Марина и Сергей Дяченко - «Если», 2000 № 07

• Название: «Если», 2000 № 07
• Автор: Марина и Сергей Дяченко
• Издательство: ООО "Любимая книга"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2000
• ISBN: 0136-0140

ФАНТАСТИКА
Ежемесячный журнал
Содержание:

Марина и Сергей Дяченко. ПОСЛЕДНИЙ ДОН КИХОТ, повесть

Нельсон Бонд. КНИЖНАЯ ЛАВКА, рассказ

Ш. Н. Дайер. НОСТАЛЬДЖИНАВТЫ, рассказ

ВИДЕОДРОМ

*Адепты жанра

--- Сергей Кудрявцев. ФИНСКИЙ КРЕПКИЙ ОРЕШЕК, статья

*Фестиваль

--- Николай Кузнецов. ПОБЕДА ВИРТУАЛЬНОГО НАД КОСМИЧЕСКИМ, статья

*Рецензии

*Писатель о кино

--- Сергей Лукьяненко. МАУС-АМЕРИКАНУС, ИЛИ ВИДОВАЯ ПОЛИТКОРРЕКТНОСТЬ, статья

*Экранизация

--- Сергей Шикарев. ХОРОШО ЗАБЫТОЕ СТАРОЕ, статья

Дэвид Хэст. ЯЩИК ПАНДОРЫ, рассказ

Энтони Бёрджесс. МУЗА, рассказ

Орсон Скотт Кард. СОВЕТНИК ПО ИНВЕСТИЦИЯМ, повесть

Литературный портрет

*Вл. Гаков. ПРОПОВЕДЬ-БЕСТСЕЛЛЕР, статья

Николь Монтгомери. НЕРАЗЛУЧНЫЕ, повесть

Владимир Михайлов. ХОЖДЕНИЕ СКВОЗЬ ЭРЫ, начало эссе

Дмитрий Володихин. ПОТАНЦУЕМ?… статья

Рецензии

Крупный план

*Виталий Каплан. НАЧАЛО ОТВЕТА, статья

2100: история будущего

*Леонид Кудрявцев. СЛУЧАЙНАЯ НАХОДКА, статья

Курсор

Консилиум

*Борис Стругацкий: «ОТВЕТ ОЧЕВИДЕН И ОДНОЗНАЧЕН».

Personalia

_{На обложке иллюстрация Игоря Тарачкова к повести Орсона Карда «Советник по инвестициям».Иллюстрации: С. Шехова, Т. Ваниной, О. Дунаевой, О. Васильева, А. Юрьевой, И. Тарачкова, А. Филиппова.} 

---

— Ладно, тогда давай считать это моментом твоего Великого Откровения. Кекуле и змея. Ньютон и яблоко.

Я не собиралась давать Гару волю и поощрять его склонность к раздуванию своего «эго». Ну и что с того, что коэффициент его интеллекта больше валового национального продукта страны размером с Боливию? По всеобщему мнению, он остается придурком-, который не ходит на свидания, потому что ему не с кем этим заниматься. В глазах неандертальцев он посмешище. Неудачник, чьи лучшие друзья настолько беспомощны, что способны общаться с ним только через модем. Но, разумеется, у него есть я. Девушка, для которой преподаватели давно приготовили штемпель «плохое поведение».

— Ты ведь не забудешь старых друзей, когда у тебя в каждом кармане будет по Нобелевской премии?

И тут кое-что произошло. Воздух замерцал, и за соседним столиком появился дамдам. Он буравил нас взглядом долгие тридцать секунд, прежде чем исчезнуть.

— Ого! — воскликнула я. — Не сохранить ли мне обертки от соуса? А вдруг я когда-нибудь смогу выручить за них яхту?

* * *

Когда я пришла домой, мать возилась на кухне.

— Эй, ма! — крикнула я, плюхаясь перед телевизором и сразу включая канал «Товары по почте», чтобы поприкалываться над финтифлюшками для коллекционеров. — Эй, ма, можно мне вечером пойти на бал?

