Без автора - Русуданиани

• Название: Русуданиани
• Автор: Без автора
• Издательство: Наука
• Жанр: Прочая старинная литература
• Год: 1988

«Русуданиани» — один из значительных памятников древнегрузинской художественной прозы. Это обширный свод повестей, притч и новелл, увлекательно рассказывающих «о доблестях, о славе, о любви» многочисленных героев этой книги.

Сюжетная канва, объединяющая всю книгу, состоит в следующем. Между востоком и западом жил знатный муж Аптвимиане, могуществом подобный царям, и было у него двенадцать сыновей и одна несравненной красоты дочь — Русудан. Тогда же в царстве Иаманети жил витязь Манучар, наследник прежних владетелей, лишенный престола. Завоеватели вынудили его предков обратиться в чуждую им веру. Сам Манучар втайне был воспитан в христианской вере, но при дворе его врагов об этом никто не знал, и он был обласкан, принят как витязь и наделен небольшим уделом, где и коротал свои дни. Но вот молва о необычайной красоте Русудан дошла до Манучара, охватило его пламя любви, и «стал он таять словно воск». Манучар отправляется к Аптвимиане и добивается руки Русудан. Вернулись они домой и зажили счастливо. Однако «радость и горе ходят рука об руку». Призвал, к себе царь неверных сперва Манучара, затем по наущению завистников прекрасную его дочь Роден и, наконец, отважного сына Придона.

Впала в беспамятство от горя Русудан, день и ночь проливает горькие слезы, безутешна она в разлуке с мужем. Но когда дочь и сын покидают ее, отчаяние матери становится беспредельным. Тогда-то, чтобы утешить Русудан, по просьбе сына сперва прибывают ее родители, а затем со всех краев света собираются и двенадцать ее братьев. Каждый из них рассказывает отчаявшейся сестре какую-нибудь историю, либо вычитанную в старых книгах, либо увиденную, либо услышанную, лишь бы рассеять горе несчастной. Между десятым и одиннадцатым рассказами приходит письмо Придона, а к концу последней повести возвращается и он сам.

Русудан просит Придона повелеть мудрецам в назидание потомкам записать все, что произошло с ними, и все рассказы братьев. Разлука с близкими людьми подрывает ее силы, и через несколько лет она умирает, так и не увидев своего супруга. И только после ее смерти обезумевшего от горя Манучара отпускают на родину…

Таково содержание «Русуданиани» (т. е. «Книги о Русудан»).

---

Много времени миновало, а все оставалось по-прежнему. Однажды зашел Томеран в молельню и так плакал, что вокруг него образовалось озеро слез. Упал он замертво и некоторое время лежал без чувств. Потом там же одолел его сон. И привиделся ему некий человек. И возвестил ему о великой радости: «Внял господь твоим мольбам и сжалился над твоими слезами. Посылает он тебе сына, наделенного всяческими добродетелями. Отвори двери твоих сокровищниц и одели бедных от щедрого» сердца. А знака тебе достаточно такого: придет старуха с двумя посохами, едва ковыляя. Как она скажет тебе, так ты и будешь растить того младенца».

Вздрогнул царь и проснулся. Огляделся — никого, возблагодарил он бога. Тотчас вышел, велел отпереть двери сокровищниц, вынес несчетные богатства, созвал бедных и сирых. Когда наступило утро, сел государь на своего коня, объехал окрестности и раздал столько, что унести не могли. Одни уходили, другие приходили. А царь все высматривал ту женщину, но она не появлялась. С утра до сумерек раздавал царь, не сходя с коня. Когда силы его иссякли, а ее все не было, погасла в его сердце надежда, вернулся он [во дворец] и, только собрался спешиться, глядит — бредет старуха с двумя посохами, едва ковыляет. Возрадовался государь и издали окликнул ее: «Благословен будь приход твой, матушка, ступай сюда быстрее!» Женщине приятна была такая встреча, благословила она царя и воздала ему хвалу. Ввел ее Томеран во дворец, и вышла ей навстречу царица и также обласкала ее. И была в тот день она там.

