Дэвид Лэнгфорд - «Если», 2000 № 06

• Название: «Если», 2000 № 06
• Автор: Дэвид Лэнгфорд
• Издательство: ООО "Любимая книга"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2000
• ISBN: 0136-0140

ФАНТАСТИКА
Ежемесячный журнал
Содержание:

Дэвид Лэнгфорд. ИГРА ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЕЙ, рассказ

Пол Левинсон. ДЕЛО О МЕНДЕЛЕВСКОЙ ЛАМПЕ, повесть

Пол Левинсон. А ЕСЛИ ФАНТАСТ ОКАЖЕТСЯ ТВОРИТЬ? выдержки из интервью

Кейт Вильхельм. НЕ РОДИСЬ СЧАСТЛИВЫМ, рассказ

ВИДЕОДРОМ

*Атлас

--- Дмитрий Караваев. DAS IST FANTASTISCH! статья

*Хит сезона

--- Марина и Сергей Дяченко. ПОЛЕТ НА МАРС ПО-СОВЕТСКИ, статья

*Рецензии

*Константин Дауров. БЕСПРИСТРАСТНЫЙ ВЗГЛЯД НА ТЕХНИКУ, рецензия на фильм «Экзистенция» Д. Кроненберга

Интервью

*Фрагменты интервью Д. Кроненберга корреспонденту журнала «Синеаст» Ричарду Портону, подготовил Д. Караваев

Джейн Линдсколд. ЗАЩИТНИК, рассказ

Карен Хабер. МОЙ ВТОРОЙ ПИЛОТ — СОБАКА, рассказ

Джордж Алек Эффинджер. ПРИШЕЛЬЦЫ, КОТОРЫЕ ЗНАЛИ ВСЕ, рассказ

Критика

*Сергей Дерябин. КОНТАКТ? НЕТ КОНТАКТА…, статья

Андрей Саломатов. ВРЕМЯ ВЕЛИКОГО ЗАТИШЬЯ, повесть

Ричард Паркс. ЧУЖАЯ ЖИЗНЬ, рассказ

Дж. Т. Макинтош. СДЕЛАНО В США, рассказ

Крупный план

*Евгений Харитонов. ВОЗВРАЩЕНИЕ. ПОЛДЕНЬ. 2000 ГОД, статья

Рецензии

Год 2100: История будущего

*Марина и Сергей Дяченко. ОБРАТНАЯ СТОРОНА ЛУНЫ, рассказ

КУРСОР

ФАНТАРИУМ

ПЕРСОНАЛИИ

_{На обложке иллюстрация Игоря Тарачкова к повести Пола Левинсона «Дело о менделевской лампе».Иллюстрации: А. Балдина, О. Васильева, О. Дунаевой, А. Филиппова, С. Шехова, Т. Ваниной.}

---

— Вот, отведайте для начала, — предложила она, вернувшись с тарелкой винограда.

Сорт «конкорд» один из моих любимых. Положите ягоду в рот, прокусите пурпурную кожицу, раскатайте мякоть по языку — и вы ощутите вкус осени.

Но я не шелохнулся.

— Знаю, — сказала она. — Вы не хотите пробовать подозрительную еду после того, что случилось с Мо. И я вас не виню. Но это вы можете есть спокойно. Вот, смотрите. — Хозяйка отщипнула от кисти ягоду и положила в рот. — М-м-м… — Она облизнула губы и вынула пальцами косточки. — Слушайте, если хотите, выберите ягоду сами и дайте ее мне. Хорошо?

В желудке у меня урчало, а голова уже слегка кружилась от голода, и я понял, что должен принять решение. Или немедленно уйти, если я не доверяю этой женщине, или съесть то, что она мне предложит.

— Ладно, решать вам, — сказала она. — У меня есть копченая ветчина. Если хотите, могу сделать бутерброд. Или просто принести кофе или чай.

— Все вместе, — решился я. — То есть я не откажусь от бутерброда и чая. И виноград тоже попробую.

Я положил в рот виноградину. Паранойя может оказаться почти столь же опасной, как и порождаемая ею воображаемая угроза.

Через несколько минут она вернулась с бутербродами и чаем. За это время я успел съесть три виноградины, и мне сразу полегчало.

