Эра Сопина - Печаль Алконоста

• Название: Печаль Алконоста
• Автор: Эра Сопина
• Жанр: Ужасы и Мистика

От автора.

 Время вносит свои коррективы. И мы уже не ведём споры о БАКе - Большом Адронном Коллайдере, поскольку, хотим мы того или нет, он работает. Иногда успешно.

 Знания развиваются, и уже говорят о том, что найдена новая характеристика нейтрино, которая превысила скорость света.

 Что несёт это открытие?

 Пересмотр теории относительности? 

 Конец СВЕТУ?

 Ведь мерилом всем скоростям была скорость света. А теперь нейтрино "обогнал" эту главную цифру скорости и вместо него будет... что?

 Скорость ТЬМЫ?

 Как в нашей земной жизни можно это представить реально? И как соотнести физические величины с нашими, биологическими, то есть "жизненными" установками?

 Станет ли короче Река-Памяти-и-Забвения?

 И в какое русло повернёт наша Река Времени?

---

 Но даже Микола не пользовался своим орудием, когда надо было собирать ягоды в ведро. Он по-обезьяньи ловко влезал на самое высокое дерево и там наполнял свою тару. Колька был хозяйственный и ответственный, знал, что семидесятилетний дед Иван на такую вишню уже не вскарабкается. Так не пропадать же добру. Нечего шпаков кормить! Самое трудное – от слова «труд» – детство было у него. Ещё до школы, лет в шесть, он помогал управляться с садом и огородом, рвать траву для коровы, а в десять лет уже таскал наполненные травой мешки, которые и взрослому было тяжело поднимать. Ловко выдёргивал из речки плотвичку и пескариков, везло ему и на окуньков, и даже голавлика с четверть весла как-то принёс.

 Удил он по своему особому правилу. Чем он рыбу заманивал, не знаю, но на берегу втыкал сразу по пять удочек и только успевал рыбью мелочь выхватывать да на червя поплёвывать. Наверное, у него была особо вкусная для рыбы слюна: Микола не пил водки и не курил цигарок. Дед бы его убил за такие грехи, если бы поймал.

 Я не хотела отставать от мальчишек. Тоже пошла удить рыбку. Дали мне удочку, какую было не жалко: всё равно ведь испортит девчонка! Микола к своему месту не подпустил.

 – Иди отсюда, нечего мне рыбу распугивать! – грозно прошипел он.

 Я постояла-постояла, понаблюдала-понаблюдала, и ушла, так и не поняв, что же за секрет есть в его рыбалке. Побрела я вдоль берега. Закидывала удочку в разных местах, но рыба воровала наживку, а сама за крючок не спешила цепляться. Когда я подошла к перекату, где был брод, я просто так с досады закинула удочку, даже наживки уже не осталось. И тут моментально удилище потянуло, поплавок нырнул. Течение на перекате было сильное, дно каменистое, скользкое. Я решила, что крючок зацепился за камень, и дёрнула изо всей силы. А-а-а, пропадай вся рыбалка! Для этого занятия нужно железное терпение и усидчивость. Но на конце лески что-то серебряно сверкнуло и затрепыхалось! Над быстриной, описывая дугу, вспорхнула из воды рыбёшка!

 Я, не веря своему рыбацкому счастью, хватаю свой улов. И вижу ужаснейшую картину. Крючок проткнул насквозь брюшко несчастного малька. Радость везения испаряется тут же! Я в растерянности стою, готовая разреветься. Чем помочь этой бедняжке? Ведь не перевяжешь же её бинтом. А рыбка извивалась на конце крючка, и если бы у неё был голос, я бы услышала её предсмертные крики... Боже ж мой! И угораздило меня с маху попасть в проплывающего малька! После тех страданий – и моего, и плотвичкиного – я больше не рыбачила. Однако всегда удивляюсь моей случайной меткости! Если бы так и в жизни везло с одного взмаха палочкой!

 Но чаще было как однажды в поезде, когда я возвращалась домой из Москвы. Ездила я туда, чтобы поступить в университет. После окончания экзаменов, я уехала в свой Калач. У меня денег в самый обрез. В Воронеже была пересадка на наш поезд местного значения «Воронеж-Калач». Ехать предстояло всю ночь. Осталось ровно два рубля и дилемма, которую я должна самостоятельно решать.

 Первый мой выбор я могла сделать в пользу экономии этих двух рублей. Билет у меня куплен в Москве до Калача, я могла идти на поезд в общий вагон, и если бы повезло со свободным местечком, всю ночь пришлось бы ехать, либо сидя внизу, либо лёжа на верхней полке, без постели, на жёсткой доске.

 Второй выбор был абсурдным на первый взгляд, но имел своё рациональное зерно. Я доплачиваю рубль сорок за компостирование, получаю законное место в плацкартном вагоне, на котором могу безмятежно спать всю ночь, правда, тоже без постельного комплекта, но зато на матрасе...

 Во втором варианте меня прельщало то, что место было моё, и никто не мог уже меня растолкать среди ночи и грубо потребовать подвинуться, чтобы можно было ещё кому-то сесть на полку. К тому же в плацкарте всегда можно найти матрас и подушку, на которых, в случае чего, можно поспать и без белья. Ведь на бельё денег уже не оставалось, оно стоило один рубль.

 Я выбрала плацкарту... У меня осталось шестьдесят копеек – сдача после компостирования билета. Но каково же было моё разочарование, когда за свои последние гроши я приобрела верхнюю полку возле туалета. Но и это было не всё. Когда я почти уже уснула на грязном казённом матрасе без белья, проводница грубо меня растолкала и приказала положить матрас на место – на третью полку, раз я не беру постель. Я было заикнулась, что у меня не хватает сорока копеек, и если она мне поверит, то в Калаче на станции дежурит мой папа, я возьму у него эти сорок копеек, чтобы отдать ей за постель. А пока может она даст бельё или разрешит спать на матрасе... Проводница попалась зловредная, хотя и знала моего отца, а он и вправду дежурил в ту же смену, что и она. Матрас я послушно положила на место. Ехать пришлось на голой жёсткой верхней полке да ещё возле вонючего туалета и на всеобщем обозренье, с хлопаньем дверью практически всю ночь, потому что пассажиров было много и у них у всех, наверное, был понос или, по меньшей мере, недержание.

 Ну и что я выиграла, истратив свои последние копейки на плацкарту, которая оказалась даже хуже общего вагона? Там я могла «захватить» полку где-нибудь в середине вагона, тоже верхнюю, тоже жёсткую, но бесплатно. В любом случае, хуже, чем то, что я получила в плацкарте, было трудно придумать. И я тогда, в своей ранней юности, не умела делать выводы и рассуждать о знаках Судьбы, да и настолько хотелось спать, что было не до раздумий: стоило ли покупать такую плацкарту. Как оказалось после, в общем вагоне на верхнюю полку можно было купить постель за рубль с матрасом. И я бы больше выиграла, если бы не брала плацкарту...

 Но, имея такую досаду от первого впечатления, я тогда всё же где-то на подкорке понимала, что поступила правильно. Никто не знал, сколько народу было в общем вагоне, могло быть и так, что и сесть было бы негде.

 Как помнится, было в детстве, когда мы с мамой ехали ночью в поезде почти полночи в коридоре на откидных сиденьях. Хотя маме и прокомпостировали купейный вагон, и она была с двумя не так уж и взрослыми детьми, пяти и семи лет. Но это никого не интересовало. И пришлось ночью ехать на скамеечках в коридоре, хотелось спать, но как это было можно сделать?..

 Так что не стоит никогда жалеть о том, как могло бы быть, если бы... Надо благодарить Бога за то, что даёт, и радоваться, что так, а не хуже...

 Эта история с плацкартой и верхней полкой стала символичной: когда я хотела что-то делать по справедливости, и казалось, что успех гарантирован, словно кто-то ставил подножку, и я оказывалась в том же положении, от которого хотела уйти. При этом с наименьшими потерями и затратами я бы это же имела, если бы не суетилась. Говорят же, что от Судьбы не уйдёшь!..

V.

 ***

 ...В 1925 год от сотворения мира,

 что соответствует тридцати девяти

 юбилеям и двум седьминам, у Фарры,

 потомка Ноева сына Сима, и Едны

 родился сын Абрам...

 ***

 ...Мой прапрадед Абрам сразу после отмены крепостного права ушел из родовой вотчины светлейшего князя Воронцова под Павловском с места Данило и обосновался на берегу маленькой степной речушки, протекавшей по-над белыми горами, и отмерявшей свою меру Времени. Место, где он поставил хату, теперь в Ильинке называется Заречкой. Как и ветхозаветный Авраам, который жил «за рекой» – за Евфратом, мой прапрадед, ведомый своей судьбой, также оказался за речкой. Это отдельно лежащая часть села. Центр Ильинки называется Хутором. Были во времена моего детства ещё и окраины: Герасимовка, Глушковка, Мережковка, Свистуновка...

 Река Подгорная манила всегда одинаково. Как можно жить без этой тихой, спокойной и такой ласковой речки?

 Я просыпаюсь сразу за солнцем, раньше остальных детей, спящих в хате. Шлёпаю босиком через двор, проскакиваю незаметно мимо бабушки, хлопочущей в огороде у летней печки, сооружённой под старой грушей, топаю по мокрой от росы садовой стёжке и выхожу на бережок. Над водой поднимается едва заметная марь ночного тумана, речка ослепительно блестит от солнечных зайчиков. На прибрежном песке ещё сохранились ночные отпечатки лисьих следов, а камыши таят сокрытые в зарослях секреты Луны, и стоят молчаливые, заговорщицки ожидающие ребятню, которая обязательно соберётся здесь, поближе к обеду, со всего края, чтобы побарахтаться в воде. Пока же в тишине можно понаблюдать за стрекозами с огромными, будто из тонкого стекла, крыльями, и оттого кажущимися мне волшебно-сказочными существами. Можно послушать иволгу, посвистывающую на своей крошечной флейте в высоких вербах, и рыбок у берега попугать взмахом подола, а ещё лучше – смотреть на них из полузатопленной лодки, которая всегда тут же привязана за колышек.

 Из-за этой злополучной лодки воевали две соседки: Нинка Левитан и Тонька. Нинку прозвали Левитаном за её мощный голос. Был на радио диктор Юрий Левитан, который всегда читал самые экстренные сообщения. От его голоса затихала вся страна. Нинка и без микрофона умела так говорить в своём дворе с детьми, что её слышали в каждом огороде Заречки.