С того дня, когда я обозвала директора школы «тоталитарным бэббитоидом», мне устроили нечто вроде домашнего ареста по вечерам. Меня даже собирались исключить, но кто-то все же объяснил директору значение этих слов, и на исключение мой поступок не потянул.

На экране некий ископаемый представитель «Семейства Партридж» втюхивал какие-то виниловые сувенирчики, внушающие болванам гордость за то, что они американцы.

— На бал?

Я аж подпрыгнула от неожиданности. Мать примчалась из кухни, даже не стряхнув с рук муку. Она смотрела на меня так, точно вот-вот заплачет.

— Да, на бал.

Она принялась нервно вытирать руки фартуком.

— Тогда мы прямо сейчас побежим делать тебе прическу, потом поищем платье, и…

— Погоди. Я пойду с Гаром и надену черное платье.

Ее лицо сразу изменилось, и мне едва не стало стыдно. Я даже не представляла, насколько сильно подействует на нее слово «бал». Условный рефлекс. На одну секунду я стала нормальной дочерью, возжелавшей нормального мира, состоящего из нарядов, парней и вечеринок, а не каким-то там подменышем, мечтающим заниматься журналистикой и коллекционировать татуировки.

Однажды предки даже отвели меня сделать анализ крови, ибо почти убедили себя, что меня случайно подменили в родильном отделении.

— Так можно пойти?

— Иди, — вздохнула она. — Делай, что хочешь. И помни: от колледжа тебя отделяет всего семьдесят два дня Семейного Позора.

— Спасибо, мам. Когда ты шутишь, я даже готова поверить, что мы родственники.

Она вздрогнула, направилась было на кухню, но внезапно остановилась.

— Знаешь, на что я надеюсь? — спросила она. — Я надеюсь, что ты появишься на балу — то есть «ты» из будущего — и расскажешь самой себе, как погубила свою жизнь. Я очень надеюсь.

И тут вздрогнула я. Потому что подумала о всех этих кретинах, которые соберутся на двадцать пятую годовщину окончания школы и дружно рванут полюбоваться на свой блистательный выпускной бал. Не все, конечно, а те, кто к тому времени не помрет, не разорится и не превратится в полного неудачника. А я не желала стоять в толпе ухмыляющихся придурков, махать руками и показывать фотографии больших семей, больших машин и больших коттеджей.

— Я этого не сделаю, — пробормотала я. — Даже через двадцать пять лет.

Но, с другой стороны, если мне захочется снова полюбоваться выпускным балом, то, может, у меня хватит наглости явиться туда в наряде из виниловых сувениров «Семейства Партридж»?

* * *

Корсажа у меня не было, зато Гар принес мне красную гвоздику, которая прямо-таки пылала в волосах. Мы начали праздновать, устроив в «Шахматном клубе» альтернативный бал. Восемь человек, семь компьютеров, куча сладостей и две бутылки минералки.

— А вы отлично смотритесь, — сказала Сетевая Девушка. — И фрак у тебя классный, Гар. Вы точно Джинджер и Фред.

— Ага, танцевальная команда из Трансильвании, — вставил Жан-Люк. У бедняги имелись три недостатка: блестящий ум, намек на лысину уже в семнадцать лет и страсть писать философские эссе на хинди. Но сегодня я заметила в его взгляде нечто непривычное…

Отлично. Теперь я стала секс-богиней для кучки жалких неудачников.

— Мы вернемся после танцев, — пообещал Гар. — Разумеется, если нас не отвезут в госпиталь, не убьют или не случится еще что-нибудь.

Потом мы дружно стиснули зубы и поехали в школу.

— Я даже не поверила, когда узнала, что вы придете, — сообщила миссис Траут, моя классная. Она меня ненавидела, и это чувство было взаимным. — Впрочем, могла бы и догадаться, что ты заявишься примерно в таком виде.

— Это мое лучшее платье, мэм, — сказала я.