На другое утро объявила она царю: «Знаю я, царь, родится у тебя сын, добродетелью тебе подобный, достойный твоего царства. Только ни в коем случае нельзя при нем говорить о яйце. Если ты желаешь ему добра, пусть никто вовек не показывает ему яйцо. А если не удастся это скрывать от него до старости, — она достала некую вещь, похожую на яйцо, и продолжала, — если у кого-нибудь вырвется [запретное слово] и царевич даст волю любопытству, покажите ему это и скажите: вот то, о чем допытывался ты, и ничего больше. А до тех пор спрячьте это в таком месте, чтобы никто не знал о нем и не видел его». Распростилась [старуха] с царем. Тот щедро одарил ее, и она ушла.

Яйцо то доверили наставнику. Царь наказал ему быть осторожным. Спрятал яйцо наставник в потайном месте так, что никто о том не знал, и там же спрятал пяток других яиц: мол, погляжу, правда ли все это.

Прошло время, и объявили о том, что царица беременна. Вышел гонец и всех в том царстве обрадовал. Поднялось великое веселье, и все потянулись со всех сторон ко двору — поздравлять царя.

Здесь рождение царевича Джимшеда

Как свершилась воля божья, прошло девять месяцев, и родился мальчик — светлее утренней зари, крепкий, словно лев, рожденный быть палаваном, око человеческое не видело ему подобного. Затрубили тут в трубы, задули в свирели, умножились звуки радости и веселья. Справили они рождение сына, как подобало, и начали достойно его растить, и издал царь приказ: кто посмеет употребить яйцо во всей стране Хатайской или скажет, как оно называется, понесет страшную кару, с лица земли будет стерта даже память о нем.

Разнесся запрет Томерана по его владениям, и никто не мог ни съесть яйца, ни вспомнить названия, ни видеть его. Рос младенец в холе и неге, и с ним росли мы — двести юных отроков. Я был чуть старше остальных, сын влиятельного, отличившегося на царской службе визиря, о добродетелях и достоинствах которого ты, наверное, сам слыхал от твоего отца. Был я старше и смелее всех. Забавляли и тешили мы его, как то было ему приятно. И так он рос, что прекраснее его не видело око человеческое. Когда исполнился ему год, походил он на трехлетнего, а в три года не было такой пешей игры, в которой бы он не участвовал. Пяти лет он уже загонял коня, играл в мяч и без промаха поражал цель на кабахи. Он смело преследовал зверя, и ни одна птица не спасалась от него. Радовались царь с царицей, и доброжелатели их радовались, и благодарили бога верные их вассалы. Он охотился, пировал, играл в мяч, состязался на ристалище. Мы были с ним и служили ему, как подобало.

Миновало десять лет такой жизни, и не слыхал царевич даже названия яйца. Но на беду мою, разгневался господь, и однажды во время игры в нарды заспорили мы с царевичем. Заупрямился он, заупрямился и я. Я был прав, но он не уступал. Обиделся я, вскочил и крикнул: «Ну и лопни, как яйцо!» Вскочил и царевич: «Это как же — как яйцо?» Побежал он за мной: «Что такое «яйцо», брат, скажи мне правду!» Стал я клясться: «Не знаю, я просто так сказал». Но он не поверил моей клятве. И никто, кого бы он ни спрашивал, не сказал ему правды. Тогда он с плачем пошел к своей матушке: «Скажи мне, что называют яйцом?» Она начала его спрашивать: «Что это ты такое говоришь, сынок, не понимаю». Еще сильнее заплакал царевич, и не могли никак утешить его.

Вышел тут царь. Как увидел, что сын его плачет и гневается, раздосадовался он: «Кто обидел царевича?» Сел он рядом, обнял его, поцеловал: «Отчего ты плачешь, жизнь отца твоего, кто обидел тебя, разве тебе пристало плакать? Что ты можешь хотеть такого, чего бы не мог сделать, и почему плачешь?» Отвечал Джимшед: «Как же мне не плакать! Неужели есть на свете что-то, название чего я не знаю, чтобы кто-то знал, а я нет!»

Как услышал царь Томеран упоминание о яйце, так разгневался, что с каждым словом уста его пламя извергали: «Кто перерезал мне горло, кто сказал ему или кто вспомнил о яйце, скажите мне!» Но царевич не назвал имени моего из страха, ибо любил меня и знал, что его отец сурово меня накажет, а остальные тоже не сказали. Увидев гнев царя, Джимшед разгневался еще больше и совсем вышел из себя. Он думал, что яйцо — это какое-то чудо. И поклялся он отцу: «Если не скажете вы мне, что такое яйцо, я убью себя!» Закручинились царь с царицей: как тут быть?

