Капитолина Кокшенева - Русская критика

• Название: Русская критика
• Автор: Капитолина Кокшенева
• Издательство: ПоРог
• Жанр: Критика
• Год: 2007

«Герои» книги известного арт-критика Капитолины Кокшеневой — это Вадим Кожинов, Валентин Распутин и Татьяна Доронина, Александр Проханов и Виктор Ерофеев, Владимир Маканин и Виктор Астафьев, Павел Крусанов, Татьяна Толстая и Владимир Сорокин, Александр Потемкин и Виктор Николаев, Петр Краснов, Олег Павлов и Вера Галактионова, а также многие другие писатели, критики и деятели культуры.

Своими союзниками и сомысленниками автор считает современного русского философа Н.П. Ильина, исследователя культуры Н.И. Калягина, выдающихся русских мыслителей и публицистов прежних времен — Н.Н. Страхова, Н.Г. Дебольского, П.Е. Астафьева, М.О. Меньшикова. Перед вами — актуальная книга, обращенная к мыслящим русским людям, для которых важно уяснить вопросы творческой свободы и ее пределов, тенденции современной культуры.

---

Второй спектакль — «Пламенеющая свеча» — по своим задачам сродни «Капитану Боппу», но достичь ему своей цели оказалось труднее. Режиссер так поднял его в «заоблачные выси», столь насытил символическими сценами (горящие свечи, белые одежды девушек, белое полотно, герой в белом, герой-смерть в черном, воздетые к небу руки), что спектакль превращался в сплошной мираж. И эта «миражность», условность только усугублялись путаным и темным текстом Волошина, с его стенанием «об утраченном живом законе жизни», с его бесами «вечерними, полуденными и утренними». Дети явно не справлялись с волошинским текстом (впрочем, можно ли вообще с ним справиться?), все свои силенки бросив на то, чтобы правильно его произнести. Театр пошел «за темой» — ему показалось, что волошинский стихотворный пересказ жития Св. Серафима Саровского уже оправдывает их обращение к этому произведению, «произведенному» в годы религиозной смуты и «поисков», т. е. в «серебряный век». Сценический эквивалент сочинению Волошина найти было трудно, но, очевидно, он и не мог быть иным, чем в этом спектакле. Хотя всегда остается «за кадром» та большая работа, которую руководители студий ведут с детьми обычных школ — детьми, которые вообще, возможно, первый раз слышат слова о Боге, о св. Серафиме, о вере.

Делу венец

Их — коллектив «Хризолиты» из г. Краснокамска Пермской области — единодушно признали лучшим среди двенадцати коллективов. Анна Сергина поставила спектакль «Мальчики» по одноименному рассказу А.П.Чехова в «естественном стиле». Спектакль рожден из глубин человеческого сердца, из семейного предания, из представления, что красота — «это лицо Божие, насколько оно доступно смертным».

Большая семья (де четверо детей — три девочки и мальчик) готовится к Рождеству и ждет сына-гимназиста на каникулы. Сын Володенька приезжает с товарищем, который, начитавшись Рида и вообразив себя благородным вождем индейского племени, готовит их побег в Америку. Неудачливые беглецы найдены, и случившееся семейное волнение благополучно разрешается восстановлением праздничного состояния. Эта главная драматическая коллизия удачно развернута в отменные игровые сцены, где буквально каждому ребенку-герою (даже в эпизодах) режиссер придумала посильные задачи: старшие девочки узнают «тайну» мальчиков, но держат ее до поры до времени в секрете, так как и им кажется страшно-важной благородная цель товарища их брата. Наталья (девочка из прислуги) посвящена в «тайну», но дала слово молчать. Мальчик же из деревенских, которому «вождь индейцев» Чечевицын говорил об Америке, понял так, что «Америка» — это деревенька г-на Чечевицына. Вся эта милая путаница, когда все дети сопереживают «тайне» брата, начинает разматываться как клубок со слов девочки-малышки, которая с непосредственной милотой (ей никто не объяснил, что это «тайна») скажет о намерениях брата.

Анна Сергина не манифестировала, но очень живо воплотила атмосферу семейственности в своем спектакле, и как бы, между прочим, сказала нам, что есть все же разница между домашним воспитанием и публично-школьным, рождающим в юношах романтические (это тогда — а сейчас?!) химеры. В домашнем воспитании родительский авторитет непререкаем — потому и страдает бедный Володечка. Его буквально мучат два чувства — с одной стороны «маму жалко», ведь мамы в Америке не будет, да и «мама» — это все (дом, уют, добро, рождественская елка и церковное пение). А с другой стороны — долг перед товарищем не позволяет его покинуть.

Родителей в этом спектакле играли взрослые актеры — и это тоже очень важный опыт взросло-детского спектакля, их взаимодействия, гармонии, но не вражды. В «Мальчиках» изначально был снят конфликт «отцов и детей». Мать и отец играются актерами мягкими и ласковыми, и даже когда отец строжится — его сердце не покидает любовь.

