказать Галкину правду?

И разве лучше было бы, если б молчали о его недостатках, боясь его рассердить, а он чувствовал бы себя королём безнаказанным, как Лядов, пока прощали ему в классе все проделки! И творил бы тогда Галкин всё, что угодно.

— Конечно, ты заботилась о том, как сделать лучше, — заметила Таисия Николаевна, — но кончилось всё вон каким спором с ребятами.

«И с дедушкой!» — подумала про себя Аня.

Таисия Николаевна остановилась.

— Вот мы и пришли, — И взяла у Ани тетрадки.

— А что же мне делать? — спросила Аня робко.

— Что — тебе?

— Ну, с ребятами… Отказалась заметку писать. Да и с Галкиным тоже всё плохо.

— А ты не отчаивайся. Всё будет хорошо.

— Да-а… будет…

Таисия Николаевна, нагнувшись, заглянула ей прямо в глаза.

— Э-э-э, да мы, кажется, нос вешаем? Вот уж совсем ни к чему. Вот что! Идём-ка сейчас ко мне! Да, да, идём! — Она снова отдала Ане стопку тетрадей и открыла калитку.

В глубине двора высился четырёхэтажный дом.

Таисия Николаевна обогнула его и, войдя в ближайший подъезд, постучалась в дверь на первом этаже.

Открыл высокий курчавый мужчина, одетый в полосатую пижаму.

— Наконец-то! — радостно заулыбался он, беря у Таисии Николаевны портфель и помогая раздеваться. — Думал, и не дождусь!

— Да вот немножко задержалась.

В небольшом коридорчике, где все столпились, было тесно.

Кроме вешалки, в нём стоял книжный шкаф. Где-то за дверью гремело радио.

— Знакомьтесь, — сказала Таисия Николаевна. — Это Михаил Андреевич. — А это моя первая помощница — Аня Смирнова.

— Очень рад, — Михаил Андреевич по-взрослому пожал Ане руку.

— Очень рад, очень рад! — явно передразнил кто-то сбоку звонким голоском, одна из дверей в коридорчике с дребезжанием прихлопнулась, и за ней сейчас же раздался топот поспешно улепётывающих детских ног.

— Ах ты, разбойник! — воскликнула, смеясь, Таисия Николаевна и бросилась в комнату.

Михаил Андреевич пропустил впереди себя Аню:

— Прошу!

В просторной комнате, уютно обставленной, с двумя огромными книжными шкафами, Таисия Николаевна уже тискала, подняв высоко над головой, «разбойника» — симпатичнейшего бутуза лет четырёх, который великолепно чувствовал себя на высоте в крепких материнских руках.

— У-у-у, — вытянув губы, гудела Таисия Николаевна, а бутуз дрыгал ножонками в красных ботинках и заливчато верещал, упорно пытаясь ухватить мать за нос.

Наконец Таисия Николаевна прижала сынишку к груди и повернулась к Ане:

— Хороший парень?

Парень и в самом деле был чудесный — плотно сбитый, большеголовый, лобастый!

— Как тебя зовут? — спросила Аня, беря его за мягкую, пухлую ручку.

— Мишук, — ответил он солидно. — А тебя?

Через минуту он уже сидел у Ани на руках и, водя коротеньким розовым пальцем по дырочкам вышитого Аниного воротничка, охотно рассказывал, как они играют на улице с Вовой, у которого есть собака-бояка, которая лавкает, лавкает, а сама от всех прохожих отпугивается. А ещё у них там есть канава и в канаве трава. Вова забрался в траву и аукал, а его искали, а он, только когда шесть раз позвали, как выскочил!

— А сколько тебе лет?

— Четыре, седьмой.

— Четыре, пятый?

— Нет, четыре, седьмой! — твёрдо повторил Мишук. — А тебе сколько?

Он отличался абсолютной самостоятельностью. Таисия Николаевна, прислушиваясь к его разговору с Аней, из другой комнаты крикнула:

— Довольно, Мишук, замучил нашу гостью.

— Замучил, да? — простодушно спросил он, бесцеремонно поворачивая к себе Анино лицо руками.

— Боевой он у нас, — засмеялся Михаил Андреевич.

Он принёс из кухни чайник и разливал чай по стаканам.

— Прошу за стол, — позвал он. — А то мне скоро идти. Садитесь, юная помощница! Михайло Михайлыч, всё-таки отпусти её.

— А она мне будет потом рисовать?

— Больше всего любит, когда рисуют, — объяснила Таисия Николаевна, выходя из спальни переодетая, в лёгком халатике с крупными фиолетовыми цветами.

— Сам я тебе нарисую, хохотать будешь, — заявил Мишук, усаживаясь рядом с Аней за стол.

— Почему хохотать?

— Потому что не умею. Все хохочут.

— Самокритика! — подмигнул Михаил Андреевич.

Мишук поглядел на отца и, не донеся до рта куска хлеба с маслом, тоже принялся закрывать и открывать глаза, крепко зажмуриваясь.

— Ну вот, — всплеснула руками Таисия Николаевна. — Научил ребёнка.

— Ребёнок! Не надо, не учись! — сразу начал перевоспитывать Михаил Андреевич. — Так можно только взрослым.

Взрослые засмеялись, и Аня тоже — ведь по сравнению с Мишуком и она была взрослой. И почему-то подумалось, что, должно быть, в каждом доме, где есть маленький, всегда очень хорошо, потому что все маленькие, как сейчас этот Мишук, объединяют взрослых и, наверное, примиряют их во всех неприятных спорах. Вот был бы и у них маленький…

Когда-то Аня очень хотела братика. Ей сказали, что за ним большие очереди, так она ответила маме:

— Вы только покажите, где продают, а в очередь я и сама встану!

Ане было тогда лет пять.

Теперь тоже хоть хохочи при таком воспоминании. Но Ане не смешно, а грустно. Всё-таки стало бы у них дома с каким-нибудь Мишуткой куда веселее.

И очень хотелось подольше сидеть за столом под оранжевым абажуром с Михаилом Андреевичем, и с Таисией Николаевной, и с их весёлым говоруном Мишуткой!

Аня даже забыла о своих неприятностях, с улыбкой слушая, как шутливо спорят Михаил Андреевич и Таисия Николаевна о том, куда пойти в воскресенье — на оперный или драматический спектакль, — и принимая участие в обсуждении новой кинокартины и рассматривая чудесные книги.

— Некуда уже и ставить, — заметила Таисия Николаевна.