Кассем Гото - Испытания Исадора

• Название: Испытания Исадора
• Автор: Кассем Гото
• Издательство: The Black Library
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2008
• ISBN: 1-84416-535-3, 978-1-84416-535-3

В рассказе Гэбриэль Ангелос находит тайный дневник принадлежащих Исадор Акиосу, что помогает объяснить его отход к хаосу на Тартарусе.

---

Так слабые разумом и просто дураки посеяли семена недоверия к психическим силам, продолжающие давать всходы и по сей день, обратив отношение Империума к этим великим истинам в не более чем страх, зависть и невежество. Если бы Император направил свою веру на высшее знание вместо грубой силы, галактика могла бы быть спасена от ужасов последующих войн. Знание — сила, но даже во времена Императора на обладавших знанием и силой низкие люди смотрели с подозрением. Так же происходит и сейчас, со мной. Гэбриэля возмущает мое превосходство, он стремится не допустить моего восхождения до уровней, которые он сам никогда не поймет. В отсутствие возможности узнать являются ли эти вершины священными или еретическими, страх заставляет его мешать мне. Его недостатки преследуют его, словно души тех, кого он вырезал на Кирене.

Другими словами, это страх перед неизвестным, а не любовь к знаниям, которые он жаждет контролировать и уничтожать. Вот почему Азария Видья должен быть примером для Кровавых Воронов — как и Магнус (даже более, чем сам Император, ибо он, в конце концов, склонился под давлением невежественных дураков), Видья олицетворяет единство знания и силы. Как это было при нем, так должно быть и сейчас: библиарии должны руководить Кровавыми Воронами — я должен быть тем, кто возьмет на себя ответственность за наши действия, не Гэбриэль. Гэбриэль — близорукий дурак, чей слабый ум запутался в обязанностях, которые он не может ни понять, ни тем более, осознать. Не отличаясь от несправедливо проклятого Просперо, Кирена была планетой с широким распространением зарождающихся псайкеров и колдовских сообществ. Она была местом чудес. Но вместо того, чтобы, используя свою силу, спасти людей своего родного мира и знание, которое они берегли, Гэбриэль отреагировал на произошедшее со страхом и отвращением, вызвав экстерминатус и сровняв планету с землей. У него не оказалось мужества встать на защиту истины, которую даже Император не смог понять и примириться с ней. Возможно ли осознавать большую глупость, неспособие и безответственность? Если бы он оказался готов уплатить цену отлучения во имя истины, он должен был бы смириться с клеймом еретика и предателя. Но ему не хватило прозорливости. В отличие от этого близорукого глупца я хочу быть непонятым — на самом деле, я и сейчас уже иду к этому. Но знание — сила, и я должен защищать его.

В словах Исадора начала просматриваться некая логика и разумность, но она жгла глаза Гэбриэля, пока он читал. Он ощущал в тексте какую-то глубокую неправильность, словно тот причинял физическую боль. Хуже того, ему пришлось напрячь все свои силы, чтобы попытаться понять, где же в аргументации Исадора затаилась ошибка. Подобно речи Магнуса во время знаменитого Слушания Тысяч, сведения о котором заучивали все Кровавые Вороны, поднявшиеся до командных должностей, слова Исадора были красноречивы и убедительны, но не обязательно соответствовали истине. Существовало важное различие между тем, чтобы убеждать других в истинности своего знания и тем, чтобы действительно обладать силой знания истины. Интуитивное понимание этого различия было одной из тех вещей, которым учились все командиры Кровавых Воронов, и Гэбриэль мог чувствовать признаки маскирующего правду умелого убеждения в словах Исадора.

Оттолкнув от себя книгу, словно она своим присутствием мешала ясности его мышления, Гэбриэль откинулся в кресле и закрыл глаза. Он сконцентрировался, пытаясь вспомнить, что ему рассказывали о событиях из записей Профиуса, о которых писал Исадор. Умелые речи Исадора оказались столь прилипчивы, что ему потребовалось несколько минут на то, чтобы очистить от них голову и вспомнить то, что он принимал как абсолютную истину каким-то часом ранее. Но даже тогда ужас от богохульств Исадора касательно личности Императора продолжал таиться в темных уголках его разума. Никогда ранее ему не приходилось слышать, чтобы кого-либо осмелился высказать подобные мысли, и, впервые в жизни, он подумал, что мог бы понять, уловить отблеск того, каково это — жить в ужасные дни Ереси. На самом деле, вспомнил Гэбриэль, Слушание Тысяч, как было сказано в архивах Кровавых Воронов, стало восприниматься как законный и справедливый суд, касавшийся применения психических сил и колдовства. Одна сторона утверждала, что ни одна из разновидностей знания сама по себе не является злом, и проблема состоит лишь в том, как это знание будет использовано. То была защита права на изучения и исследования в области колдовских искусств, подкрепленная утверждением, что некоторые из космических десантников более чем способны приручить это знание на благо Империума. Логика утверждала, что лишить легионы такого ресурса, значит лишить Империум его величайших сил. В «Апокрифах Хайдайса» высказывалось предположение, что вариант девиза, который впоследствии стал максимой Кровавых Воронов, «знание — сила, и мы неустанно должны искать его», использовался во время Слушания, хотя его происхождение и не было установлено.

Противная сторона во время спора настаивала, что психические силы нестабильны, и, вследствие этого, не каждый одаренный может также проявить силу воли, необходимую, чтобы должным образом контролировать их, а также, что их использование должно жестко регламентироваться и ограничиваться. Библиарии и десантники Кровавых Воронов вновь и вновь обсуждали этот спор, пытаясь понять значение и смысл различных его вероятных исходов, а также реальный исторический исход, имевший место тысячелетия назад. Спор был частью их наследия и важной проблемой самой основы их самоидентификации — во время гипнокондиционирования в сознание всех Кровавых Воронов внедрялись отдельные элементы этой дискуссии.

Согласно «Равоникум Рекс», древнему, и, возможно, апокрифическому тексту, хранящемуся под охраной в секретнейших хранилищах Библиариум Санкторум на борту «Омнис Арканум», в рядах Собора Тысяч были и те, кто искал компромисс, видя достоинства позиций обеих сторон неразрешенного спора. Соответствующие отрывки «Равоникума» продолжали горячо обсуждаться среди Кровавых Воронов, несмотря на таинственность их происхождения. Сам Видья оставил отсылки к этим фрагментам в своем классическом труде, «Пакс Псайкана». Текст Видьи намекал на существование полной копии «Равоникума», исчезнувшей во время нападения эльдарских арлекинов на Куараб.

Обдумав общеизвестные в его ордене факты, Гэбриэль наконец осознал, где крылась критическая ошибка аргументации Исадора: она строилась на отвержении Императора. Для Исадора существовал уровень знания и истины, не только затмевающий личность самого Императора, но даже превосходящий Его понимание. Следовательно, аргументация Исадора строилась на утверждении, что он не только равен, но и превосходит Императора. То была худшая разновидность ереси.

Кроме того, точка зрения Исадора обесценивала функции мудрости, законности и долга перед Империумом. Другими словами, он игнорировал вопрос ответственности. Исадор пренебрег возможностью того, что Император полностью сознавал, каких сил лишает своих детей, но высшая мудрость подсказала ему, что даже разумы примархов лишены надежды выдержать столь ужасающее давление и искушение. Что же говорить о разумах библиариев, космических десантников или обычных людей? Перед законом не может быть исключений, и потому Никейский Эдикт был обнародован во благо всего Империума, дабы не дозволить слабым причинить себе вред, и, вместе с ними, остальным — всем подданным Империума, включая и тех, кто мог быть достаточно силен, чтобы справиться с этим — было запрещено заниматься определенными областями знаний. Для примархов и легионов стало вопросом долга и ответственности принять Эдикт в качестве закона. Не подчиниться, даже во имя величайшего знания, значило подорвать саму основу Империума.

— Долг прежде всего, — прошептал самому себе Гэбриэль.

В отличие от других орденов космического десанта, подумал он, мысленно возвращаясь к кричащим лицам Кирены, все продолжавшим преследовать его во снах, у Кровавых Воронов была особая причина, чтобы принять этот трюизм. Именно поэтому магистры всегда настаивали на смешении десантников и библиариев в командной структуре ордена.

— Я исполнял свой долг, — пробормотал он.

Кровавые Вороны не стремились спасти свой порченый родной мир посредством обретения великой силы. Мы очистили его во имя Великого Отца и Императора, так же, как и Тартарус.

Возможно, мы могли бы использовать врожденную силу зарождающихся псайкеров и мутантов, взрастив их в могучих воинов, как, согласно легендам, это однажды произошло на Просперо. Но это было бы извращением, ересью: неистово искомые знание и сила, поставленные превыше всего. Действовать таким образом значило бы нарушить свой долг. Это было бы неправильно.

— Знание есть сила, и его должно защищать; мудрость и долг должно уважать. Я экстерминировал свой родной мир — родной мир Исадора и самого Великого Отца. И я сделал это из искреннего чувства долга. Вот почему императорский Астрономикон наполняет мой разум, подтверждая мое право на место подле Видьи сверкающими голосами среброголосого хора. Я исполнил их волю, не собственную.