Роберт Хайнлайн - Дорога Славы

• Название: Дорога Славы
• Автор: Роберт Хайнлайн
• Издательство: “Флокс”
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 1992
• ISBN: 5-87198-007-4

Головокружительные приключения, философия, эротика, политика, юмор — все это найдет читатель в романе классика американской фантастики Р.Э.Хайнлайна “Дорога Славы”. В сборник включены также романы о космических приключениях — “Красная планета” и “Фермер в небе”.

СОДЕРЖАНИЕ:

ДОРОГА СЛАВЫ (перевод М.Муравьева)

КРАСНАЯ ПЛАНЕТА (перевод М.Астафьева)

ФЕРМЕР В НЕБЕ (перевод И.Горачина)

Составитель: И.В.Резанова

Художник: С.Филяев

На форзацах, использованы иллюстрации художника: Дэвида Уинслова

---

Когда новое здание затвердевало, в нем прорезалась наружная дверь и устанавливалась переходная камера. Внутреннее давление, постоянно поддерживаемое колонистами, составляло примерно две третьих от нормального давления Земли, тогда как на поверхности Марса не было даже половины этого. Гости с Земли, не приспособленные к планете, умерли бы без респираторов. Только несколько уроженцев Тибета и боливийских индейцев, живших в колонии, рисковали выходить на поверхность без респираторов, но даже они, чтобы избежать кровоизлияния в мозг, носили удобные, эластичные костюмы, изготовленные специально для Марса.

Как и новейшие небоскребы Нью-Йорка, дома не имели обзорных окон. Окрестная пустыня, хоть и прекрасна, но однообразна. Южная Колония располагалась в зоне, выделенной марсианами, к северу or древнего города Чаракса — там не оставляли настоящие марсианские названия городов, потому что земляне не могли их выговорить, — и между двумя основаниями Страймон-канала. С другой стороны, мы, следуя привычке колонистов, будем использовать названия, которые дал бессмертный Доктор Персивал Лоуэлл.

Френсис проводил Джима и доктора Мак-Рэя до зала, где пересекались все тоннели, и повернул к своему дому. Через несколько минут доктор и Джим — и Виллис — вошли в дом Мэрлоу. Их встретила мать Джима; доктор Мак-Рэй поклонился.

— Мадам, зная вашу безотказность, я снова навязался к вам на обед.

— Глупости, доктор, мы всегда рады видеть вас за нашим столом.

— Я бы все равно пришел, даже если бы вы не так чудесно готовили, а вы знаете, что это чистая правда; вы сами, моя дорогая, — вот что приводит меня сюда.

Мать Джима покраснела и переменила тему.

— Джим, убери свой пистолет. Не надо оставлять его на диване, там его может достать Оливер.

Младший брат Джима, услышав свое имя, немедленно рванулся к пистолету.

— Олли! — одновременно крикнули Джим и его сестра Филлис, когда увидели это, а Виллис тут же передразнил их, выполнив труднейший трюк, возможный только для его атональной диафрагмы. Он воспроизвел сразу оба голоса.

Филлис была ближе; она схватила оружие и шлепнула ребенка по руке. Оливер начал кричать, его крик подхватил Виллис.

— Дети! — сказала миссис Мэрлоу, и в этот момент в дверях появился мистер Мэрлоу.

— Что здесь за шум? — мягко спросил он.

Доктор Мак-Рэй поднял Оливера и посадил к себе на плечи. Оливер сразу же забыл про свой крик. Миссис Мэрлоу повернулась к мужу.

— Ничего, дорогой. Я рада, что ты дома. Дети, быстро идите мыть руки перед обедом, это касается всех.

Младшее поколение толпой вышло из комнаты.

— Что здесь произошло? — повторил вопрос мистер Мэрлоу.

Спустя некоторое время мистер Мэрлоу вошел в комнату сына.

— Джим?

— Да, папа.

— Как гы мог оставить оружие там, где малыш мог достать его?

Джим покраснел.

— Папа, это вышло случайно.

— Если бы всех людей, убитых из случайно забытого оружия, положить друг за другом, они составили бы весьма внушительный ряд. Ты гордишься тем, что получил лицензию на ношение оружия, или нет?

— О да, сэр.

— И я горжусь. Это значит, что ты достаточно взрослый и тебе можно доверять. Но когда я ручался за тебя перед Советом и стоял рядом с тобой, когда ты давал клятву, я был уверен, что ты искренне будешь повиноваться уставу и кодексу всегда, а не время от времени. Ты понял меня?

— Да, сэр. Думаю, это не повторится.

— Хорошо. Идем обедать.

Как и всегда, в разговоре за обеденным столом доминировал Доктор Мак-Рэй, громко высказывающий остроумные замечания. В данный момент он повернулся к мистеру Мэрлоу.

— Вы сказали, что не пройдет и двадцати лет, как мы сможем выбросить свои респираторы; скажите, в Проекте появилось что-нибудь новенькое?