А наставник сказал: «Отчего не покажем мы ему то, что та женщина оставила?» Обрадовался царь и приказал: «Принесите!» Пошел наставник, смотрит: все яйца испортились, только одно, которое женщина дала, целое лежит. Взял он его и принес [царевичу]: «Вот что называется яйцом. Почему ты гневаешься?» Развеселился царевич и сказал: «И верно, зачем оно мне, но отчего вы скрывали от меня?» Встал он и вышел из дворца, чтобы показать мне: «Разве стоило из-за такой ничтожной вещи так обманывать и огорчать меня?»

Перекатывал он яйцо на ладони, как вдруг оно упало У него из рук и стало подобным жемчужине. Настиг его царевич, а оно еще дальше покатилось и стало еще прекраснее. Яйцо катится, юноша гонится за ним что есть мочи. Настигнет, протянет за ним руку, а оно еще дальше откатится. Как увидел он, что не догнать ему [яйцо], вернулся сердитый, вошел в конюшню, велел оседлать коня — Несчастливым[37] звали того коня, — сел на него [царевич] и пустился вдогонку.

Здесь Джимшед исчез из-за волшебного яйца

Закручинился я и отправился к своему отцу. Был он к тому времени уже слеп, но государь не отлучал его от себя. Вошел я к нему с плачем и пожаловался: «Так, дескать, обернулось дело». Отвечал он мне: «Много раз говорил я тебе и просил, чтобы в спешке не угодил ты в огонь. Чем я могу теперь тебе помочь? Отчего ты мне раньше не сказал? Знал я, что от прихода той женщины и от ее дара, что бы ни принесла она, проку не будет. Если не колдунья она и не колдовство все это, отчего надо было прятать и скрывать яйцо? Почему нельзя было показывать царевичу настоящее яйцо? Но потому она это сказала, что к скрытому человек всегда тянется больше. Знаю я, сему отроку много испытаний и колдовства выпадет на долю, но ничего не поделаешь. Возьми там железный лук и стрелу, а также забери это». И он достал из кармана драгоценный камень. «Царевич Несчастливого коня взнуздал, а ты на Невезучего[38] садись и следуй за ним. И пусть бог не разлучает вас! Он пропадет — и тебе пропасть, воротится он — и ты возвращайся. Следуй за ним, торопись, чтобы поспеть, пока он в море не вошел. Если туго тебе придется, положи в рот этот камень и направь лук со стрелой». Простился я с отцом, сел на Невезучего и пустился в путь.

Скакал я, не отличая дня от ночи. Ехал он, а я за ним. Видел я, как то яйцо все дальше катилось, Джимшед мчался следом, а я за ним. Но не поспел я: скатилось яйцо в море, и он за ним. Как увидел я, что он в море вошел, соскочил с коня и стал бить себя по голове. Плакал я до тех пор, пока мой рассудок не помутился и не упал я без чувств. Бог знает, сколько времени я так лежал. Придя в себя, я закручинился и сказал: «Что мне делать? Домой возвращаться нельзя, ведь я не знаю, переплыл царевич море или утонул». Потом я сказал так: «Если он погиб, то по моей вине, тогда мне тоже нужно войти в море, и будь что будет». Взмолился я господу: «Если он жив — соедини меня с ним, если мертв — убей и меня заодно!» Сел я на Невезучего, вошел в море и поехал по воде, словно по суше. Так и ехал, пока не выбрался на берег.

Вышел я на берег. Слышу: Несчастливый ржет. Удивился я. Тут и Невезучий заржал. Услышав его голос, тот заржал еще громче. Огляделся я, смотрю, большой луг расстилается, посередине стоит одинокое дерево, такое могучее, что арканом не обхватишь, и конь Джимшеда пасется на том лугу, потом он ушел и встал под тем деревом. Обрадовался я, увидев Несчастливого, подошел ближе — и что же вижу: лежит раненый царевич навзничь, кровью истекает, и ланиты его розовые стали цвета шафрана, а стан его богатырский и руки-ноги, кипарису подобные, лежат без движения. А конь бьет копытами оземь, и ржет, и плачет, но хозяин не слышит его.