— Идет война, — сказала она и поставила поднос с едой на край стола. Бутерброды она сделала с черным хлебом, и пахли они изумительно.

— Война? — переспросил я, впиваясь зубами в ветчину. — Так вы полагаете, что Мо убил какой-то террорист?

— Не совсем так. — Сара присела рядом со мной, с чашкой в руке. — Эта война продолжается уже очень давно. Потому что это биологическая война. И корни она пустила гораздо более глубокие, чем то, что мы сейчас считаем терроризмом.

— Что-то я не понимаю.

— И не поймете. Об этом мало кто задумывается. Вот вы полагаете, что эпидемии, внезапные вспышки аллергических реакций или болезни, выкашивающие урожаи, убивающие скот, случаются сами по себе? Иногда это действительно так. Но чаще причина гораздо сложнее.

Она глотнула чаю. Было нечто особенное в освещении, в ее волосах и лице, а может, и во вкусе еды, из-за чего мне неожиданно показалось, будто я ребенком вернулся в шестидесятые годы. Я даже не удивился бы, уловив запах ладана.

— Кто вы? — спросил я. — Вернее, что вас связывало с Мо?

— Я работаю в Темпле над докторской диссертацией. Специализация — этноботаническая фармакология. И Мо… он был очень хорошим человеком.

Мне показалось, что в уголке ее глаза блеснула слезинка.

— И он помогал вам работать над диссертацией о той самой войне микроорганизмов?

— Не совсем. Вы ведь знаете академический мир. Никто не позволил бы мне делать диссертацию на столь возмутительную тему — ее не пропустил бы ученый совет. Поэтому пришлось все замаскировать, изобразить как нечто более невинное, а самое ценное до поры приберечь. Чтобы потом протащить контрабандой. Но вы правы — подтекстом моей работы стало именно то, что мы называли «биовойнами», которые на самом деле есть нечто гораздо большее, чем война микроорганизмов. И Мо был одним из тех, кто помогал мне в исследованиях.

Верно, очень похоже на Мо.

— И эмиши как-то ко всему этому причастны?

— И да, и нет. Эмиши не являются такой уж единой общиной, как нам представляется. Они по-разному живут, у них разные системы ценностей…

— И некоторые из них — возможно, некая отколовшаяся от остальных группа — участвуют в этой биовойне?

— Главные из тех, кто причастен к биовойне, — не настоящие эмиши, хотя и живут неподалеку от Ланкастера, а предки их поселились в этой стране более 150 лет назад. Но многие принимают их за эмишей, поскольку те тоже близки к земле и почти не пользуются современными технологиями. Но это не эмиши. Настоящий эмиш не способен на жестокость.

— Вам многое известно об эмишах, — заметил я.

Она слегка покраснела:

— Я одна из них. И в достижении своих целей дошла до предела, который наша церковь предписала женщине. Я умоляла епископа отпустить меня учиться в колледж — а ведь он знал, насколько высоки ставки и как важно то, что я изучаю, — но он мне отказал. Он заявил, что место женщины — дом. Наверное, он хотел меня защитить, но остаться я не смогла.

— Вы знаете Якоба Штольцфуса?

Сара кивнула и сжала губы.

— Он был моим дядей, — ответила она. — Братом моей матери.

— Извините. — Судя по ответу, она уже знала о смерти Якоба. — Кто вам сообщил? — тихо спросил я.

— Эймос… мой двоюродный брат… сын Якоба. Недалеко от его дома есть телефонная кабинка.

— Понятно, — протянул я. Вот это вечерок, ничего не скажешь. — Думаю, Мо пришел к выводу, что люди, которые похожи на эмишей, но не эмиши, каким-то образом убили Якоба.

Лицо Сары исказилось, она с трудом сдерживала слезы.

— Мо был прав, — выдавила она. — Они убили Якоба. И Мо убили тоже они.

Я накрыл руку Сары ладонью, чтобы как-то утешить. Этого оказалось недостаточно. Тогда я встал, подошел и обнял ее. Она, вся дрожа, поднялась со стула и разрыдалась в моих объятиях. Сквозь тонкую ткань я ощущал тело женщины и то, как колотится ее сердце.

— Не отчаивайтесь. Мы обязательно найдем этих негодяев.

Она покачала головой, не отрывая ее от моей груди:

— Вы их не знаете!

— Мы их найдем! — повторил я.

Сара еще раз прижалась ко мне, потом отодвинулась.

— Извините. Я не собиралась так распускаться. Как насчет стакана вина? — спросила она, посмотрев на мою опустевшую чашку.

Я бросил взгляд на часы. Уже без пятнадцати десять, и я безумно устал. Но мне надо узнать как можно больше.

— Хорошо, — согласился я. — Но только один стакан.

Она улыбнулась все еще подрагивающими губами, вышла на кухню и вскоре вернулась с двумя стаканами темно-красного напитка. Я сел и пригубил из своего. Вино оказалось хорошим — слегка напоминало португальское, с легким фруктовым оттенком и слабым древесным послевкусием.

— Местное, — пояснила она. — Нравится?

— Да.

Она тоже отпила вина, потом прикрыла глаза и запрокинула голову. Из-под полуприкрытых век ее голубые глаза поблескивали, как два драгоценных камня. Я решил сосредоточиться на самой насущной проблеме:

— Но как именно убивают эти люди, ведущие биовойну? Что они сделали с Якобом и Мо?

Ее веки оставались неподвижными чуть дольше, чем я ожидал — словно она грезила наяву или находилась на грани сна. Потом Сара посмотрела на меня и медленно тряхнула головой:

— Способов у них много. Новейший — использование какого-то катализатора, находящегося в пище — мы думаем, что это особый сорт дыни, — который резко усиливает действие любого из множества аллергенов. — Она встала и обвела комнату рассеянным взглядом. — Я выпью еще стаканчик. Вы уверены, что не хотите еще?

— Уверен, спасибо, — ответил я и уставился на свой стакан, пока она выходила на кухню.

А ведь катализатор из той проклятой дыни может находиться в этой самой посудине…

И тут я услышал отчетливый звон: в кухне что-то разбилось.

Я бросился туда. Сара стояла возле осколков какого-то стеклянного предмета, который раньше напоминал, наверное, старинную керосиновую лампу. От осколков исходило белое свечение. С пола взлетело несколько крошечных жучков.

— Извините, — пробормотала Сара. Она снова плакала, размазывая слезы. — Я ее смахнула. Что-то я сегодня не в себе.

— Никто и не смог бы… в вашей ситуации.

Она вновь обвила меня руками, прижалась. Я инстинктивно поцеловал ее в щеку, чуть коснувшись губами, рассчитывая, что это сойдет за братский поцелуй.

— Останьтесь сегодня со мной, — прошептала она. — Разложите вон ту кушетку и сможете спать спокойно. Я буду в спальне. Мне страшно…

Мне тоже стало страшно, потому что я испытал острое желание поднять ее, отнести в спальню, на кушетку — куда угодно, — уложить, нежно освободить от одежды, пригладить пальцами ее сладко пахнущие волосы и…

Но Дженна тоже была мне очень дорога. И хотя мы не принесли друг другу официальных брачных клятв…

__ Что-то мне не по себе, — пробормотала Сара и мягко отстранилась. — Я ведь еще до вашего приезда выпила вина… — Голова ее качнулась, тело обмякло, а глаза закатились.

— Давайте я вам помогу. — Сперва я пытался поддерживать женщину, потом поднял на руки и отнес в спальню. Очень аккуратно уложил на кровать и нащупал пульс на запястье. Нормальный, хотя и немного учащенный. — Все в порядке, — успокоил я хозяйку дома. — Просто легкое потрясение и переутомление.

Она негромко простонала и взяла меня за руку. Я накрыл руку Сары своей, долго держал, пока ее пальцы не разжались во сне, и лишь тогда тихо вышел в соседнюю комнату. Я слишком устал, чтобы куда-то ехать, и настолько вымотался, что у меня не хватило ума сообразить, как раскладывается кушетка. Поэтому я просто свалился на нее, ухитрился сбросить туфли и моментально заснул. В последнюю секунду я подумал, что надо еще раз заехать на ферму Штольцфуса и что разбившаяся лампа была, наверное, очень красивой. И еще я понадеялся, что меня не отравили…