Дэвид Лэнгфорд - «Если», 2000 № 06

• Название: «Если», 2000 № 06
• Автор: Дэвид Лэнгфорд
• Издательство: ООО "Любимая книга"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2000
• ISBN: 0136-0140

ФАНТАСТИКА
Ежемесячный журнал
Содержание:

Дэвид Лэнгфорд. ИГРА ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЕЙ, рассказ

Пол Левинсон. ДЕЛО О МЕНДЕЛЕВСКОЙ ЛАМПЕ, повесть

Пол Левинсон. А ЕСЛИ ФАНТАСТ ОКАЖЕТСЯ ТВОРИТЬ? выдержки из интервью

Кейт Вильхельм. НЕ РОДИСЬ СЧАСТЛИВЫМ, рассказ

ВИДЕОДРОМ

*Атлас

--- Дмитрий Караваев. DAS IST FANTASTISCH! статья

*Хит сезона

--- Марина и Сергей Дяченко. ПОЛЕТ НА МАРС ПО-СОВЕТСКИ, статья

*Рецензии

*Константин Дауров. БЕСПРИСТРАСТНЫЙ ВЗГЛЯД НА ТЕХНИКУ, рецензия на фильм «Экзистенция» Д. Кроненберга

Интервью

*Фрагменты интервью Д. Кроненберга корреспонденту журнала «Синеаст» Ричарду Портону, подготовил Д. Караваев

Джейн Линдсколд. ЗАЩИТНИК, рассказ

Карен Хабер. МОЙ ВТОРОЙ ПИЛОТ — СОБАКА, рассказ

Джордж Алек Эффинджер. ПРИШЕЛЬЦЫ, КОТОРЫЕ ЗНАЛИ ВСЕ, рассказ

Критика

*Сергей Дерябин. КОНТАКТ? НЕТ КОНТАКТА…, статья

Андрей Саломатов. ВРЕМЯ ВЕЛИКОГО ЗАТИШЬЯ, повесть

Ричард Паркс. ЧУЖАЯ ЖИЗНЬ, рассказ

Дж. Т. Макинтош. СДЕЛАНО В США, рассказ

Крупный план

*Евгений Харитонов. ВОЗВРАЩЕНИЕ. ПОЛДЕНЬ. 2000 ГОД, статья

Рецензии

Год 2100: История будущего

*Марина и Сергей Дяченко. ОБРАТНАЯ СТОРОНА ЛУНЫ, рассказ

КУРСОР

ФАНТАРИУМ

ПЕРСОНАЛИИ

_{На обложке иллюстрация Игоря Тарачкова к повести Пола Левинсона «Дело о менделевской лампе».Иллюстрации: А. Балдина, О. Васильева, О. Дунаевой, А. Филиппова, С. Шехова, Т. Ваниной.}

---

«…Когда редакция попросила нас принять участие в «Истории будущего», мы вначале отказались… о чем писать, если фантастика так изгрызла яблоко футуризма, что на нем целого места не сыщешь?»

Я перевернул листок — подписи нет, никаких пометок, откуда это, к чему… какая-такая редакция? Хотя нет, вот здесь, на обратной стороне в углу… «Передать поездом…»

Невозможно ошибиться. Почерк отца я худо-бедно помню. Спасибо тебе, человеческая привычка делать случайные записи где попало, теперь я знаю, кому принадлежат набитые безликим принтером записи и кому они адресованы.

«Земля, как известно, стоит на трех китах. Литература, на мой взгляд, тоже, и киты эти называются тремя

Главными Темами: Любовь, Смерть, Насилие. Мы, как авторы, паразитируем именно на этих вечных темах. И естественно увидеть «Историю будущего» через призму этих категорий: останутся ли неизменны данные социофеномены или же трансформируются, и если да, то как?

