Татьяна Скороходова - Меч судьбы

• Название: Меч судьбы
• Автор: Татьяна Скороходова
• Жанр: Фэнтези

Столкнувшись со своим злейшим врагом, веда Зоря оказывается в смертельной опасности. Ей предстоит сделать выбор — или отправиться на поиски рецепта спасения вместе с врагом-колдуном, или умереть. Повесть о дружбе, ненависти, о смерти, о жизни, любви и решающем выборе.

От автора: окончательная редакция.

---

Я посмотрела в грозовое небо. Пахло дождем. Скоро, совсем скоро хлынет ливень, смывая с земли кровь, стирая следы, но ему не под силу прогнать жнецов.

Я видела. Видела, что будет.

Там, где была деревня Соленцы, лишь воет ветер. Скрипят двери брошенных домов, тлеют тела мертвой скотины и кружится колесо старой мельницы, оставшейся без хозяина. На жальнике белеют покосившиеся кресты, неглубокие, свежие могилы чернеют сквозь тонкий слой снега. И вороны. На крышах, журавле колодца, заборах и телах, лежащих, где ни попадя. Мор тяжелым размашистым шагом вошел в деревню и безжалостно выкосил всех.

Это будет. Будет скоро. Говоря "накликать беду", мы не знаем, о чем говорим. Соленчанам предстоит узнать, если не покинут обреченную деревню. Уедут не все, не все поверят. А мы не можем задерживаться. Я смотрела, как тень вьется у ближайшего дома. Встала и пошла делать хотя бы то, что могу. Увиденное не оставляло надежды, но просто так уехать и не сделать ничего, я не могла.

Открыв калитку, я прошла по песчаной дорожке и постучала в дверь.

Глава 19

В которой Вейр узнает, что колдуны тоже люди

К вечеру резко похолодало. Сырость пробирала до костей, туман змеиными кольцами вился на ветвях, стлался по земле, окутывая лес серой мглой. От унылого карканья вороньих стай хотелось выть. Десять дней. Десять ночей, из которых две без сна и продыху мы держали оборону. Слава Всевидящему, мы были начеку, но нервишки аггелы нам попортили изрядно. Как можно отдохнуть, если на тебя из-за незримой стены пялится нечто, светя багровыми глазками? Если первую ночь я даже умудрилась немного вздремнуть, то на вторую гады устроили такой дикий концерт, к которому присоединилась вся лесная нечисть, что у меня уши заложило. Какой уж тут сон… Север больше не вмешивался, видно, решил, что круг вполне надежен, и нам ничто не грозит, или, может, поблизости не было его собратьев. Разговаривать, к сожалению, он не умел. Или не желал. Его храп гармонично сливался с визгами, воплями и завываниями лесавок, кикимор, а соло мавки было выше всяких похвал. Арбалета Вейра они боялись, как огня, но болтов было мало, а этим душкам, если прибить, на смену прилетят новые. К этим я хоть притерпелась, даже начала различать. Один был подлиннее, голосок был тоньше, пронзительней и скрипучее, чем у второго. Солировал длинный, колобок больше подмаргивал в такт и махал крыльями, эдак, глядишь, и подружимся, хотя смешного было мало. От присутствия этих тварей меня все равно пробирал липкий, мерзкий холодок. Бояться нечисти и тварей из иномирья что для вед, что для колдунов, что для шаманов — смерти подобно. При нашей первой встрече я дала маху, но сама же себя и извинила, списав прокол на неожиданность и усталость после боев с упырями. Страх — пища, корм, жизненная сила для этих тварей. При встрече с нежитью обычный смертный испытывает такой ужас, когда ни с места двинуться, ни языком пошевелить. Призраки питаются им, становясь сильней, злее и, чем кошмарнее дух, тем больше подпитки. Страх, горе, злость, ненависть — воздух, которым они дышат. В народных байках есть хороший сказ про то, как молоденький жрец прибил ведьму, когда та перепутала его с конем, и должен был по воле её отца отстоять у гроба три ночи. Страх, а не чудовище, которое призвала ведьма, убил его. Если бы не страх, он бы жил.

Вейр вычитал в книге Жрицы, которую я сперла у колдунов, рецепт избавления. Простенький, немудреный, но который нам, то есть особенно мне, не подходил ни ухом, ни рылом. Одни ингредиенты чего стоили. "И бери ты пригодную оболочку, полдюжины грудных младенцев от чрев проклятых, и драконью сушеную руду". Выслушав начало, я вежливо попросила колдуна дальше не продолжать, а он так же вежливо ответил, что не может, так как только начало благодаря мне и имеется. И одарил своим коронным взглядом "моя жизнь кончилась, когда ты родилась". К… колдун.

Как же нам справится с этой напастью? Привязку можно оборвать двумя способами. Убить мага, который наслал, или нить разорвет смерть приговоренного, на кого направленно. Маг и так уже мертв, а смерть приговоренного ни мне, ни Вейру не подходила во вполне понятным причинам. Даже если тварям скормить одного из нас, по силе, которая для них как след для гиен, они будут преследовать и второго до победного конца. Значит, только избавившись от смешения сил, я избавлюсь и от проклятья Алого. А после гады доберутся до Вейра, я стану им не нужна…

Нет. Спасти себя, взяв жизнь взамен, это мы уже проходили.

Ольга заставила нас нацепить амулеты от злых духов, обронив вскользь, что, если мы против, есть и другой способ. Я только хотела было возразить, что скоро буду позвякивать при ходьбе, но, услыхав методу, быстро, молча и послушно напялила побрякушку, едва удержавшись, чтобы не попросить и вторую. Ещё бы, клеймо из рун на солнечное сплетение неприятная процедура, не говоря уже о том, что лишишься магических сил. Одна радость в теперешней поездке — сходить в кусты можно было с Ольгой, не затевая войн с Севером и колдуном. Ну, с лишайной овцы хоть шерсти клок.

Заброшенный тракт, поражавший количеством ям, колдобин и рытвин, вконец размок от дождя. Мы держали путь к северной башне. Последний оплот жизни на границе с царством льда и смерти. Хутора и крошечные поселения с нехитрыми радостями вроде баньки и пуховых перин остались далеко позади. Я мужественно пресекала мысли о горячей воде и теплом рушнике, пахнущем лавандой, и без того было тошно. Вейр с Ольгой отсутствие удобств переносили на диво легко. Аристократической выдержке можно было только позавидовать. С каменным лицом делать вид, что от тебя пахнет розами, а не лошадиным потом — это требует воистину королевского достоинства. На солнце пятен не видно. Мы с Лидой мраморными ваннами с горячей водой похвастаться не могли, но ежедневные обтирания и банька раз в неделю приучили меня к чистоте. Да и не только банька. Тетка, раз увидав, как я грязными руками после прополки огорода перевязываю рану сверзившемуся с дерева мальчонке, молча отогнала меня прочь. А потом так выдрала хворостиной, что и теперь при взгляде на черные ногти моя пострадавшая часть тела начинала гореть огнем, словно выпороли меня только вчера, а не много лет тому назад. Я вздохнула. Покидать родные стены надолго нам нужды не было. Миргород небольшой городок, и мы без труда могли добраться до болящих. А батюшка-лес, щедро одаривающий травами, кореньями, грибами и ягодой, всегда был рядом. Поэтому тяготы долгого конного перехода я переносила, по собственному разумению, как подобает настоящим героям-стоикам.

Лошади нехотя месили грязь, словно понимали, что каждый шаг приближал к Хладному лесу. Шеда из белоснежной красавицы превратилась в бледную моль, а вороная Вейра показывала норов всякий раз, когда колдун торопил кобылку. Лишь неунывающий Север бежал так, словно под копытами была крепкая, сухая земля, а не грязь по колено. Глубину месива я измерила лично, когда Север сменил облик и драпанул в небольшой соснячок, заинтересовавшись мелькнувшей тенью.

Я поднялась, осмотрела плащ, сапоги, бросила взгляд на сумки, плавающие в луже, отряхнулась как могла, и побрела к поваленному дереву, лежащему у дороги. Вейр гарцевал поодаль, разглядывая мокрую меня, но высказываться по поводу полетов в грязь не стал. Со стороны я себя не видела, но догадывалась, что добротой и радостью окрестности не озаряю. Ольга молча полезла в сумку за новым плащом. В торбе вампирши умещались меховые одеяла, неисчерпаемый запас плащей и куча теплой одежки. Это только то, что я успела углядеть. Что ещё скрывала волшебная безразмерная сумка, оставалось только догадываться. Из второй сумки-близнеца Ольга извлекала крупы, вяленное мясо, приправы, соль и диковинные травы, из которых варила горький темно-коричневый напиток, придающий бодрость и силы. Пила я его залпом. Как веда, я отлично знала, что самое противное на вкус и есть самое полезное. Знание отвар слаще не делало.

Я уселась на мокрый ствол, сняла сапог, вылила воду и взялась за второй. Север вынырнул из леса, прижав уши, и уставился на хозяйку, то есть меня, подбиравшую наиболее меткие слова, чтобы выразить вежливое недоумение как его неожиданной сменой облика, так и, собственно, полетом этой самой хозяйки в грязь. Я поманила его пальцем. Север склонил голову, словно размышляя, дороги ли ему шерсть и уши, как память, или пара выдранных клочьев особого урона серой шкуре не нанесут. От безмолвной темпераментной беседы меня отвлек вскрик Ольги. Белый, как полотно, Вейр сполз с лошади, покачнулся, но устоял, схватившись за седло. Вампирша, молнией соскочив с лошади, успела подхватить обмякшее тело. Колдун коротко простонал и потерял сознание. Выронив сапог, я подорвалась и подбежала к друзьям. Я осматривала Вейра вторым зрением, шестым чувством, всем, чем одарила меня Мать. И наотрез отказывалась верить тому, что Ведала.