Татьяна Минина - Исправленному верить (сборник)

• Название: Исправленному верить (сборник)
• Автор: Татьяна Минина
• Издательство: Литагент «Эксмо»334eb225-f845-102a-9d2a-1f07c3bd69d8
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-58502-1

Не ошибается только тот, кто ничего не делает. Всем остальным случается промахиваться – резидентам и президентам, владыкам и кухаркам, судьям и подсудимым, Акеле и Шер-хану, наконец. Ошибаются все. Исправляют ошибки – свои и чужие – лишь некоторые. Именно они, знаменитые и незаметные, стали героями уже четвертого сборника серии «Наше дело правое». Государственный врач в ранге прима, объявившиеся в современном Питере боги или же лица, к ним приравненные, боевой подполковник, крестьянская девчонка, она же офицер российского императорского космического флота, а также пламенные революционеры, дикие огры, московские урбаниды, коты-телепаты, отважные космодесантники и даже заведшаяся в компьютерных сетях вредоносная (на первый взгляд) программа. Будь ты хоть бог, хоть царь, хоть герой, хоть Наполеон или Дарт Вейдер – а исправления ошибок тебе не миновать! Вы еще не решили, заниматься этим или нет? Тогда мы идем к вам!

---

Медики отсалютовали друг другу табличками. Пропели циничным хором:

– Служу империи!

Они слаженно развернулись спина к спине. Так же слаженно, не давая себе перевести дух, направились к домам, что расположены были по разные стороны дороги.

Ворота купеческого поместья кто-то предусмотрительно выбил. Причем задолго до прибытия легиона. Вита в последний раз окинула взглядом трещины и язвы на стенах, засохшую поверх них причудливыми разводами кровь. Если к жертве не хотят подходить близко, ее можно забить камнями… Медик отогнала давнее, режущее красками и криком воспоминание. Шагнула внутрь.

Дом Ашатов не предназначен был для взращивания семьи. Он вообще не имел ничего общего с приличным имперским домом. Поместье задумывалось как купеческое подворье – и строилось соответственно. Это был торговый бастион на границе между имперским порядком и степной дикостью. Высокие стены выглядели бы внушительно, если б не стояли в тени настоящих крепостных укреплений.

Вряд ли число постоянных обитателей поместья превышало полдюжины, но когда в поселении Тир останавливались караваны, это число легко могло возрасти и до сотни. Слева возвышались укрепленные помещения складов, справа – что-то, более всего напоминающее казармы. Между их боками было зажато помещение, очень четко показывающее: купеческую лавку не сделаешь дворцом, прилепив к ней портик и пару колонн.

Просторный, вымощенный камнем и укрытый навесами двор явно предназначался, чтобы размещать людей, животных, повозки. Сейчас здесь не было ни одного, ни другого, ни третьего. Сейчас купеческий двор выглядел полем давней, безжалостной бойни.

Понимание пришло вместе с волной сладкой вони и было похоже на удар. Вита остановилась. Сделала один выверенный шаг назад. Привалилась лопатками к стене, отвернула лицо. Смутно порадовалась, что проводит осмотр одна, потому что при свидетелях никогда не позволила бы себе подобной слабости. В этом доме смотреть на младшую дочь благородного рода Валериев было некому. Некому…

Она не хотела идти внутрь. Просто не хотела. И без того понятно, что произошло в доме Ашатов. Ничего нового там не найти.

Давление в груди. Она, оказывается, задержала дыхание.

«Никуда не годится, Валерия. Никуда».

Сделала вдох – и вновь застыла. Запах…

Вита поймала ощущение пульса на своем запястье, зачастившее биение в висках, над ключицей. Расслабила диафрагму, живот, плечи. Привычно замедлила сердце до размеренных четких ударов. В глазах прояснилось. Вонь не стала меньше, но будто поблекла, отодвинулась. Ушла под поверхность ее внимания, как рисунок погружается в воск.

Лопатками оттолкнув стену, медик выпрямилась. Брезгливо передернула плечами.

По запятнанным кровью камням Вита прошла медленно и спокойно. Она не останавливалась рядом с телами, но давала себе время внимательно все рассмотреть. Для определения причины смерти вскрытия проводить не требовалось. Из торса коренастого громилы в степном халате торчало под разными углами сразу четыре стрелы. Второго, защищенного не только легким панцирем, но и щитом, достали выстрелом в глаз. Третий перед смертью скрюченными пальцами пытался извлечь из горла древко дротика.

Судя по всему, стреляли сверху, со второго этажа. Четко и метко. Среди забаррикадировавшихся в доме явно нашелся по крайней мере один стрелок-мастер. Купеческая охрана?

У крыльца обнаружились следы поспешной баррикады, а также следы совершенно безумной попытки устроить поджог. Похоже, оборонявшиеся вынуждены были отложить луки и взяться за оружие ближнего боя. Широкие светлые ступени были залиты кровью – и не только. Вита обошла скрюченное тело. Перешагнула через второе. Затем через вывалившийся из вспоротого живота комок. Нападавший, что лежал между дверных створок, был обезглавлен. Вита оглянулась, движимая мрачным любопытством. Заметила голову, то ли отброшенную точным пинком, то ли просто скатившуюся со ступеней.