Колония имела, по крайней мере, дюжину проектов, предусматривающих сделать Марс более приспособленным для человечества, но когда говорили “Проект”, всегда имели в виду проект восстановления атмосферы. Пионеры Говард-Кэрнеджской экспедиции доложили, что Марс полностью подходит для колонизации, если бы не один из важнейших факторов — воздух Марса так беден кислородом, что нормальный человек может задохнуться. Однако они сообщили, что много-много миллиардов тонн кислорода содержится в песках марсианских пустынь. В песке было много окиси железа, которая и придает Марсу красноватый оттенок. Проект предполагал высвободить этот кислород и сделать его пригодным для человеческого дыхания.

— Разве вы не слушали сегодня последние известия с Деймоса? — спросил мистер Мэрлоу.

— Никогда не слушаю последние известия. Берегу свою нервную систему.

— Не сомневаюсь. Но это были хорошие новости. Завод в Лайбе запущен в работу, и успешно. За первый день работы восстановлено около четырех миллионов тонн кислорода — и он до сих пор не развалился.

Миссис Мэрлоу была поражена.

— Четыре миллиона тонн? Это ужасно много.

Ее муж усмехнулся.

— Дорогая, ты не задумывалась, сколько времени потребуется этой установке, чтобы привести в порядок планету, то есть увеличить давление кислорода до пяти фунтов на квадратный дюйм?

— Конечно, нет. Но думаю, не очень долго.

— Давайте прикинем… — Его губы беззвучно зашевелились. — Ого, около двухсот тысяч лет — марсианских лет, конечно.

— Джеймс, не дразни меня!

— Нет, нет, моя дорогая. Просто большие цифры ввели вас в заблуждение. Конечно же, у нас будет не бдна установка; они будут разбросаны по пустыне примерно через каждые пятьдесят миль, и мощностью в тысячи лошадиных сил каждая. Слава богу, у нас нет лимита на энергию; если даже мы не сумеем закончить эту работу, то, по крайней мере, наши дети увидят результаты.

Миссис Мэрлоу задумалась.

— Это должно быть приятно — выйти на поверхность и подставить лицо легкому ветерку. Я помню, когда я была еще маленькой девочкой, у нас был фруктовый сад, и через него бежал маленький ручеек… — Она замолчала.

— Ты жалеешь, что мы прилетели на Марс, Джейн? — мягко спросил ее муж.

— О нет! Здесь мой дом.

— Хорошо. Доктор, что это вы такой кислый?

— Что? О, ничего, ничего. Просто я задумался о конечном результате. Посмотрите, это прекрасная работа — тяжелая и приносящая удовлетворение, человек может обломать на ней все свои зубы. Но вот мы закончим ее, и что же дальше? Другие два или три миллиарда баранов придут сюда и смогут по пустякам тратить время, им ничего не останется, кроме как чесаться и блеять. Мы должны оставить Марс марсианам. Скажите, сэр, вы знаете, как использовалось телевидение, когда его только открыли?

— Нет. Откуда?

— Ну, конечно, я не видел это сам, но мне рассказывал об этом мой отец. Кажется…

— Ваш отец? Сколько ему было лет? Когда он родился?

— Значит, мой дедушка. Или, может, прадедушка. Что-то вроде этого. Так вот, они поставили первый телевизор в коктейль-баре — месте для развлечений — и смотрели по нему состязания борцов.

— Что такое “состязания борцов”? — спросила Филлис.

— Устарелая форма народных танцев, — объяснил ей отец. — Ерунда. Продолжайте, доктор. Я не вижу большого вреда…

— А что такое “народные танцы”? — упорствовала Филлис.

— Расскажи ей, Джейн. Она ставит меня в тупик.

Джим самодовольно посмотрел на сестру.

— Глупая, это когда танцует народ.

— Довольно приблизительно, — ответила ее мать.

Доктор Мак-Рэй вытаращил глаза.

— По-моему, дети что-то упустили. Думаю, здесь надо организовать танцевальный клуб. Я стану в нем диск-жокеем, а вы спляшете кадриль.

Филлис повернулась к брату

— Я уверена, теперь ты скажешь, что кадриль — это танец, который танцуют кадры.

Мистер Мэрлоу поднял брови.

— Я думаю, дети уже закончили, моя дорогая. Мы можем отпустить их?

— Да, конечно. Вы свободны, мои хорошие. Олли, скажи: “Извините меня, пожалуйста”. — Малыш повторил это вместе с Виллисом.

Джим поспешно вытер рот, подхватил Виллиса и отправился в свою комнату. Он любил слушать рассказы доктора, но признавал, что неприлично крутиться вокруг, когда разговаривают взрослые. К тому же Джима совершенно не интересовала дискуссия о Проекте; он не видел ничего странного и неудобного в ношении маски. Выйдя наружу без нее, он бы почувствовал себя голым.

С точки зрения Джима, Марс был таким, как надо, и совсем не требовалось делать его более похожим на Землю. Во всяком случае, Земля не была идеалом. Его смутные воспоминания о Земле основывались на услышанных в детстве от эмигрантов сравнениях Марса с высокогорным Боливийским плато — холод, затрудненное дыхание и величайшая скука.

Его сестра плелась за ним. Он остановился около двери и спросил: