Эра Сопина - Печаль Алконоста

• Название: Печаль Алконоста
• Автор: Эра Сопина
• Жанр: Ужасы и Мистика

От автора.

 Время вносит свои коррективы. И мы уже не ведём споры о БАКе - Большом Адронном Коллайдере, поскольку, хотим мы того или нет, он работает. Иногда успешно.

 Знания развиваются, и уже говорят о том, что найдена новая характеристика нейтрино, которая превысила скорость света.

 Что несёт это открытие?

 Пересмотр теории относительности? 

 Конец СВЕТУ?

 Ведь мерилом всем скоростям была скорость света. А теперь нейтрино "обогнал" эту главную цифру скорости и вместо него будет... что?

 Скорость ТЬМЫ?

 Как в нашей земной жизни можно это представить реально? И как соотнести физические величины с нашими, биологическими, то есть "жизненными" установками?

 Станет ли короче Река-Памяти-и-Забвения?

 И в какое русло повернёт наша Река Времени?

---

 Она ждала, что он её непременно заметит, придёт к ней на берег этой быстрой речки Аквонсевы. Ведь не зря же райская птица альциона указала, что её райское место здесь.

 И пока Аниретаке подрастала, она развивала своё мышление, задавая себе самые разные вопросы, и старалась находить ответы на них самостоятельно. Она много думала о жизни и пыталась постичь Божий Замысел.

 Триединство Солнца и очевидное воплощение в нём святой Троицы было её собственным открытием. Это – следствие чтения множества книг, в которых не было вранья про любовь, зато давались элементарные сведения об истории, устройстве мира, о цветах, воде и небе в звёздах. Аниретаке сидела на берегу реки и размышляла дальше: о своём месте в жизни, и о береге реки, где она жила...

 И пусть себе размышляет... Не так уж и много ей осталось ждать своего любимого, а смысла жизни она ещё не нашла.

 Мы все ждём на берегу Реки Времени. До тех пор, пока она не затянет нас в свою мощную струю. На берегу мы стараемся удержаться, хотим подольше насладиться солнышком, синими небесами и зелёной травой. При этом стараемся занять место поудобнее и повыгоднее. Мало, кто из примостившихся на бесплодном песчаном клочке, не захочет его сменить на цветущую полянку.

 Мало, кто благодарит Господа-Бога за подаренную нам возможность спокойно сидеть на песчаном клочке и смотреть на синее небо, белые облака, греться в солнечных лучах и издали любоваться зелёными травами. И только когда неотвратимо приближается окончание жизни на твёрди берега, и предстоит кануть в зыбких хлябях Времени, исчезнув навсегда в мощной струе великой Реки Памяти-и-Забвения, тогда и начинается главное осознание того, что же мы теряем...

 На берегу всё распределено: у кого трава – жгучая крапива, у кого – ландыши; кому жемчуга в виде утренней росы на листе лопуха, кому – острым алмазом по чистому стеклу души... Есть философы, перебирающие песок на своём бесплодном клочке, заполняющие колбы песочных часов, чтобы самим можно было начать отсчёт Времени... И чем только ни занимаются люди, чтобы удержаться на берегу незримой, но очень реальной реки...

 ...А теперь я, подобно моей предшественнице Аниретаке, пытаюсь постичь те же вечные вопросы мироздания...»

IV.

 Анир вскоре смог добраться до сути изложенного, он понял абсолютно точно, что получил послание от себя самого, когда жил на Земле триста тысяч лет назад...

 В его интуитивной реальности чётко возникли, материализовавшись, все картины, уже виденные, пережитые и ощущенные всеми людскими чувствами ещё тогда, в библейские времена, когда на Земле рождались Боги и Герои, от которых пошло развиваться всё людское племя. Потом в Реке Памяти-и-Забвения живо забили родники, её воды наполнили всё сознание Анира, и он не в силах был этому противостоять... 

 ***

 «...Когда начинали созревать вишни, налетали неизвестно из каких стран, с каких небес шпаки. Самый главный «фрукт» в Ильинке – вишня. Можно было бы назвать и село Вишнёвкой, и речку Вишнёвкой. Я всегда думала, что чеховский «Вишнёвый сад» был списан с наших вишнёвых садов, которые росли по-над речкой. Несчётное количество деревьев появилось здесь неизвестно откуда. Наверное, и до моего прапрадеда Абрама на берегу Подгорной стояли вишнёвые если не леса, то заросли.

 Время созревания вишни было нами, босоногой детворой, с нетерпением пережидаемо. А оно тянулось долго. Жажда вкусить зеленца прибывала с каждым днём. Ещё костянки только побелеют (это являлось признаком перелома в набирании ягодой жизненных сил), а мы уже начинали сдёргивать с веток вишню и отправлять её в рот. Потребность в витаминах после сухого зимнего пайка диктовала ребятне свои законы поведения в саду. Мы были реальной угрозой урожаю вишни снизу, с земли. А после того, как ягода наливалась своей кисло-сладкой лакомой «кровью», сверху, с неба на сады налетало огромное чудище, именуемое среди местных жителей шпаками. Стая скворцов имела такие большие размеры, что закрывала полнеба...

 ***

 ...Жил звездочёт в самом древнем городе Уре,

 стоявшем на левом берегу Евфрата в Южной Вавилонии.

 У него был сын Нахор, который с детства умел

 разбираться в планетах, звёздах и

 понимал их предсказания.

 Когда этот мальчуган вырос, он взял

 себе в жёны достойную Ийосаку,

 которая родила ему сына Фарру.

 Это только начало, а вот, что было дальше.

 Князь тьмы Мастема знал,

 что от Фарры родится сын,

 который откроет людям истинного Бога.

 И тогда Мастема решил уничтожить

 людской род, чтобы не допустить

 рождения Абрама. Для этого были

 посланы на пашни и сады прожорливые

 шпаки, чтобы склёвывать ростки на

 огородах и плоды на деревьях.

 По его расчётам люди погибнут от неурожая...

 ***

 ...Чувство стаи, стада, единого целого заставляло шпаков быть вместе. Они летали по небу, тесно, кучно, но никогда не наталкивались друг на друга. Высший пилотаж! Стая очертаниями напоминала то змея с огромной головой, то дракона. И это чудище шмякалось с неба на верхушки вишнёвых деревьев. Не помогали ни чучела, которые сооружали для отпугивания прожорливых птиц, ни наши громкие хлопанья в ладоши, ни размахивания майками или трусами, ни даже мой свист, напоминающий тихое сдувание накачанной велосипедной шины. Шпаки не очень-то боялись! Ох, как они любили вишню! Но и мы её тоже заглатывали, чуть ли не с косточками, едва успевая их выплёвывать. И сами были похожи на красноротых скворчат...

 ***

 ...Когда пришло время сева, отправился

 Абрам на поле, чтобы гонять прожорливых шпаков,

 насылаемых князем тьмы Мастемой.

 И вот среди дня налетела чёрная туча, и было в ней шпаков около миллиона, и затмили они свет солнца.

 – Не смейте зёрен клевать, – закричал Абрам.

 – Летите прочь! Прочь!

 Так он перебегал с поля на поле

 и шпаки не смели садиться на землю.

 Люди, видевшие всё это, прониклись

 к Абраму уважением, и сделалось

 имя отрока Абрама великим.

 Приходили к нему все, кто сеял и

 у кого сады были. И собрали в тот

 год такой урожай, какого давно тут не было...

 ***

 ...С Северного Кавказа приехал старший сын деда Ивана Григорий со своей женой Варей и тремя детьми: Валентиной, Вовкой и Серёгой. Они хоть и жили на Кавказе, такого вишнёвого сада не имели. Предпочитали у себя взращивать черешню, абрикосы, виноград, грецкие орехи, дюшес и ренклод. Я как-то была у них в гостях и исследовала все их садовые деревья. А в Ильинке вишен всегда было завались!

 Варя затевала на траве в саду варить варенье в алюминиевом тазу. Ей помогала золовка – Антонина. Приносила несколько кирпичей, треножник, большую деревянную ложку, сахар... На зелёной сочной садовой траве раскладывали утварь, расстилали рядно, домотканые половики. Огонь разводили рядом, на вскопанном огороде, предварительно обобрав куста три-четыре картошки. Строго следили за тем, чтобы огонь не обжигал склонившиеся ветки деревьев, растущих по краю огорода.

 Ребятня, которая на лето съезжалась гостить к бабушке и дедушке, крутилась возле таза, вдыхая аромат нежнейших розовых пенок. Детишки, как и мухи, не в силах покинуть столь сладко манящую приманку. Пенки Варя аккуратно собирала в мисочку или на блюдце, и мы с нетерпением ждали, когда же они остынут. Но мне такого удовольствия, как лакомиться вишнёвыми пенками, не доставалось.

 В саду я была одна девочка, а мальчишек трое. Валентина слишком взрослая девица не участвовала в ритуале варки варенья, Вовке больше нравилось рыбачить. Крутились у таза я, да мой брат Витька, да Микола, сын Антонины, да Варин Серёжа. А то ещё Толик, Тишков сын, да Серёга с Лёхой, Стефановы дети, по праву также близкого родства присоединялись к угощению. Так что мальчишки меня не очень приглашали на сладости, их целая орава, а я одна.

 Нежная субстанция, которая появлялась сверху при варке вишнёвого варенья, была пеной, ароматной и сладкой. Ах! Как воздушны эти пенки! Они застывали на блюдце и напоминали зефир. А в тазу – словно вулкан вспухал – лопались один за другим пузыри, выпуская в небо сладкие выдохи тягучей вишнёвой сказки. Казалось, над тазом плавали огромные радужные кольца и завитки душистой мари. Бабочки, шмели, пчёлы и мухи слетались на столь притягательный запах. Но всей этой насекомой братии мало, что доставалось. Иные «насекомые» – с четырьмя лапками и длинными языками слизывали с блюдец угощение в мгновение ока...

 ...Куда это делось? Почему не застыло миражною картинкой на краешке нашего старого сада? И что сталось с молодой привлекательной тридцатипятилетней женщиной, затеявшей это варенье? Куда делся её белый воздушный сарафан и большая соломенная шляпа? Кому это нужно было? И кто всё это забрал с собою навечно? Кто же скажет?..