Леонид Смирнов - Офицерский мятеж

• Название: Офицерский мятеж
• Автор: Леонид Смирнов
• Издательство: Ленинградское издательство
• Жанр: Космическая фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9942-0938-7

Человечество разлетелось по Галактике и обживает сотни планет. На Старой Земле остались жить лишь самые бедные народы. Русские мечтают возродить свою империю, но могучее государство ООН подавляет любые попытки народов освободиться. Лишь начавшаяся война с инопланетной цивилизацией хааров дает призрачный шанс на победу в мятеже. Знаменитый кавторанг, командир фрегата «Котлин» Петр Сухов встает во главе восставших. И вот Земля взята с боем. Начинается кровопролитная гражданская война. Теперь юнитам приходится сражаться на два фронта. И все же русские, казалось бы, обречены, ведь каждому их кораблю противостоят десятки вражеских. Спасти новорожденную Российскую империю может только чудо.

---

Ригерт сообщил Сухову, что Великий Хаар имел тайные сношения с генсеком ООН. Инопланетный посол хотел, чтобы мы пропустить хаарские флоты сквозь человеческие территории. Что это: ультимативное требование или замаскированная просьба? Провокация галактического масштаба? Ловушка, каких свет не видывал? Или признание безоговорочного поражения? Начало бегства, за которым последует сдача на милость победителя сотен планет?

Как бы там ни было, у русских появилась нежданная отсрочка, и они со свойственной им непредсказуемостью решили потратить выигранное время не на рытье окопов, не на прощание с родными и близкими и даже не на грандиозный пир во время чумы, а на политические игры.

После оглашения официальных результатов голосования по выборам Имперского Совета в работе Вселенского Собора был объявлен перерыв. Делегатам следовало отобедать в знаменитой столовой Белого дома. И каждый из них мог очутиться за тем самым столом, где когда-то сидел первый президент России Ельцин.

Петр Сухов почувствовал неодолимое желание проветриться. Постаравшись не привлекать ничьего внимания, он вышел на улицу. Очень скоро кавторанг заметил, что за ним неотступно следуют два человека в серых плащах. «Придется терпеть, — подумал он с тоской. — Новый пост обязывает».

Сухов решил перекусить в русской блинной, которые непременно должны были остаться на Пресне. Сладкую ханьскую пищу он не любил, зато блины со сметаной или селедкой и густой клюквенный кисель пошли бы за милую душу.

Октябрьский воздух холодил голову. Хлеставший утром дождь вычистил небеса от копоти, и сейчас Москва казалась Петру почти нормальным городом. Вот только жить ему тут не хотелось ни капельки, а столицу такую иметь — тем более. Уж больно чужим, совсем не русским был этом город.

Первая попавшаяся Сухову блинная на поверку оказалась рюмочной, где над высокими столиками без стульев висел многодневный перегар. Вторая блинная не понравилась кавторангу своей публикой — здесь явно была штаб-квартира какой-то местной банды. В зале не нашлось ни одной женщины, старика или ребенка — только здоровенные мужики, с покрытыми татуировками плечами и лицами. За стоящими в глубине зала столиками тесно сидели подозрительные личности, которые тотчас впились глазами в военмора. Зато столики у окна пустовали все до одного.

Убедиться в правильности этого ощущения оказалось нетрудно: когда Петр Сухов подошел к стойке, возникшие в дверях его охранники вытащили из правых карманов плащей небольшие автоматы «узи», а из левых — станнеры, то бишь парализаторы системы «дубок». Завсегдатаи блинной сразу надели на свои рожи скучающие маски и стали глядеть теперь мимо военмора — на стены зала или на улицу.

Третья блинная, что стояла на оживленном перекрестке, служила местом встречи и дележа добычи у водителей велорикш. Ничего опасного для жизни, но от громкой ханьской и тюркской речи у кавторанга сразу пропал аппетит. Он уже на несколько километров удалился от Краснопресненской набережной. В задачу охраны не входила уличная навигация, и дюжие молодцы не пытались остановить блинный марш Сухова.

Петр не привык сдаваться. Он нашел-таки подходящую блинную под вывеской с затейливым названием «Костерок Инь и Янь». Если представить Инь в виде свернутого в трубочку блина, а Янь — в виде его засохшей начинки, то некий смысл в названии отыскать было можно.

Сухов съел две порции блинов с красной икрой, запив двумя рюмками «Путинки». Нормального (сваренного из живых ягод) киселя в «Костерке» не нашлось.

Икра припахивала машинным маслом, зато блины были хороши.

Едва военмор вытер рот салфеткой, пронзительно зазвонил его браслет.

— Господин кавторанг, — раздался незнакомый женский голос — глубокое контральто. — Мы нигде не можем вас найти. С трудом узнали этот номер. Если вы не в курсе, Петр Иванович, обеденный перерыв уже закончился.

— Хорошо. Я иду, — буркнул командующий Второй русской эскадры.

В результате блинной экспедиции Петр Иванович опоздал к началу первого заседания Совета на целых сорок минут.

…Подходя к актовому залу, Сухов услышал два мужских голоса. Один из них был ему знаком — даже слишком. Как и спина в черном кителе без знаков различий. Кавторанг остановился, прислушиваясь.