Проще всего со СМЕРТЬЮ. Досадно осознавать, что развитие медицины продлит жизнь человека уже совсем скоро. Досадно потому, что мы не успеваем к этому продлению: нас оно не коснется. Что ж, пусть отпрыски наслаждаются днями рождений в 100, 150, 200, может, даже 250 лет… Увы, все успехи трансплантологии, терапии, фармакологии, экологии не смогут далее существенно продлевать этот срок, ибо давно обнаружено существование генов смерти. Хомо Сапиенс, как и любой другой биологический вид, содержит в своих хромосомах ограничители. И геноинженерия тут бессильна: даже у металла есть возраст старения, что ж тут говорить о субстанции более хрупкой. Мы преодолеваем факт «делейта», передавая свои гены — это и есть наш дерзкий ответ Неизбежному. А кроме того, оставляем после себя дела и творения: только они могут жить вечно, если того заслуживают.

А вот страх перед смертью, увы, останется. И, может быть, будет еще более горьким, ибо в наше время можно устать от старости, ее запретов, неудобств и тем самым смириться с ней — в будущем же старость станет более юной, комфортной и менее утомительной: так чего бы еще не пожить?

И еще о горечи. В прошлом человек мог не бояться смерти, если верил в загробную жизнь: вспомним, как запросто отправлялись в мир иной с мечами в руках язычники-викинги. Или с улыбкой на устах отдавали себя на растерзание львам первые христиане. Я проклинаю свой атеизм, лишивший меня иллюзии воссоединения с дорогими мне отцом и матерью, но что поделаешь? Конечно, развитие наук вовсе не прямо пропорционально развитию трезвого взгляда на роль могильных червяков (вспомним переполненные стадионы наших просвещенных граждан во время сеансов шарлатанистых чумаков экстрасенсорики), но в тенденции я уверен. И столетия спустя человек будет дрожать перед старухой с косой — дрожать еще сильнее…

Теперь о НАСИЛИИ. Увы, ничем порадовать грядущие поколения не смогу: по моему твердому убеждению, перспектива здесь нехорошая. Человечеству понадобились тысячелетия, чтобы от первобытной, по-лузвериной еще жестокости матриархата перейти к соблюдению догмы «не убий». Так длилось веками вплоть до нашего столетия, а затем две мировые войны, а затем и куча локальных конфликтов снова приучили массы к убийствам, агрессии, воспитав целые поколения головорезов.

Развитие науки также насилует бедную мораль — она просто не поспевает за техническим прогрессом. Дело не просто в ядерном, лазерном или психотронном оружии — мы теперь видим плоды применения орудий убийства на экранах телевизоров; убийца все больше абстрагируется от процесса убийства. И если в теленовостях нет агоний, то это уже преснятина… А современные компьютерные игры: наши чада начинают испытывать наркотическую зависимость уже с пеленок! Они приучают с младых ногтей «мочить» всех подряд, воспитывают привыкание к убийству. Остается надеяться лишь на то, что жатва агрессий не будет слишком фатальной и позволит цивилизации выжить, сковав Зло ошейниками законов и продуманной системой модификации поведения.

А конфликт возникнет тогда, когда общество действительно сможет обнаружить гены агрессивности у ребенка и встанет вопрос — что делать с потенциальными Чикатило и Оноприенко, еще не совершившими своих гнусных деяний? Тема моей докторской диссертации была связана с подобными исследованиями, но тогда наши чаяния разбились о неимоверную сложность психической структуры человека. В будущем прогресс генетики и психологии дойдет до постановки вопроса «Что делать?» — и на этом споткнется. Ибо ответа нет.

Наконец, ЛЮБОВЬ. Это самое интересное из того, что мы пытаемся понять в своих романах и повестях. Любовь — самая большая ценность жизни и самый большой ее секрет. Что это такое? Не будем ломать копья дефиниций, примем лишь в виде рабочей гипотезы: когда любишь другого человека, то живешь его потребностями, и важно, чтобы ему было хорошо, а не тебе. То есть любовь неразрывно связана с альтруизмом и противопоставляется эгоизму. Только любовь и сделала человека Человеком.

С этим связан инстинкт продолжения рода — самый древний и могучий код жизни. У В. П. Эфроимсона, замечательного московского генетика и эрудита (мне посчастливилось быть знакомым и работать с ним), в 60-е годы вышла полузапретная статья «Родословная альтруизма», наделавшая много шума. Ученый выдвинул оригинальную идею: корни этических норм зиждутся на биологии, а самопожертвование, самоотречение в эволюции человека как вида играет важную роль. Выживали только те племена первобытных людей, где не угасала эта самая искра взаимопомощи, альтруизма.

Любовь Ромео и Джульетты, Тристана и Изольды, Орфея и Эвридики — высшая степень созидания, преодоления энтропии смерти, — и есть бессмертие. Реальный, не литературный человек, самый маленький и невзрачный, если он наделен любовью, подобен в этом Богу, ибо способен взойти на крест ради любимого.

Так было веками, но что происходит ныне? Удар ниже пояса устоявшимся понятиям нравственности принесло изобретение в 50 — 60-е годы противозачаточных пилюль: преодоление страха беременности вызвало сексуальную революцию. Секс отделился от функции деторождения. И сегодня самые популярные телевизионные шоу — те, в которых сбрасываются последние покровы запретного, тайного, стыдливого… Стало модно кичиться перверзиями, публично делиться интимными деталями половой жизни. Миллиарды телезрителей с удовольствием следят за сексуальными приключениями президента сверхдержавы, вникая во все подробности происхождения пятен на голубом платье его подчиненной…

Та первобытная дама, которая первой догадалась обмотать чресла куском шкуры, была не просто кокетка — она была мудрой и дальновидной женщиной, родившей целый ритуал искушения и тайны, ритуал, создавший Литературу и Искусство. Нынешнее же обнажение половых органов неизбежно приведет к безразличию и потере эротической утонченности. На смену изысканным коллекционным винам придут дешевое пиво и брага.

Но дальше будет еще хуже. Ибо генетика и медицина готовят второй удар в пах нашим потомкам. Уже сегодня мужчина может оплодотворить своим семенем взятую из морозильника яйцеклетку — и видеть развитие эмбриона в пробирке, а потом в эрзац-матери. Завтра искусственное зачатие станет нормой, и секс здесь побоку. И даже вынашивание ребенка в утробе (своей или донорской) не потребуется — куда более безопасно и просто выращивать эмбрионы в кюветах.

Особо же порочно так называемое беспорочное зачатие. Очень скоро из клетки человека можно будет получить его двойников. В НФ-литературе подробно описаны всевозможные эффекты такого рода, но мы сейчас говорим еще об одном сокрушительном ударе по либидо, ибо для получения потомства здесь не нужно даже совокупления.

Но и это еще не все. Механистический подход к деторождению неизбежно сделает реальными фантасмагории первых евгеников, последователей Гальтона, мечтающих улучшить род человеческий с помощью генетики. Детей будут заказывать по требуемым параметрам, и государство с неизбежностью возьмет этот процесс под свой контроль. Новорожденный уже не будет нуждаться для своего выживания ни в молоке, ни в ласке матери и отца. Все это заменит комфортный инкубатор. Не знаю, будет ли в конце концов выведен новый тип человека — «аква», «космо» и пр., но то, что любовь лишится своего биологического фундамента — очевидно. А может ли она существовать без него, только лишь в сфере игры или духовности? Не знаю. Мне кажется — нет, и корни альтруизма окажутся подрезанными, а с ними и устойчивость цивилизации. Эгоизм — это путь в звериное, это путь в агрессию и смерть: здесь три кита сталкиваются лбами и не могут более держать матушку-землю.

Что ж делать? Запретить генетику, ибо она самая большая злодейка в моих «этюдах оптимизма»? На моей памяти ее уже запрещали — и Сталин с Лысенко, и различные моратории. Один из них был провозглашен в 70-е годы; он обязывал нас, генетиков, не проводить опыты по геноинженерии из-за потенциальных угроз человечеству… Лучшие умы послушались, но средненькие умы и аутсайдеры тут же рванулись вперед, захватив внимание спонсоров биотехнологии. Нет, никакие моратории не спасут нас от любопытства и тщеславия ученых. И моя надежда лишь на новых Дон-Кихотов, мутантов среди бескрылой нормы. Романтических безу…»