Маргарет Этвуд - Пожирательница грехов

• Название: Пожирательница грехов
• Автор: Маргарет Этвуд
• Жанр: Современная проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-12152-8

“Легкие аплодисменты, пара слов о ней, ничего страшного, это полезно, откройте рты и примите, как витамины, успокоительное. Нет. Не будет им сладкой ее. Она вся сожмется в кулак. Шаг вперед по сцене, слова свились в клубок, она распахнет рот — и зал взорвется от крови”.

Ребенок, потерянный и рожденный, роза в целлофане, девочка в инвалидной коляске, таинственная одержимость нелепого чужака, удивительные города, где некому жить, баядеры, которых никто не видел, крушение, тихое безумие и вопль отчаяния — жизнь несмотря ни на что.

Знаменитая канадская писательница, лауреат Букеровской премии Маргарет Этвуд (р. 1939) выворачивает души наизнанку, ломает и вновь отстраивает жизни, повергает в прах и воссоздает страхи и страсти. “Пожирательница грехов" — впервые на русском языке.

---

Через полчаса она опять вернулась. Он вдруг понял, что ждал ее. Скорбное выражение, каждая черточка опущена, словно оттянута невидимыми пальцами.

— Ты должен выйти на улицу, — взмолилась она. — Выйди, на улице такой туман.

— Пройди в дом, — сказал Моррисон. Так с ней легче будет справиться. Может, она чем-то накачалась, — тогда нужно просто обождать. Сам он боялся принимать наркотики: город небольшой, и дилер может оказаться, например, твоим студентом. К тому же у Моррисона не было никакого желания размягчать мозги до состояния овсяной каши.

— Нет, — сказала она. — Я в эту дверь больше не войду. Это будет неправильно. Ты выходи. — Она смотрела с хитрецой, словно что-то задумала. — Тебе не помешает прогуляться, — рассудительно сказала она.

Она права, он действительно мало двигается. Он надел тяжелые ботинки и нашарил пальто.

Снег поскрипывал, они шли поскальзываясь; довольная Луиза торжествующе топала чуть впереди, словно вела его. Ледяной туман окутывал их, заглушая голоса, нарастал кристаллами, тонкими, как иглы, — на телефонных проводах и ветках деревьев, которые казались ему низкими, хотя в понимании местных — нормальные деревья. Он старался не вдыхать глубоко. Стайка дубоносов кружилась над ними, крича, срывая последние красные ягоды с рябины.

— Хорошо, что сегодня нет солнца. Солнце сжигает мои серые клетки, а сейчас мне гораздо лучше.

Моррисон посмотрел на небо. Солнце было где-то там — бледное пятно на затянутом сером небе. Он удержался, чтобы не прикрыть глаза рукой, дабы защитить свои серые клетки. И понял, что давит в себе неприятную мысль: Луиза не в порядке. Да какое там не в порядке — просто рехнулась.

— Здесь не так уж плохо жить, — сказала Луиза, смешно скача по утоптанному снегу. — Просто нужны внутренние резервы, и, слава богу, они у меня есть. Я думаю, у меня их побольше, чем у тебя, Моррисон, побольше, чем у многих. Так я себе и говорила, когда сюда переехала.

— Куда мы идем? — спросил Моррисон, когда они миновали несколько кварталов. Она вела его на запад, по незнакомой улице — а может, все дело в тумане.

— Как куда? За остальными, конечно, — сказала она и оглянулась презрительно. — Надо замкнуть круг.

Моррисон шел и не спорил: он радовался, что скоро появятся остальные.

Она затормозила у многоэтажки.

— Они там, — сказала Луиза. Моррисон шагнул к подъезду, но она потянула его за рукав.

— Нельзя входить в эту дверь, — сказала она. — Дверь смотрит в неположенную сторону. Это неправильная дверь.

— А что в ней неправильного? — спросил Моррисон. Может, она и неправильная (и чем дольше он смотрел на дверь — зеркальное стекло злобно посверкивало, — тем больше понимал, что Луиза имеет в виду), но это единственная дверь.

— Она смотрит на восток, — сказала Луиза. — Ты что, не понимаешь? Город разделен на северную и южную части, полюса — газопровод и электростанция. Ты обратил внимание, что их соединяет мост? По нему идет поток. Мы должны выстраивать полюса в мозгу соответственно полюсам города — поэзия Блейка именно об этом. Нельзя нарушать поток.

— Но как же мы войдем? — спросил он. Она села в снег, и он снова испугался, что она заплачет.

— Послушай, — поспешно сказал он. — Я войду в дверь бочком и приведу их — и не нарушу поток. А ты можешь вообще не входить. А кто они? — запоздало спросил он.

Он обрадовался, услышав знакомые имена — значит, она никакая не сумасшедшая, и люди реальные, и у нее есть какая-то цель. Может, это просто такой изощренный способ хождения в гости.

Это были Джеймисоны. С Дэйвом Джеймисоном Моррисон часто здоровался в коридоре института, но не более того. Жена Дэйва недавно родила. Оба оказались дома, в домашних рубашках и джинсах: Моррисон пытался объяснить, что ему нужно, но у него не получилось, потому что он сам не был уверен. Наконец он сказал, что ему нужна помощь. Дэйв согласился выйти, а жена не могла, из-за ребенка.

Они зашли в лифт, и Дейв сказал:

— Я с Луизой толком не знаком.

