Герман Титов - 700.000 километров в космосе (полная версия, с илл.)

• Название: 700.000 километров в космосе (полная версия, с илл.)
• Автор: Герман Титов
• Издательство: Издательство «Правда»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1961

Рассказ о жизни Космонавта Два — Германа Титова: его учёбе в лётном училище, службе в авиационном полку, о тренировках первых космонавтов. Отдельная глава — описание полёта советского космического корабля «Восток-2».

На последней странице книги сказано, что это — «литературная запись специальных корреспондентов газеты „Правда“ С. Борзенко, Н. Денисова и журнала „Вестник Воздушного Флота“ Ф. Важина, М. Голышева, И. Шипилова.

Фотоиллюстрированное оформление Т. Мельника.

В книге использованы кадры киносъёмки, произведённой в космосе лётчиком-космонавтом СССР Г. Титовым, кадры из научно-документального кинофильма „Снова к звёздам“, снимки из альбома семьи Г. Титова, фотохроники ТАСС, В. Бабурина, В. Базанова, С. Коршунова, А. Ляпина, О. Лебедева, Г. Омельчука, А. Пахомова, А. Сергеева, А. Софийского, И. Снегирёва, А. Устинова, А. Шевича.

Редактор — Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации Н. Каманин.»

---

Мы познакомились и с другими партийными и государственными деятелями Германской Демократической Республики. Здесь я увидел впервые и министра национальной обороны Германской Демократической Республики генерала армии Гейнца Гофмана. Это в прошлом рабочий, известный деятель Германской коммунистической партии. В 1936—1937 годах Гейнц Гофман сражался против фашизма в Испании в качестве комиссара одиннадцатой интернациональной бригады. После второй мировой войны он работал в аппарате ЦК СЕПГ и на ответственной работе в государственном аппарате Республики. Он является одним из создателей национальной Народной армии, защищающей мирный труд трудящихся ГДР.

Товарищ Вальтер Ульбрихт напомнил, что всё лето в Берлине лили холодные дожди, а небо было затянуто мрачными тучами; сегодня выдался тёплый, солнечный день, и берлинцы говорят:

— Советские люди привезли нам из Москвы хорошую погоду.

Поздно ночью я лёг в прохладную постель. Было тихо. В распахнутое окно заглядывало дерево, освещённое серебристым сиянием луны. Пахло влажной землёй и какими-то незнакомыми цветами. Несколько минут я думал о своём полёте в космос. Полёт был самым сильным впечатлением в моей жизни. Порыв ветра, залетевший в комнату, надул гардину, как парус. Я поплыл под этим парусом и уснул. Проснулся, как всегда, рано. Вышел на улицу. Город цвёл, как сад, расцвеченный флагами Советского Союза, Германской Демократической Республики, радужной гаммой национальных флагов всех стран социалистического лагеря.

Утром наша делегация посетила завод электроаппаратов. Мы прошли по всем цехам. Директор завода Гельмут Римаш рассказал о производственных достижениях коллектива, о том, что завод поставляет в Советский Союз оборудование для цементной промышленности и прокатных станов. Рабочие завода подарили мне пылесос.

— Чистить космическую пыль, — шутливо сказал секретарь парторганизации Вальтер Вагнер.

Г. С. Титов на заводе электроаппаратуры в берлинском районе Трептов.

На вместительном, как стадион, заводском дворе, с четырёх сторон окружённом пятиэтажными стенами цехов и до отказа заполненном рабочими, состоялся митинг.

— Весь немецкий рабочий класс равняется на Юрия Гагарина. В республике много гагаринских бригад. Теперь одна за другой возникают бригады имени Титова. Советская космическая ракета стала символом движения вперёд для строителей новой Германии, — сказал начальник цеха переключателей инженер Герхард Торн. — Наш заводской митинг — живое свидетельство безграничной любви немецкого рабочего класса к Социалистической единой партии Германии. Никогда ещё партия и народ не были так сплочены и едины, как в эти дни, когда Западную Германию трясёт лихорадка военных приготовлений, когда дурман реванша пьянит сумасшедшие головы по ту сторону границы, когда до нас доносится лязг американских танков, передвигающихся по улицам Западного Берлина.

Руководитель бригады имени Юрия Гагарина двадцатилетний рабочий Дитер Вильш сказал:

— В нашей бригаде одиннадцать человек. Вместе с двумя моими товарищами я четырнадцать дней в составе рабочей дружины охранял границу. Все эти четырнадцать дней, которые мы пробыли на границе, за нас работали восемь оставшихся товарищей. Они значительно перевыполняли план бригады. Ребята работали не считаясь со временем потому, что этого требует родина. Я знаю, что и теперь, когда я уйду в армию, наша бригада будет работать так же отлично.

Мастер Ганс Барк говорил:

— Я беспартийный, но если нужно, хоть сейчас пойду в боевую дружину.

На трибуну, украшенную живыми цветами, поднялась женщина — мастер Элли Нучан.

— Мой сын — танкист Национальной народной армии. Он — моя материнская гордость так же, как армия на границе — гордость всего народа. Эс лебе геноссе Титов! — так закончила она своё краткое выступление, и десять тысяч голосов как один человек повторили:

— Хох, хох, хох!

В своём выступлении я рассказал о космическом полёте и закончил его любимыми строками Тельмана из «Фауста» Гёте, которые вождь немецкого народа привёл в своём письме:

Я предан этой мысли! Жизни годы
Прошли недаром, ясен предо мной
Конечный вывод мудрости земной:
Лишь тот достоин жизни и свободы,
Кто каждый день за них идёт на бой!

Я попросил показать мне Бранденбургские ворота, и наши машины направились туда. Невдалеке от них находилось здание Советского посольства. Над воротами на венчающей их колеснице, запряжённой четвёркой бронзовых коней, ветер во всю длину вытянул трёхцветный флаг Германской Демократической Республики с государственным гербом посередине.

В сорока метрах западнее ворот проходила оплетённая колючими спиралями Бруно граница с Западным Берлином. Там, по ту сторону проволоки, свили свои осиные гнёзда эсэсовцы, штурмовики, уцелевшие оберштурмбаннфюреры концентрационных лагерей.

Справа высилась громада рейхстага, выкрашенная светло-серой краской. На крыше бессильно повис запутавшийся в верёвках незаконно вывешенный там флаг ФРГ.

У меня хорошее зрение, но ни одной исторической надписи, оставленной советскими солдатами, я не увидел на стенах рейхстага. Они замазаны и заштукатурены. На крыше под флагом ФРГ оборудован наблюдательный пункт английских оккупационных войск. Офицеры в бинокли глядели на нашу группу, подошедшую к проволоке, и тотчас сюда подлетел чёрный броневик, вооружённый пушкой и пулемётами.

— На крышу рейхстага частенько поднимаются знатные туристы из-за океана и оттуда разглядывают демократический Берлин, — объяснили нам народные полицейские, одетые в удобную форму зелёного цвета.

Невдалеке от рейхстага в сквере стоит памятник советским воинам, павшим смертью героев в сражениях с фашистами. Англичане обнесли его стеной из колючей проволоки, оставив узкий вход для советских солдат, круглосуточно стоящих там в почётном карауле.

Колючей проволокой опутаны и знаменитые «тридцатьчетвёрки» — танки, штурмовавшие рейхстаг и поставленные на бетонный пьедестал.

От имени бойцов народной полиции, охраняющих границу возле Бранденбургских ворот, подполковник Курт Адольф сказал нам:

— Меры, принятые нашим рабоче-крестьянским правительством, необходимы и своевременны. Мы сознаём, что охраняем мир в Европе. Передайте советским людям, что мы с честью выполним свой долг!

У Бранденбургских ворот столкнулись два мира: светлый мир социализма, на знамёнах которого начертаны слова «Мир. Дружба. Равенство. Братство», и чёрный мир капитализма, где человек человеку волк.

Проехав по оживлённым улицам Берлина, мы направились на Маркс—Энгельс-плац. Более 200 тысяч берлинцев прибыли туда, чтобы выразить свою любовь к советскому народу, строителю коммунизма.

Одна за другой в чистое небо взлетали ракеты. Они взрывались в воздухе, и на землю медленно опускались парашюты, украшенные красными стягами, портретами Н. С. Хрущёва, В. Ульбрихта, советских космонавтов. Величаво прозвучали над огромной площадью звуки государственных гимнов Советского Союза и Германской Демократической Республики.

Митинг открыл председатель Национального совета Национального фронта демократической Германии Эрих Корренс. Он предоставил первое слово Вальтеру Ульбрихту.

Вальтер Ульбрихт говорил около часа, дав точный и ясный анализ международных событий. По отзывам немецких товарищей, находившихся на трибуне, это была одна из его сильнейших речей.

Вечером в актовом зале университета состоялось торжественное заседание Немецкой академии наук, на котором обстоятельный доклад о достижениях советских учёных в освоении космоса сделал профессор В. И. Яздовский. Я кратко сообщил о полёте и ответил на вопросы учёных.

Президент Немецкой академии наук профессор Вернер Хартке вручил мне памятную медаль имени Александра Гумбольдта, автора книги «Космос», написанной в прошлом веке.

На второй день мы отправились в поездку по новой Германии. На всём двухсоткилометровом пути от Берлина до Магдебурга нас приветствовало население посёлков и крестьяне, заканчивающие уборку урожая. По пути мы посетили сельскохозяйственный производственный кооператив «Единство». Ко мне, сияя от счастья, подбежала крохотная белокурая девочка. Я поднял её на руки. Крестьяне аплодировали советскому офицеру и немецкой девочке, доверчиво обнявшей меня.

Обычно по воскресеньям пустеет Магдебург. Жители его отправляются на берега Эльбы, в живописные рощи, на прохладные озёра. Но на этот раз, несмотря на тридцатиградусную жару, всё население осталось дома и вышло на улицы.

Магдебуржцы говорили:

— Нас с Советским Союзом так же невозможно разъединить, как знаменитые магдебургские полушария.