В спектакле «Мальчики» простая и правдивая атмосфера, в нем много свежего и искреннего чувства. Чеховский рассказ пришелся впору школьному театру, который Анна Сергина — глубокий педагог и талантливый режиссер — ставила на сцене с мыслями созидательными. Ей не нужен был «поиск», прививающий современному человеку «кочевой образ духа» (М.Меньшиков) или делающий человека «культурным туристом» (А.Панарин). Она сосредоточилась на ценности семейного родства, на благоговейном отношении к детям, на радости уравновешенного бытия. И мощным рефреном спектакля звучит ожидание торжественного обряда — освящающего мир Рождества Христова. Тогда дом и семья видятся тем местом на земле, где копится «постоянство жизни вместо кочевой растраты ее» — растраты сначала в мечтах, а потом и в реальности.

Можно ли «жить в искусстве», не разрушая его содержания, не отрицая саму жизнь и не считая, что достижение совершенного начинается с недовольства? В «Мальчиках» дан убедительный ответ: можно!

***

Фестиваль завершился. Он подарил радость и сосредоточенное внимание друг к другу, сопереживание намерениям и огорчениями тех, кто остался чуть в стороне от его магистральной линии. Но, все здесь было всерьез, ведь его направленность неизменна вот уже восемь лет. Михаил Щепенко говорит о ней так: «Сориентировать юные таланты на корневые основы русской культуры». Это был в некотором смысле и «Фестиваль протеста» — протеста против тотальной развлекательности современной культуры, против низкого и низменного понимания человека. Это был и «Фестиваль утверждения» — утверждения человека в достоинстве, утверждения колоссальной ценности звучащего слова, утверждения надежды, что человек веры и человек любви сможет остановиться и «на краю пропасти», чтобы вернуться в созидательное состояние. Мне кажется, что все они уехали домой с надеждой, что нужны они не только себе, но и друг другу. Нужны и тем взрослым, что щедро тратили себя на общение с ними и на поддержку (Фестивалю оказало финансовую помощь Федеральное агентство по образования, Межрегиональная общественная организация «Культура- Образование-Досуг» в лице директора Фестиваля Т.Н.Прусаковой).

Любите ли вы театр? На этот вопрос участники Фестиваля ответили утвердительно, но по-разному, ведь скрепляющей идеей стало уточнение: свободное творчество образов в школьном театре невозможно без ответственности. Ответственности за того еще невзрослого человека, в котором пока еще есть вера в добро…

2006 г.

Искать человека

О некоторых результатах «дружбы» Православия и литературы

Православная литература, православный театр, православная культура — об этом теперь говорят много. Но если введение в школьные программы предмета «Основы православной культуры» сегодня всеми воспринимается как принципиальное дело спасения молодых поколений от беспамятства и бездушности, и сама борьба «за основы» пока еще закрывает многие проблемы, с которыми придется столкнуться, то в литературе, напротив, все предельно обнажено. Тут стихи о «крестообразной Иордани», в которой «излечится душа» соседствуют с предложением канонизировать классиков (Пушкина и Толстого, Достоевского, Розанова и Лермонтова). Тут романы объявляются не просто «православными», но «новыми иконами нашего сопротивления», а то и прямо называются «храмами», укрывающими в себе «отблеск русского рая». Тут спектакли ставятся о «Семерых святых из деревни Брухо» (пьеса Л. Улицкой) как «медитации о русском юродстве». Только, — считает критик, — «посмотрит этот спектакль иностранец и скажет: дикие люди эти русские, пням молятся, воду заговаривают, вместо хлеба камни грызут, своей кровью на смертных приговорах расписываются…». Смесь язычества и христианства, соединение «святой веры одних…с циничным безверием других» — все это выльется в «авангардистский спектакль о деревенских святых» (так определила критика суть сего действа). В общем, строго говоря, есть несколько подходов к «православной культуре». Первый состоит в прямых заимствованиях, то есть, в сущности, является постмодернистским принципом «цитации». Православными образами, символами и смыслами «украшают» литературу, используют как «новые эстетические средства», при этом, совершенно не беспокоясь о степени родства с первоначальными подлинными смыслами, о степени соотнесения эстетического и этического. Представителей «другого подхода» отличает непоколебимая уверенность в «строго небесном происхождении», по словам Н. Калягина, их возвышенных стихов с «православной тематикой». Как правило, такие авторы, получая отказы в редакциях, недоумевают: им никак не понять почему столь правильная и возвышенная тематика (о душе, о благости, о святых, о Церкви, куполах и колоколах, адском огне и «вечном бое с сатаной») упрямым редактором называется «не поэзией». Действительно, почему «Тихая моя родина! // Ивы, река, соловьи…» — поэзия, а «Спаси ж меня, воздай и мне по вере! // Ведь Ты сказал нам: “Верящий в Меня // — спасется этой верою от смерти// и не увидит адского огня» (Н.Переяслов) — не поэзия?!