— Я тоже, — ответил Моррисон.

Луиза ждала возле елки на газоне перед домом. Увидев их, шагнула вперед.

— А где ребенок? — спросила она. — Чтобы замкнуть круг, нам нужен ребенок. Нужен. Вы что, не понимаете? Иначе страна расколется. — И она зло притопнула ногой.

— Мы можем за ним вернуться, — сказал Моррисон, и она угомонилась. Сказала, что нужны еще только двое, — требуются люди, которые живут по обе стороны реки. Дэйв Джеймисон предложил отправиться на его машине, но Луиза теперь не ездила на машинах: машины так же вредны, как и телефоны, у них нет четкого направления. Она говорила без остановки. Наконец ее убедили воспользоваться автобусом, объяснив, что он ходит и на север, и на юг. Но прежде Луиза желала убедиться, что автобус поедет по нужному мосту — тому, что возле газопровода.

Вторая пара, которую хотела забрать Луиза, жила в квартире с окнами на реку. Похоже, она выбрала их не потому, что друзья, а потому, что из окна их гостиной видны и газопровод, и электростанция. Луиза была у них всего однажды. Дверь дома смотрела на юг, и Луиза вошла без колебаний.

Моррисон не был в восторге от ее выбора. Вторая пара была из местных, оба не любили американцев. Моррисон с трудом выносил едкие нападки Пола — они почти каждый день виделись в кофейне. А на университетских вечеринках Леота без конца ругала америкашек, а потом оборачивалась к Моррисону и говорила, скорбно опустив уголки рта — “Ах, я забыла, ведь ты американец”. Но он — то видел, какие у нее глаза. И Моррисон понял, что лучший способ защиты — со всем соглашаться. “Вы, янки, приходите и отнимаете у нас рабочие места”, - говорил Пол, а Моррисон кивал примирительно: “Верно, не надо этого допускать. Зачем же вы приняли меня на работу?” “Американцы скупают всю промышленность”, - говорила Леота, а Моррисон отвечал: “Да, это нехорошо. Зачем же нам ее продают?” Конечно, он мог их понять, но он же не “Проктер-энд-Гэмбл”. Чего они хотят от него? А сами — то они что? Но однажды Пол разоткровенничался, перебрав пива на корпоративной вечеринке: сказал, что женился на худой Леоте, а теперь она толстая. Моррисон помнил то откровение, держал его в памяти заложником.

Но Моррисон не мог не признать, что сейчас от Пола больше толку, чем от него самого. У Моррисона ушли часы или, пожалуй, нежели, а Пол сходу просек, что Луиза не в порядке. Леота заманила ее на кухню стаканом молока, а Пол в одиночку замышлял заговор в гостиной.

— Она совершенно чокнутая. Ей надо в психушку. Мы ей с этим ее кругом подыграем, а внизу схватим и затолкаем в мою машину. Давно это с ней?

Моррисону совсем не понравился такой разговор — “схватим”, “затолкаем”.

— Она не ездит в машине, — сказал он.

— Черт, — сказал Пол. — Переться пешком в такую погоду? Это же далеко. Если надо, применим силу. — Они выпили по пиву, а потом Пол объявил, что пора, они прошли на кухню, и Пол аккуратно сказал Луизе, что пора ехать.

— Куда? — спросила Луиза.

Она смотрела то на Пола, то на Моррисона, и, кажется, что-то подозревала. Стыд сочился из глаз Моррисона; он отвернулся.

— Мы поедем за ребенком, — сказал Пол. — Чтобы замкнуть круг.

Луиза посмотрела странно:

— Какой ребенок? Какой круг? — Она его проверяла.

— Ну, ты меня понимаешь, — убеждал Пол. Луиза поставила на стол почти нетронутый стакан молока и сказала, что готова.

Возле машины она заупрямилась:

— Нет, — сказала она и уперлась ногами в снег. — Я не сяду в машину.

Пол схватил ее за руку и сказал, примирительно, но с угрозой:

— Так, будь хорошей девочкой.

Луиза вырвалась и побежала по улице, спотыкаясь и поскальзываясь. У Моррисона не хватило духу ее догонять, он и так чувствовал себя предателем. Он тупо смотрел, как Дэйв с Полом бегут за ней, как они хватают ее и тащат к машине: а она брыкалась и пиналась в своей шубе, словно ее запихнули в мешок. В воздух поднимались белые столбики морозного дыхания.

— Открывай заднюю дверь, Моррисон, — по-сержантски рявкнул Пол и глянул презрительно: мол, больше ты ни на что не годен. Моррисон подчинился, Луизу затолкали в машину — Дэйв держал ее примерно за шкирку, а Пол за ноги. Странно, но Луиза не особо сопротивлялась. Моррисон сел с одного боку, Дейв с другого. Под конец неспешно явилась Леота и устроилась на переднем сиденье. Когда машина тронулась, она обернулась к Луизе и лицемерно, утешительно закурлыкала.

— Куда вы меня везете? — шепнула Луиза Моррисону. — В больницу, да? — Она чуть ли не хотела этого, чтобы они позаботились о ней. Она прильнула к Моррисону, касаясь его бедром; он старался не отодвигаться.

На окраине она снова зашептала:

— Это глупо, Моррисон. Они глупо себя ведут, скажи? На светофоре открой дверь — мы выпрыгнем и убежим. Ко мне домой.