— И это очень хорошо, что он — не адмирал и стать им не рвется, — говорил Ригерт невидимому собеседнику, который стоял в дверях. — Народ не терпит, если ты, получив власть, тотчас навешаешь себе звезд и шевронов. Самые большие должности можно занимать, оставаясь в низких чинах. К примеру, последний наш самодержец, помазанник Божий Николай Второй был не маршалом или генералиссимусом, а всего лишь полковником.

— Кавторанг равен сухопутному подполковнику, — проскрипел второй, стариковский голос. — Самое то… Передай привет своему выкормышу.

— Непременно.

Скрипнула, закрываясь, массивная дверь. Военмор сделал десять шагов и оказался нос к носу с контрразведчиком, который остался в коридоре. Тот перекатывал улыбку из одного угла рта в другой.

— Значит, все продумано с самого начала? — спросил Сухов. — И звездочки, и ордена мне вручали с дальним прицелом?

— Да как-то само собой вышло, — засмеялся Ригерт. — Чудеса случаются: иногда зелень на грядках прет без посева и полива.

— Если эта зелень — сорняки, — уточнил военмор. — И вы тоже до гробовой доски останетесь полковником, Порфирий Петрович? Или ради себя любимого нарушите правила игры?

Контрразведчик состроил улыбку солнечной яркости.

— Чины нам будут повышать на общих основаниях — согласно выслуге лет. Так что вы дослужитесь в конце концов до каперанга. А я к отставке надеюсь доползти до бригадного генерала.

Петр не поверил ни одному слову Ригерта. В последнее время военмор вообще перестал понимать, когда контрразведчик говорит правду, а когда врет.

С некоторых пор Сухов ненавидел ложь. В славном юнитском государстве людям врали повсеместно, круглосуточно — с телеэкранов, плакатов, со страниц книг, газет и через Сеть, врали с трибун съездов, на построениях, в казенных кабинетах, в офицерских кают-компания и матросских кубриках, на брачном ложе и за кухонным столом. Врали политики и эксперты, начальники и подчиненные, ученые, писатели, репортеры, охранники и дворники…

Люди давно разучились отличать ложь от правды. Либо верили всему — любой, самой отъявленной нелепице, если она адресована миллионам, либо утратили веру даже в самые очевидные вещи, а значит, потеряли твердую почву под ногами. Эти, разуверившиеся, больше не верили ни одному сказанному слову, подозревали во лжи ближних своих. Рано или поздно они оставались в одиночестве и нищете, сходили с ума или кончали с собой.

В конце концов тысячи людей стали объединяться не по политическим взглядам или личным пристрастиям, а на почве категорического отказа от всякого вранья. Сухов не привык впадать в крайности, но порой ему очень хотелось вступить в этот легион правдолюбцев.

— Пойдемте в зал, Петр Иванович, — прихватил его за плечо контрразведчик. — Вас заждались.

…Присягал Сухов на «Уставе морском», ибо древней российской конституции не нашлось. Наверняка юнитские спецслужбы давным-давно уничтожили в библиотеках все экземпляры. «Устав» был у военмора свой собственный.

Положив левую руку на выцветшую зеленую обложку, кавторанг неторопливо заговорил:

— Вот текст, подписанный Петром Великим тринадцатого января одна тысяча семьсот тринадцатого года. — И зачитал с листа, что держал в правой руке: — «Устав морской. Часть первая. Разделение первое. О всем, что касается доброму управлению, в бытности флота на море… Должен каждый, как вышней, так и нижней во флоте Нашем, в службу приходящей прежде учинить присягу в своей верности как следует: и когда оное учинит, тогда он в службу Нашу принят будет… Каким образом присягу или обещание чинить. Положить левую руку на Евангелие, а правую руку поднять вверх с простертыми двумя большими персты».

Он сделал небольшую паузу, отделяя собственно текст присяги. Обвел глазами сидящих в зале. Чиновники в строгих костюмах и офицеры в парадных мундирах, деятели культуры с узнаваемыми лицами и бородатые священники в торжественных одеждах, богатейшие промышленники и знаменитые ученые слушали его в полной тишине.

Рядом со сценой сидели далекие потомки последнего императора. На противоположном конце зала Петр Сухов углядел враждующих с ними членов императорской фамилии. Эти две группы выглядели встревоженными и с подозрением смотрели на противников.

Кавторанг продолжил размеренно зачитывать текст:

— Присяга или обещание всякого воинского чина людям. Я (имярек) обещаюсь Всемогущим Богом, верно служить Его Величеству Петру Великому, Императору и Самодержцу Всероссийскому, и прочая, и прочая, и прочая; и Его наследником со всею ревностию, по крайней силе своей, не щадя живота и имения. И долженствую исполнять все уставы и указы сочиненныя, или впредь сочиняемые от Его Величества, или командиров над нами учиненных в деле Его Величества и его государства. И должен везде и во всяких случаях Интересов Его Величества и государства престерегать и охранять и извещать, что противное услышу, и все вредное отвращать. А неприятелем Его Величества и его государства, везде всякой удобовозможной вред приключаешь, о злодеях объявлять и их сыскивать. И все прочее, что к пользе Его Величества, и его государства чинить по доброй христианской совести, без обману и лукавства, как доброму, честному и верному человеку надлежит: как должен ответит дать в день судный. В чем да поможет мне Господь Бог Всемогущий.