Сергей Скрипник - Телохранитель

• Название: Телохранитель
• Автор: Сергей Скрипник
• Издательство: Эксмо
• Жанр: О войне
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-43841-9

Апрель 1983 года, Афганистан. Сотрудник Госдепартамента США Сайрус Кононофф получает сверхважное задание: натравить банду полевого командира Хекматияра на небольшой кишлак Ишкашим, что находится в долине реки Пяндж. Цель акции: подчистую вырезать население кишлака. Зачем? Дело в том, что кишлак находится на территории СССР. Штаты собираются преподнести это злодеяние как акцию Советов и обвинить Союз в геноциде собственного народа. Хекматияр, остро нуждающийся в деньгах, с большим отрядом душманов выдвигается к границе. Но советские контрразведчики уже готовы к отпору и готовят ловушку для банды…

---

«Надо же, — полностью отрешившись от разговоров, которые вели участники процесса, думал он. — Выдал важную государственную тайну. Рассказал английскому агенту о том, как товарищ Сталин набивает себе трубку, потроша папиросы „Герцеговина флор“. Ну, прямо лондонский Джек-потрошитель — Джек Элиот Смоллетт».

От полного безучастия мысли самым причудливым образом перемешались в его голове.

«Ах, Черепанов, Черепанов! Кто тебя, болтуна, за язык тянул? Ведь не развязывали тебе его побоями да ссаньем на голову. Просто спросили, что тебе известно обо мне. А ты возьми и все им выложи. Желаю прожить тебе долго, в том числе и те годы, которые теперь отнимают у меня».

Когда назвали имя Виталия Марковича Примакова, он встал и перед Специальным судебным присутствием образцово оклеветал себя. Затем оклеветал всех своих товарищей по несчастью, сидевших рядом, назвав их, и себя в том числе, наймитами кровавого международного империализма, замыслившими черное дело — убить дорогого и любимого товарища Сталина, — а следовательно, не заслуживающими никакой пощады. О снисхождении к себе в последнем слове он так и не попросил. Жить дальше было незачем. Он хотел только одного, чтобы все поскорее закончилось.

Комкора Примакова — Рагиб-бея расстреляют на следующий день после вынесения смертного приговора — 12 июня 1937 года во второй группе осужденных по делу маршала Михаила Тухачевского.

Телохранитель Амануллы

В октябре 1919 года войска афганского эмира Амануллы-хана почти на сутки заняли туркменский город Мерв и помогли местным басмачам изгнать из него большевистский совет. Таким образом кабульский правитель выполнил свои обязательства перед англичанами, с которыми незадолго до этого, в начале августа, заключил мирный договор в Равалпинди, одном из стратегических западных форпостов колонизаторов в Британской Индии. Так называемый прелиминарный трактат, вступающий в силу поэтапно и не предусматривающий каких-либо дополнительных соглашений или оговорок, положил конец третьей англо-афганской войне и фактически провозгласил независимость Афганистана от власти Короны.

Молодой правитель, метивший в падишахи, едва вступив на афганский престол после убийства своего отца Хабибуллы-хана, явно спешил списать англичан со счетов. Солнце в империи, где оно, как гласит известный эвфемизм, никогда не заходило, вдруг стало клониться к закату. Итоги Первой мировой войны, несмотря на неоспоримую победу Антанты над Тройственным союзом, не обнадеживали. Было вполне очевидно, что Лондон и Париж, ослабленные четырехлетним противостоянием с Берлином и Веной, уступают позиции в системе мирового господства тому, кто окреп на военных поставках в Европу — Соединенным Штатам Америки, которые уже начали диктовать Старому Свету свои условия. Последнее либеральное правительство Дэвида Ллойд Джорджа, надо полагать, прекрасно осознавало, что Корона окончательно провалила свою колониальную политику в Закавказье и Туркестане. Ею был совершен решительный прорыв к месторождениям персидской и каспийской нефти, но силы, которых почти не оставалось, были явно переоценены. Их хватило лишь на уничтожение Бакинской и Асхабадской коммун, расстрелом комиссаров-наместников советского правительства, но удержать ситуацию в узде никак не представлялось возможным.

Версаль, судьбоносные решения которого 28 июня 1919 года потрясли мир, блистательно подтвердит эту неизбежную тенденцию, но пока, ровно за четыре месяца до упомянутого события, 27-летний Аманулла-хан блефовал. Прошло немногим более трех недель с того дня, как отец трононаследователя Хабибулла потребовал от англичан безусловного и безоговорочного признания независимости Афганистана. А вскоре на королевской охоте в Калагоше прозвучал роковой выстрел, в мгновение ока лишивший его всех земных радостей. Поползли упорные слухи, что руку «нечаянного убийцы» направляли люди из окружения родного брата эмира — проанглийски настроенного Насруллы-хана.