Войдя в помещение, первым, что она увидела, было еще одно тело. Воина пришпилили к стене коротким копьем. Это явно был караванный охранник: кожаные доспехи со стальными пластинами, удобные степные сапоги, степной же пояс с оружием. К нему крепились ножны для длинной кавалерийской сабли. Медик остановилась рядом. Характерные черты лица и жесткие черные волосы говорили о примеси крови кочевников. И, быть может, очень дальнем родстве с дэвир. Прекрасно развитые мышцы рук, чуть деформированные ноги. Хороший стрелок, в седло сел даже раньше, чем научился ходить. Но сражаясь в узких коридорах, да еще совершенно не приспособленным для того оружием, он чувствовал себя менее уверенно. За что и поплатился.

После смерти прошло довольно много времени, но ни на одном из тел медику пока не удалось заметить признаков болезни. Она сделала пометки на восковой табличке. Направила свои шаги в глубь дома.

Стены усадьбы Ашатов носили в себе следы резни. Следы пожара, следы погрома, следы насилия. И со всех сторон Виту обступали запахи смерти. Язык не поворачивался назвать то, что здесь произошло, битвой. Или хотя бы схваткой за выживание. Эти люди словно пали жертвами охватившего всех безумия.

В примыкающем к кухне временном лазарете Вита нашла одну из причин. Худощавый старик, с длинными белыми волосами и с белой же, слипшейся от крови бородой. На лице и ребрах виднелись следы побоев. На обмотанной грязными бинтами левой руке недоставало трех пальцев. В ухе болталась серьга – переплетенные клубком змеи. Знак медика.

А она, признаться, решила, что дело и правда в пресловутой казне Ашатов. Но кто в разгар чумы устроит войну за деньги? Нет. Только за исцеление. За шанс, пусть самый призрачный. Шанс выжить.

Вита медленно обошла помещение. Нашла черную обезглавленную змею. Нашла чашу, в которую выдавили яд, неумело смешали с кровью. Нашла труп того, кто осушил эту чашу. Он умирал долго.

В принципе, с этого момента все было ясно и дополнительного расследования уже не требовалось. Когда вспыхнула эпидемия, дом Ашатов оказался обладателем бесценного в такой ситуации сокровища: медика, имеющего в своем распоряжении не только аптеку, но и небольшой серпентарий. Старик, конечно, пытался лечить. Безуспешно – если б болезнь поддавалась стандартным методам, госпиталь крепости Тир справился бы с напастью. Но он был медиком, и он был за закрытыми воротами поместья Ашатов. Этого оказалось достаточно.

Смерть ломилась в дом приливными волнами. Они отстреливались от нее из луков, отпихивали копьями, рубили короткими мечами и саблями. Не позволяли себе замечать, что убивают своих же обезумевших от страха соседей. Зелья не помогали, старик знал, что попытка лечить напрямую, делясь своей жизненной силой, закончится для него гибелью. Но для окружающих логика была уже бессильна. Начались побои. Потом пытки. Нужно дойти до особой стадии бездумного ужаса, чтобы искалечить единственные руки, что способны еще принести спасение. Медик, конечно, сломался. Попытался вытащить хоть одного больного…

(Вита коснулась спутанных кудрей молодого парнишки. Повернула его голову, изучая покрытую нарывами шею. Юноше не было еще и двадцати.)

…и целитель, будучи на грани истощения, предсказуемо угробил и себя, и пациента. После чего выжившим не оставалось ничего другого, кроме как взять последние запасы и заняться самолечением. С результатом не менее предсказуемым.

Безумие чумы, наложившееся на безумие войны. Вита закрыла за собой дверь лазарета. Вокруг было слишком сумрачно. Медик достала из аптечки серебряную монету с профилем императора. Зажала ее между сложенных лодочкой ладоней. Поднесла к губам, произнесла четко: «Сияй!»

Лучистое зарево растеклось сквозь пальцы, просвечивая плоть красным, позволяя увидеть силуэты костей. Магическая сфера поднялась меж ее ладоней, очертила над головой ленивую восьмерку. Куда дальше? Где здесь, в этом варварском, превращенном в огромный могильник поместье, искать пресловутый архив?

II

Наружу медик выбралась, когда уже почти стемнело. По двору шла, сгибаясь под тяжестью набитых дощечками узлов. Потом плюнула, брякнула груз на впитавшую кровь землю. Из усадьбы вытащила свою ношу волоком, ругаясь, как умеют только жрецы и хирурги. На выходе ее уже поджидал субтрибун с полудюжиной свидетелей и целой бочкой очищающего раствора. Вита вывалила перед ними архив, а также сундук монет и ценимых степняками золотых украшений – пусть очищают. Высказала все, что думает о родной армии и не менее родных судейских чинах, и нырнула в белый огонь.

Провожать старшего медика до лагеря отправили мальчишку-легионера в тяжелой, пропитанной соком кау хламиде. Вита жестом попросила доблестного воителя опустить копье, повесила на наконечник свою световую сферу.

Идти было недалеко. Мягкий серебряный свет упал на углубленный магией ров, ощетинившийся кольями вал, на вышедших из тени ворот часовых. Перед тем как пустить в лагерь, Вите на голову вылили ушат благоухающего травами раствора. Юного провожатого заставили снять испачканную защитную накидку.