Джорджо Фалетти - Я — Господь Бог

• Название: Я — Господь Бог
• Автор: Джорджо Фалетти
• Издательство: Астрель, Corpus
• Жанр: Триллер
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-271-27919-5

Слава итальянского беллетриста Джорджо Фалетти стремительно распространилась по всей планете, когда увидел свет его роман «Я убиваю». В одной только Италии он сразу же приобрел более четырех миллионов поклонников и вскоре был переведен на все основные языки мира.

Новая книга Фалетти «Я — Господь Бог», несмотря на захватывающий сюжет, выходит далеко за рамки развлекательного триллера. Герой — физически и душевно изуродованный участник Вьетнамской войны — задумал отомстить человечеству за свою сломанную жизнь. Месть оказывается настолько эффективной, что весь Нью-Йорк замирает в ужасе.

Полицейский детектив Вивьен Лайт, суровая молодая женщина, обремененная семейными проблемами, и фоторепортер Рассел Уэйд, законченный неудачник, чудом получают шанс разобраться в ситуации и предотвратить надвигающийся кошмар.

---

— Балуемся, значит, травкой иногда? Наверное, еще и продаешь это дерьмо. А знаешь, парень, ты крепко влип!

Тут в комнате зажегся свет, и фонарь остался ненужным дополнением.

Перед ним стоял сам шериф Дуэйн Уэстлейк. За его спиной, сухопарый, тощий, с жалкой бородкой на рябых щеках, злобно и насмешливо улыбался Уилл Фэрленд, один из его помощников.

Презирая себя, он торопливо пробормотал:

— Это не мое.

Шериф удивленно поднял бровь:

— Ах, не твое. Тогда чье же? Или тут какое-то волшебное место? И сама добрая фея приносит тебе марихуану в колыбельку?

Он приподнял голову и так посмотрел на них, что они поняли вызов.

— Это вы подложили, сволочи!

Удар он получил мгновенно, и весьма мощный. У грузного шерифа рука оказалась тяжелой, а реакция — неожиданно быстрой.

Он почувствовал во рту сладковатый привкус крови. Его охватил бешеный гнев, и он невольно рванулся вперед, стремясь ударить головой в живот стоящего перед ним человека. Возможно, шериф ожидал этого, а может, обладал необычным для своего сложения проворством.

Он рухнул на пол, снедаемый досадой и яростью.

И снова прозвучала издевка:

— У нашего молодого друга горячая кровь, Уилл. Он хочет быть героем. Может, ему требуется успокоительное?

Не особо церемонясь, его рывком поставили на ноги. И пока Фэрленд держал его, шериф так двинул ему кулаком в солнечное сплетение, что от кислорода в его легких не осталось и следа. Он рухнул на кровать как подкошенный и подумал, что уже никогда больше не глотнет воздуха.

Шериф обратился к своему помощнику тоном, каким спрашивают у ребенка, сделал ли он уроки:

— Уилл, ты уверен, что нашел все, что нужно?

— Наверное, нет, шеф. Стоит, пожалуй, еще разок заглянуть в это мышиное гнездо.

Фэрленд сунул руку во внутренний карман куртки, достал оттуда какой-то предмет, завернутый в прозрачный пластик, и смеясь провозгласил:

— Смотрите-ка, что я нашел, шеф! Вам не кажется это подозрительным?

— Что это?

— По-моему, смахивает на нож.

— Покажи.

Шериф достал из кармана кожаные перчатки и надел их. Потом взял сверток, который помощник протянул ему, и стал разворачивать. Вскоре в руках у него сверкнул длинный нож с черной пластиковой ручкой.

— Уилл, да это настоящий кинжал. Если прикинуть на глаз, таким он вполне мог прикончить вчера вечером тех двоих хиппи у реки.

— Да. Вполне мог.

Он лежал на кровати, и до него вдруг начало доходить. Он содрогнулся, словно температура в комнате резко понизилась. Хриплым после удара в живот голосом он попытался возразить.

Тогда он еще не знал, насколько это бесполезно.

— Это не мой. Впервые его вижу.

Шериф посмотрел на него с деланным изумлением.

— Не видел? Да на нем полно твоих отпечатков!

Они подошли к нему и перевернули на спину. Держа нож за лезвие, шериф заставил его сжать ручку. Голос Дуэйна Уэстлейка звучал спокойно, когда он произносил приговор:

— Я ошибся, когда сказал, что ты крепко влип, парень. Ты по уши в дерьме.

Потом, когда его волокли в машину, возникло четкое ощущение, будто жизнь, вся предыдущая жизнь, закончилась навсегда.

«…о войне во Вьетнаме. Продолжается полемика по поводу публикации в «Нью-Йорк Таймс» «Секретов Пентагона». Готовится обращение в Верховный суд по поводу права газеты печатать…»

Хорошо поставленный голос ведущего «Дейли Ньюс», которого надпись на экране представляла как Альфреда Линдси, вырвал его из не приносившего отдыха оцепенения.