Мы не танцевали. Я не люблю, а Гар представлял слишком большую опасность для моих ног. Поэтому мы стояли у стеночки, время от времени выкрикивая друг другу нечто ехидное сквозь царящий вокруг грохот, и смертельно скучали.

До тех пор, пока не начали являться дамдамы. Можно потратить целые мили пленки, снимая, как восемнадцатилетние юнцы пялятся на свою сорокатрехлетнюю версию. Словно им никогда в голову не приходило, что они когда-нибудь постареют.

Почти все визитеры держали фотографии того барахла, которое успели накопить. Коттеджи, техника и дорогие машины. Ну и, конечно, фото детишек.

Я едва не ахнула. Не представляю, что может быть хуже, чем знать заранее, где ты будешь жить или сколько у тебя будет детей? Все равно что читать Агату Кристи, заглянув украдкой в последнюю главу.

Гар вертел головой — наверное, искал себя с Нобелевской медалью на шее. А может, и с парочкой групи[3] по бокам. Почему бы и нет? Рано или поздно, но ему придется стать знаменитостью.

Президент класса подошел к микрофону и постучал по нему, призывая к тишине. Он только что увидел свое красноносое будущее «я» с фотографиями магазинчика по продаже автомобилей и какой-то бабищи — то ли второй жены, то ли дочери в весьма легкомысленном наряде — и теперь был на взводе.

Жалкая провинциальная группа смолкла. Я облегченно вздохнула. Никогда не доводилось слышать деревенский рэп?

— А теперь настало время объявить короля и королеву бала…

И он назвал нас.

— Проклятие, — процедила я. Мне это очень не понравилось.

Нас затащили на сцену. Президент и моя училка вытолкали нас вперед.

— Твоя будущая версия пока не прибыла? — фыркнула она. Очевидно, это означало: потому что мне это не по карману, или я сдохла в канаве от передозировки наркотиков, или ничего в жизни не добилась, и поэтому мне стыдно оказаться на балу через двадцать пять лет.

— Черта с два она здесь появится! Думаете, мне захочется оживить это до смерти скучное, а теперь еще и унизительное и дерьмовое мероприятие?

— А за сквернословие останешься после уроков до конца учебы, милая, — прошипела она.

Президент класса нахлобучил нам на головы короны, быстро отошел, и в нас полетели пироги. Но я была настороже и укрылась за миссис Траут, выставив ее на линию огня. После уроков? Черта с два. Теперь до конца учебы я буду на волосок от исключения…

Бедняга Гар вытер с очков банановый крем — эти идиоты даже не знали, что в таких случаях полагается использовать крем для бритья — и подошел к микрофону.

— Вы все… инфантильны. — Начал он слегка запинаясь, но с каждой фразой голос его крепчал. Я подошла и положила руку ему на плечо. Мне было стыдно, что я не успела его подготовить.

— Вы неоригинальные, невыносимо скучные и безнадежно стандартные обыватели.

— Да! — крикнул в ответ неандерталец. Вся футбольная команда дружно завопила. Они не очень-то поняли смысл его слов, но если четырехглазый «яйцеголовый» против, то они автоматически становились «за».

— И все это вы устроили из зависти! Потому что я уеду из этого занюханного городишки, а вы все останетесь и будете здесь жить, а потом сдохнете, и никто вас даже не вспомнит. А я стану знаменитым…

— Самым знаменитым Придурком Америки!

— Неплохо, — крикнула я в ответ. — Тебе кто шутки пишет, Флиппер?

— Я внесу вклад в знания человечества, а вы внесете вклад лишь в местную канализацию.

Гар никогда не умел соображать быстро. Мне надо было предвидеть, что потребуется Речь Возмездия.

— И запомнят вас только как козлов, которые надо мной насмехались. Вы ничем не отличаетесь от тех, кто высмеивал Дарвина и не давал работать Галилею…

И в этот момент все осознали, что присутствующих в зале стало вдвое больше. Люди из будущего были повсюду, они осматривались, записывали, запоминали. И все их внимание было обращено на Гара — если не считать тех мгновений, когда они презрительно поглядывали на других выпускников.