На коронации Аманулла полностью подтвердил преемственность политики родителя. И одним из первых его фирманов стало объявление государственной самостоятельности Афганистана и свободы впредь от всех обязательств перед Британской империей. Ответом на этот шаг стала подготовка к вторжению на территорию страны 340-тысячной английской армии, составленной в основном из сипаев. К такому исходу в Равалпинди подготовились заблаговременно, поэтому третий в британской военной истории поход на Кабул развивался стремительно.

Для пуштунов, к которым принадлежал и новоиспеченный вождь «суверенного Афганистана», агрессоры были иноверцами, поэтому Аманулла-хан призвал своих нукеров к джихаду. Но в его распоряжении было всего сорок тысяч воинов Аллаха. На каждого приходилось не менее восьми врагов, потому оставление ими позиций напоминало паническое бегство. Англичане одержали победу в битве у Хайберского прохода на западных рубежах британских владений в Индии, и она показалась им решающей. Создавалось навязчивое впечатление, что для воинственных и свободолюбивых пуштунских племен звезды Джагдалака и Майванда закатились раз и навсегда. Но столь неудачно для обороняющихся, как правило, начинаются необъявленные войны. А эта была таковой по всем характерным признакам.

Боевые действия длились более трех дней, прежде чем официальный Лондон разродился соответствующим ультиматумом от 6 мая 1919 года. Как бы в подтверждение прозвучавшего в нем намерения вести кампанию до победного конца, уже на следующий день английские аэропланы бомбили Кабул и Джелалабад. Но потом военные действия ослабли, последовала изнуряющая осада значительной части экспедиционного корпуса колонизаторов в окрестностях крепости Тал. Повсеместно в тылу оккупантов разворачивалось мощное партизанское движение моджахедов, что делало дальнейшие наступательные устремления и вовсе бессмысленными.

Так что, как я уже говорил, это была не демонстрация неодолимой силы, а всего лишь ее жалких остатков. Напрасны были разрушения кварталов афганских городов с воздуха, многочисленные жертвы среди солдат и мирных жителей. Империя, осиянная вечным солнечным светом, агонизировала и трещала по швам. Чтобы как-то продлить свое существование, Великобритания нуждалась в преданных союзниках в регионе. Таким ей увиделся молодой и амбициозный Аманулла. Поэтому не прошло и месяца после ультиматума, как 3 июня сначала было заключено перемирие, а 8 августа подписан Равалпиндский договор.

Теперь у Амануллы-хана были развязаны руки. Избавившись от английской напасти, он, верный новым союзническим обязательствам, двинул своих нукеров в Советский Туркестан. Однако вчерашние колонизаторы, угнетатели и каратели оказались чересчур уж самонадеянными. Афганский эмир собирался участвовать в большой интриге не как сателлит Короны, а как вполне самостоятельный игрок.

Все дело в том, что он был сторонником так называемой «великоафганской доктрины», которую постоянно культивировала в сознании молодого правителя его мать Улья Хазрат, властная и могущественная женщина, возглавляющая одну из влиятельных группировок в придворном окружении сначала мужа, а затем и сына. Суть ее сводилась к отторжению от Туркестана Хивинского и Бухарского ханств и созданию на Среднем Востоке сильного суннитского государства, влияющего на положение дел в странах-соседях.

Именно с этой целью Амануллой-ханом и был предпринят стремительный бросок его конницы на Мерв, взятие и утверждение в котором означало, что половина пути к намеченной цели им успешно преодолена.

* * *

В том октябре воды тысячекилометрового Муграба, бурно сбегающие с северного склона хребта Сефид-кух на пустынную равнину Каракумов, где терялись в песках, были красными от крови. Одноименный оазис в его верхнем течении с городами Мерв и Байрам-Али атаковал большой конный отряд Амануллы-хана, пришедший на подмогу местным басмаческим бандам.

С нравственной точки зрения это был вероломный поступок, поскольку Афганистан и Советскую Россию вот уже полгода связывал договор о взаимном дипломатическом признании, который собственноручно скрепил своей подписью кабульский эмир.

Появление его всадников встретило ожесточенное сопротивление еще на дальних подступах к Мерву, едва только те пересекли границу Муграбского оазиса. Наиболее отчаянно члены совета и до полуроты красногвардейцев — всего человек восемьдесят — оборонялись, скрываясь в развалинах средневекового городища Абдалла-хан-Кала. Стреляющие из руин только за первые пятнадцать минут боя сразили наповал более пятидесяти нукеров Амануллы. Остальные отступили либо двинулись в обход, остановившись на почтительном расстоянии от полуразрушенных стен Калы. Большевики, невзирая на свою малочисленность, заняли в городище круговую оборону и огрызались пулеметным огнем во все стороны.