Уилл Рэндалл - Океания. Остров бездельников

• Название: Океания. Остров бездельников
• Автор: Уилл Рэндалл
• Издательство: Амфора
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-367-01223-1

Когда у человека есть все, что дает ему цивилизация, он от пресыщения вдруг начинает искать приключений. И тогда понимает, что главное в жизни порой бывает ближе, чем кажется. Автор книги, обладающий чисто английским чувством юмора, познал на себе очарование Соломонова времени, но смог из его плотной неколебимости вынести уроки дружбы и предприимчивости.

---

Конечно же, дни, недели и годы сменяют здесь друг друга, как и в других частях света, однако островитяне почти не придают этому значения. Будучи одержимыми жизнью, они даже не задумываются о скоротечности. Соломоново время пропитано магией — растворяется, скручивается, растягивается или погружает вас в состояние блаженного покоя и безмятежности, а иногда доводит до полного исступления.

Я сижу на асфальте, прислонившись спиной к выгоревшим обшивочным доскам. И вдруг, словно по команде, на полосу выкатывает самолетик, и из него выскакивает пилот в черных с золотом солнечных очках, гармонирующих с его эполетами и придающих ему вид разъяренного насекомого.

— Мунда, Мунда!

Никогда в жизни не видел такого маленького самолета, походящего скорее на авиамодель, чем на действительно летающую машину. Я вскакиваю, отчасти готовясь к посадке, отчасти от изумления. Если та сотня ожидающих отправления пассажиров вместится в этот самолетик, мне предстоит стать очевидцем величайшего чуда со времен Христа, когда он накормил тремя хлебами и одной рыбой тысячи людей. Однако размышлять времени нет, так как неулыбчивый австралийский пилот явно спешит.

— Все на борт. Мы немного опаздываем, — заявляет он, открывая небольшой квадратный люк в хвосте самолета, и семеро из нас бросаются вперед, чтобы запихать свои рюкзаки и сумки в крошечный багажный отдел.

Под строгим руководством пилота мы залезаем внутрь. «Судя по всему, Мунда — не самое популярное направление», — думаю я, пробираясь по проходу длиной в два метра.

В результате мое место оказывается непосредственно за правым плечом пилота, остальные шесть пассажиров парами сидят у меня за спиной. Бросив взгляд на приборную доску, замечаю, что на ней явно не хватает рычагов управления. Пилот поворачивает несколько тумблеров, и после непродолжительного чихания двигатель, испуская клубы черного дыма, начинает работать. Целый ряд шкал на приборной доске не подает никаких признаков жизни. А остальные включаются лишь ненадолго, после чего вновь гаснут.

И тем не менее, перелистывая инструкцию по поведению пассажиров в аварийной ситуации, я прихожу к выводу, что все обойдется. Инструкция напечатана на потертом картоне и снабжена многочисленными иллюстрациями, на которых изображены белые мужчины в костюмах, курящие трубки, и женщины в шляпках и длинных перчатках, нервно комкающие свои сумочки. Мы минуем застекленный фасад терминала, и я, выглянув в иллюминатор, который ходит ходуном и грозит открыться (вероятно, в целях вентиляции), вижу пейзаж во всем его великолепии: цвета национального флага — зеленый и голубой — перемежаются желтыми полосами песка, отделяющего океан от джунглей. В иллюминаторе отражается мое бледное лицо.

Не исключено, Капитан сидел на том же самом месте и смотрел в этот же иллюминатор! По крайней мере, летающая железяка точно была создана в эпоху, когда о реактивных двигателях и не думали, как раз во времена Капитана. И теперь мне предстояло увидеть то же, что видел он бог знает с какой высоты. Кстати, у меня есть все основания полагать, что в данный момент я нахожусь к Господу гораздо ближе, чем когда-либо раньше.

А потом мы неожиданно отрываемся от земли. Пилот без всяких видимых усилий выжимает на себя рукоять управления и одновременно поворачивает тумблер на своих серых наушниках. Из-за приглушенного рева двигателей до меня начинают доноситься металлические звуки поп-музыки, и мы взмываем вверх, оставляя свою тень самостоятельно скользить по земле.

Удостоверившись в том, что обе половинки моего пристежного ремня плотно закреплены, я оглядываюсь, чтобы посмотреть, как остальные пассажиры пережили взлет. Однако все уже погрузились в сон.

Только что перед нами торчала высокая изгородь и маячил старый ангар, и вдруг за ветровым стеклом оказывается чистейшее синее небо такого насыщенного цвета, что, кажется, к нему можно прикоснуться. Совершив крутой подъем, самолет выравнивается. После того как мои уши привыкают к гулу, а глаза смиряются с тем, что дверца люка окружена щелями, я начинаю получать удовольствие от происходящего.

«Соломоновы, или Счастливые, острова являются поразительно красивой страной, состоящей из шести основных островов». Так сообщалось в глянцевом журнале, единственном подобном издании на архипелаге, как гордо извещалось на его страницах. На карте были изображены Гуадалканал, Малаита, Санта-Исабель, Шуазель, и после непродолжительных поисков я обнаруживаю Нью-Джорджию. До этого момента мне думалось, не стал ли я жертвой невероятно изощренного розыгрыша и места моего назначения просто-напросто не существует.

Вид из иллюминатора обнадеживающий, и это успокаивает. Крохотные островки, как брызги, располагаются вокруг более крупных, утопая в глубокой лазури Тихого океана. Внутренние острова защищают атоллы, обнимающие их своими длинными бледными руками, состоящими из переплетающихся коралловых рифов. За рифами располагаются лагуны — тайные водные пути, по которым островитяне перевозят свои сокровища. Только с воздуха можно заглянуть в этот потаенный мир, являвший собой воплощение всех детских грез: пустынные пятна земли, кокосовые пальмы всех оттенков зеленого и бирюзового, нависающие над водой, пляжи, речки, отвесные скалы, вздымающиеся из моря, словно стены древних крепостей, и горы, полого спускающиеся к выбеленному прибрежному песку или сумрачным зарослям мангровых лесов.

И лишь кое-где заметны следы человеческого присутствия. Квадратики и прямоугольники домов на сваях, сбившихся у самой кромки воды, и длинные узкие каноэ на берегу. Порой по струйкам дыма, поднимающегося над кострами, можно было определить местонахождение скрытых бушем деревень, расположенных на холмах вдали от моря.

Изогнувшись, я стараюсь заглянуть за край странно подрагивающей распорки крыла. Это приводит к необычным ощущениям в области шеи и глазных яблок, но мои усилия оказываются оправданными. Внизу виднеется бесконечный простор океана, поверхность которого мерцает, как подсыхающая на ветру краска.

И вдруг неподвижная гладь взрывается пенным фонтаном. Такое ощущение, будто кто-то повернул кран, чтобы выпустить со дна гигантский выхлоп. Огромные волны разбегаются от эпицентра, взметая вверх мириады брызг.

— Э-э… вы видели? — кричу я, обращаясь к затылку пилота.

— Подводный вулкан, — отвечает он.

— Да-да, конечно, подводный вулкан.

Через несколько недель это станет для меня привычной штукой. Я снова смотрю вниз. Из кипящего жерла вверх вылетают камни и целые валуны, затем вновь погружающиеся в глубины. Я уже готов к тому, что сейчас из океана появится морское чудище, которое вцепится своей когтистой лапой в надоедливо гудящий самолетик. Однако, к счастью, ничего такого не происходит.

Безбрежность водного пространства заставляет критически взглянуть на сушу планеты, а размеры материков и вовсе начинают казаться смехотворными. Соломоновы острова мерцают, словно созвездия, в великом океане, и я, следя за тем, как наша тень послушно скользит за нами, начинаю испытывать внутренний восторг при мысли о том, что со всем этим мне предстоит познакомиться. Естественно, воодушевление сопровождается легким волнением — ведь мы уже почти подлетаем.

— Впереди Мунда, приятель!

О Боже! Я снова заглядываю через плечо пилота и вижу, как самолет ныряет вниз, а затем накреняется вперед еще больше и больше. Судя по всему, мы почти вертикально падаем на грязно-коричневую взлетную полосу. Наше воздухоплавательное средство начинает визжать и выть, повторяя саундтреки к военным кинофильмам, и у меня проносится мысль, что пилот вот-вот исчезнет, повиснув на стропах парашюта. Я незаметно ощупываю пространство под сиденьем и вполоборота высматриваю, как на наше пике реагируют остальные пассажиры. Однако все продолжают спать; лишь у некоторых приоткрылся рот, а у других носы елозят по иллюминаторам, вибрируя в такт работе двигателя. Но в остальном царят мир и покой. Я снова поворачиваюсь вперед и смотрю вниз.

Когда дух замирает окончательно и я уже готов поделиться своими опасениями с пилотом, он вдруг беззаботно нажимает на рычаги, и мы начинаем скользить параллельно земле. Приземляемся с едва заметным ударом и, еще несколько раз мягко подскочив, останавливаемся.

Выходя из самолета, я искренне благодарю пилота и отдаю должное его мастерству. Однако даже мои комплименты не заставляют его улыбнуться. На трапе лениво появляются остальные пассажиры. Они так ничего и не поняли. Я забираю свои вещи, распрямляю позвоночник и делаю несколько глубоких вдохов и выдохов.

Оказывается, самолет приземлился в самом центре небольшого городка. Слева от меня располагается крохотное почтовое отделение с проржавевшими решетками, справа — современное здание банка, однако он тоже закрыт в связи с завершением рабочего дня. К собственной радости вижу и пару супермаркетов; через открытую дверь того, что побольше, мне даже удается рассмотреть ряды банок и упаковок, а также стеллажи с аккуратно сложенной на полках одеждой, инструментами, кастрюлями и сковородками. Прямо передо мной располагается терминал аэропорта — низкое обветшавшее здание, напоминающее по своему виду сельскую управу. Кажется, оно подверглось бомбовому удару. Ободранные выцветшие занавески трепыхаются на ветру, задувающем через входное отверстие, лишенное двери. Мужчина в безукоризненно чистой голубой униформе вдохновенно болтает по радиосвязи, работающей от автомобильной батареи. Пространство между строениями заросло травой, среди которой виднеются оранжевые и белые цветы, и полностью исполосовано тропинками, соединяющими разные дома. В предвечернем свете все выглядит аккуратно и привлекательно.