Громкость увеличилась, словно телевизор сделал это сам, по собственной воле, как будто хотел непременно довести новость до всеобщего сведения. Тема, как всегда, та же — война, которую всем хотелось скрыть, как стойкую грязь под ковром, но которая, точно змея, все время умудрялась выползать из-под него.

Капрал знал эту историю.

Доклад «Секреты Пентагона» — результат тщательного расследования причин и действий, которые вовлекли Соединенные Штаты во вьетнамский конфликт, расследования, начатого по инициативе секретаря министра обороны Макнамары и проведенного группой из тридцати шести экспертов, государственных и военных служащих, на основе правительственных документов, начиная со времен президента Трумэна и далее.

Словно кролик из цилиндра фокусника, явилось очевидное — администрация Джонсона совершенно сознательно обманывала общественность относительно того, как ведется война. И на днях «Нью-Йорк Таймс», каким-то образом завладев этим докладом, начала публиковать его. С последствиями, которые нетрудно предвидеть.

А закончится все, как обычно, одними словами. Они же, произнесенные или написанные, всегда мало чего стоили.

Что они знали об этой войне? Понимали разве, что значит оказаться за многие тысячи миль от дома, сражаться с невидимым врагом, обладающим немыслимой силой воли, с врагом, который вопреки ожиданиям готов был платить наивысшую цену за то, чтобы получить так мало? С врагом, которого в глубине души все уважали, хотя никто никогда не отважился бы признаться в этом.

Тридцать шесть военных и гражданских экспертов без устали протирали штаны и все равно ничего не поняли и ничего не решили, потому что никогда не чувствовали запаха напалма или agent orange, дефолианта, который широко применялся для уничтожения лесов вокруг противника, не слышали стрекота пулеметных очередей, глухого удара пули, пробивающей шлем, мучительных криков раненых, таких громких, что, казалось, слышны в Вашингтоне, но почему-то едва доносились до санитаров-носильщиков.

Удачи, Уэнделл…

Он откинул простыню и сел в кровати.

— Пошел ты в задницу, полковник Ленский! Вместе со всеми твоими дерьмовыми синдромами!

Все теперь осталось позади.

Чилликот, Карен, война, госпиталь.

Река по-прежнему текла по своему руслу, и только берега сохраняли память об ушедшей воде.

Ему было двадцать четыре года, и он не знал, можно ли назвать будущим то, что ожидало его впереди. Но кое для кого это слово вскоре определенно потеряет всякий смысл.

Он прошел босиком к телевизору и выключил его. Внушающее доверие лицо диктора утонуло во мраке, превратившись в светящийся кружок в центре экрана. Как все иллюзии, он существовал недолго, всего несколько мгновений, и исчез.

Глава 4

— Ты уверен, что не нужно подвезти в город?

— Нет, здесь в самый раз. Большое спасибо, мистер Терренс.

Он открыл дверцу. Загорелый человек за рулем улыбнулся ему и вопросительно поднял брови. При свете приборной панели он вдруг напомнил одного из персонажей Дона Мартина.

— Я хотел сказать — большое спасибо, Лукас.

В ответ человек поднял вверх большой палец.

— Вот это другое дело.

Они пожали друг другу руки. Потом капрал забрал с заднего сиденья свой рюкзак, выбрался из машины и закрыл дверцу.

Человек за рулем крикнул ему вдогонку из окошка:

— Что бы ты ни искал, желаю найти. Или чтобы тебя нашли.

Последние слова почти утонули в шуме двигателя. В одно мгновение машина, которая подвезла его, превратилась в удаляющийся гул мотора и развеянное ветром чихание карбюратора, а свет фар поздний вечер проглотил, словно привычный ужин.

Он поправил рюкзак на плече и двинулся в путь, шаг за шагом, как хищник, нюхом воспринимая окружение, запахи, местность и все же не чувствуя волнения или восторга от возвращения.

Только решимость.

Незадолго до этого он нашел в гостиничном номере в шкафу пустую коробку от обуви, забытую предыдущим постояльцем, с маркой известной обувной фирмы, товары которой приобретались по почте. Что коробка валялась там, само по себе уже говорило о порядках в мотеле.

Он оторвал от крышки боковые полоски, написал на ней «Чилликот» большими буквами и несколько раз обвел их черным фломастером, который купил заранее. Потом спустился в холл с рюкзаком на плече и табличкой в руках.

За стойкой регистрации вместо типа с усами и баками он увидел девушку с тощими руками и длинными гладкими волосами, повязанными красной лентой. Когда он подошел, желая вернуть ключи, с ее лица слетело безмятежное кукольное выражение — в темных глазах заметался страх, будто постоялец направлялся к ней с недобрыми намерениями. Ему приходилось считаться с таким отношением.

Вот она, моя удача, полковник…