Чарльз Маккей - Наиболее распространенные заблуждения и безумства толпы

• Название: Наиболее распространенные заблуждения и безумства толпы
• Автор: Чарльз Маккей
• Жанр: Психология
• Год: 1998
• ISBN: 5-89684-003-9

Книга Чарльза Маккея является подборкой наиболее выдающихся заблуждений и безумств человечества: от финансовых пирамид до религиозных психозов. Она стала классическим трудом о массовых маниях, поведении толпы и человеческой глупости.

«Заблуждения» и «безумства», изложенные в книге,

относятся к хроническим «болезням» человечества. Финансовые пирамиды, коррумпированность власти, фальсификации и самообман мнимых врачевателей и пророков все это было, есть и будет.

Эта книга переиздавалась десятки раз во многих странах мира и стала настольной для нескольких поколений финансистов, бизнесменов, политиков и всех тех, кто стремится понять массовую психологию.

---

На этом собрании было принято несколько резолюций, но они не возымели действия на публику. В тот же вечер курс акций упал до шестисот сорока, а на следующий день до пятисот сорока фунтов. День за днем он продолжал падать и наконец достиг отметки всего в четыреста фунтов. В письме г-на Бродрика, члена парламента, лорд-канцлеру[56] Мидлтону, датированном 13 сентября и опубликованном в «Уолполе» Кокса, есть такие строчки: «Существуют различные предположения относительно того, почему у директоров Компании южных морей так быстро возникли проблемы. Я никогда не сомневался, что так и будет, понимая, на что они делают ставку. Они увеличили объем эмиссии акций настолько больше допустимой величины, что металлических денег для поддержания их оборота оказалось недостаточно. Лидеры компании, страхуя себя за счет денег обманутых людей, затянули в свои сети огромное число беспечных, чей рассудок победили жадность и надежда сделать из мухи слона. Тысячи семей будут доведены до нищеты. Ужас людей невыразим, ярость их неописуема, и ситуация в целом настолько отчаянная, что я не знаю никакого плана или схемы хороших настолько, чтобы отвести от людей этот удар, и даже не могу предположить, что нужно делать дальше». Десять дней спустя, когда курс акций все еще падал, он писал:

«Компания еще не пришла к какому бы то ни было решению, так как залезла в такие дебри, что не знает куда повернуть. Из разговоров нескольких недавно прибывших в город дворян я узнал, что к Компании южных морей относятся с растущим отвращением во всех провинциях. Очень многие ювелиры уже разорились, и еще больше разорятся в ближайшее время. Я задаюсь вопросом, сможет ли хотя бы треть, нет, четверть их, выдержать все это. С самого начала я, глядя на всю эту затею, полагал очевидным, что всей находящейся в обращении наличности не достаточно для того, чтобы обеспечить оборот акций, находящихся на рынке. Из этого я делаю вывод, сколь бы он ни был сомнителен, что данное обстоятельство явится причиной того, что величественное здание нашего государства неминуемо рухнет».

12 сентября по настойчивой просьбе г-на секретаря Крэггза было проведено несколько совещаний между директорами Компании южных морей и Английского банка. Распространились слухи о том, что последние согласились на выпуск облигаций Компанией южных морей на сумму в шесть миллионов фунтов, что вызвало повышение курса акций до шестисот семидесяти фунтов, но после полудня, как только эти слухи оказались безосновательными, он опять упал до пятисо т восьмидесяти, на следующий день до пятисот семидесяти, а в последующие дни плавно опустился до четырехсот[57].

Кабинет министров был не на шутку встревожен таким положением дел. Ни одно появление директоров компании на улицах города не обходилось без оскорблений, в любой момент могли начаться беспорядки. Находящемуся в Ганновере королю были отправлены послания с призывами немедленно вернуться на родину. За г-ном Уолполом, находящимся в своем поместье, послали, чтобы он использовал свое влияние на директоров Английского банка и убедил их принять предложение Компании южных морей о запуске в обращение некоторого числа ее облигаций.

Банк очень не хотел оказаться замешанным в дела компании; его директора боялись втягиваться в бедствия, которые они не могли предотвратить, и встречали все инициативы компании с явной неохотой. Но вся страна в один голос призывала банк прийти ей на помощь. Всех выдающихся коммерсантов попросили предложить путь выхода из кризиса. В конце концов за основу дальнейших переговоров был взят черновик договора, составленный г-ном Уолполом, и общественное смятение несколько улеглось.

На следующий день, 20 сентября, в Мерчент-Тэйлорз-Холле состоялось общее собрание Компании южных морей, на котором были приняты резолюции, дающие полномочия ее директорам заключить соглашение с Английским банком или любыми другими лицами о запуске в обращение облигаций компании или любое другое соглашение с Английским банком, какое они сочтут нужным. Один из ораторов, некий г-н Палтни, сказал, что он в высшей степени удивлен той странной паникой, в которую впал народ. Люди носились туда-сюда в смятении и ужасе, их воображение рисовало картину большой беды, о форме и размерах которой никто не имел представления:

«Black it stood as night—

Fierce as ten furies — terrible as hell.» [58]

На общем собрании Английского банка, состоявшемся два дня спустя, управляющий сообщил присутствующим о нескольких заседаниях, связанных с деятельностью Компании южных морей, и добавил, что директора еще не пришли к какому-либо решению по данному вопросу. Затем была предложена и единогласно принята резолюция, дающая полномочия директорам банка заключить соглашение с директорами Компании южных морей о запуске в обращение ее облигаций на ту сумму, на тех условиях и на тот срок, какие они считают нужными.

Таким образом, обе стороны теперь могли свободно предпринимать действия, максимально, с их точки зрения, выгодные обществу. Банк объявил подписку на облигации на сумму в три миллиона фунтов для поддержания национальной кредитной системы. Условия были обычными: задаток— 15 фунтов на сотню, надбавка-3 фунта на сотню, доход-5 фунтов. Ранним утром собралось так много людей, которым не терпелось вложить свои деньги, что подписка, казалось, должна была растянуться на весь день, но к полудню поток желающих иссяк. Несмотря на все принятые меры, курс ценных бумаг Компании южных морей быстро падал. Ее акции и облигации обесценились настолько, что среди виднейших ювелиров и банкиров началась паника; некоторые из них, ранее ссудив огромные суммы под залог ценных бумаг Компании южных морей, были вынуждены закрыть свои лавки и конторы и скрыться. Компания-изготовитель клинков, которая до сих пор была главным кассиром Компании южных морей, приостановила платежи. Это событие, расцененное как начало катастрофы, повлекло за собой массовое изъятие вкладов из Английского банка, который теперь был вынужден выплачивать деньги гораздо быстрее, чем они поступали по утренней подписке. Следующий день (29 сентября) был выходным, и банк получил небольшую передышку. Он поплыл против ветра, но его прежний конкурент, Компания южных морей, при этом потерпела крушение. Котировка ее акций упала до ста пятидесяти фунтов и постепенно, после ряда колебаний, снизилась до ста тридцати пяти.

Директора банка, решив, что им не под силу вернуть доверие народа и предотвратить крах, не подвергая себя риску быть потянутыми за собой теми, кого они намеревались спасти, отказались выполнять соглашение, участниками которого являлись. Они сложили с себя всякую ответственность за его дальнейшее выполнение, заявив, что так называемый договор не более чем черновик соглашения, в котором есть несколько серьезных пробелов и которое не предусматривает никакого наказания за выход из него Английского банка. «Таким образом, гласит «История парламента», за восемь месяцев мы были свидетелями взлета, прогресса и падения этого могущественного сооружения, которое, будучи вознесенным некими тайными мотивами до заоблачных высот, приковало к себе взгляды и ожидания всей Европы, но фундамент которого, будучи замешанным на обмане, иллюзии, легковерии и безрассудстве, рухнул, как только вскрылись ухищрения его директоров».

В самом разгаре активности компании, на пике этого опасного заблуждения, нравы народа заметно упали. Парламентское расследование, начатое для выявления виновных, вскрыло позорные эпизоды, в равной степени пятнающие как мораль самих правонарушителей, так и интеллект людей, среди которых они появились. Изучение всех тех зол, что явились результатом описываемой автором аферы, очень интересно. Нации, как и отдельные индивидуумы, не могут становиться безрассудными аферистами безнаказанно: рано или поздно их постигнет кара. Один знаменитый писатель[59] совершенно не прав, утверждая, что «эпоха, подобная этой, самая неприятная для историка; никакого читателя, обладающего чувствительностью и воображением, нельзя развлечь или заинтересовать детальным описанием подобных сделок, не допускающим ни эмоций, ни колорита, ни приукрашивания описанием, демонстрирующим лишь скучную картину безвкусного порока и низменного вырождения». Напротив (и Смоллетт мог бы это обнаружить, если бы захотел), эта тема способна вызвать настолько большой интерес, что за нее с радостью ухватился бы даже какой-нибудь писатель-романист. Разве нет эмоций в отчаянии ограбленных людей, нет жизни и живости в картине несчастий сотен доведенных до нищеты и разоренных семей; в том, как вчерашние богачи сегодня становятся нищими, как могущественные и влиятельные превращаются в отверженных и изгоев, как самопорицания и проклятия звучат в каждом уголке страны? Разве скучна или непоучительна картина того, как целый народ внезапно стряхивает с себя оковы здравого смысла и без оглядки гонится за золотым миражом, упрямо отказываясь поверить в его призрачность до тех пор, пока, словно введенный в заблуждение, крестьянин, бегущий за блуждающим огоньком, не оказывается в болоте? Но в таком ключе история писалась слишком часто. Летописи содержат пространные описания интриг недостойных придворных с целью добиться благосклонности еще более недостойных королей или нескончаемые рассказы о кровопролитных баталиях и осадах, красноречивые и захватывающие, в то время как обстоятельства, оказавшие решающее влияние на моральное состояние и благоденствие людей, описываются лишь мельком, как скучные и неинтересные, не заслуживающие ни эмоций, ни колорита.