Владимир Гармаев - Журнал «Байкал» 2010–01

• Название: Журнал «Байкал» 2010–01
• Автор: Владимир Гармаев
• Издательство: ГУП «Издательский дом „Буряад унэн“»
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2010

---

«Эх, надо было бы покурить», — с запоздалой досадой подумал Мунко (вернее, то, что было когда-то им), увидев рассыпанные по грязному полу сигареты. К собственному телу он, как ни странно, не испытывал ни малейшего сострадания. Более того: оно казалось ему чужим и почему-то омерзительным. Мунко едва не плюнул с отвращением на самого себя. Но будучи бестелесным, он при всем желании не смог бы этого сделать.

IV

Первой заподозрила что-то неладное Балмасу. Ранним утром, подождав на кухне с полчаса, она вначале деликатно постучала в дверь туалета, а затем, встревоженная, побежала будить Санжи-нагасая, который остался ночевать у племянника. Хорошо еще, что Мунко не закрылся изнутри, а то как бы немощный старик с девушкой взломали дверь? С трудом перетащив отяжелевшего Мунко в зал на диван, они обнаружили, что он еще дышит. Родственники знали, что у него обострение язвы, но чтобы до такой степени. Перепуганные, они гадали, сколько времени прошло с тех пор, как он потерял сознание. Час? Два? А может, гораздо больше?!

Энергичная Балмасу тут же вызвала «скорую». Врач бегло осмотрел больного, поставил укол и, убедившись, что дело серьезное, увез его в больницу. К счастью, Мунко попал именно в то отделение, в которое ему было надо, — в гастроэнтерологию. Там он и очнулся уже поздно вечером. По словам соседей по палате, он весь день бредил, причем никто не мог понять, что он говорил. Посмеиваясь, они выдвигали разные догадки, и только один из больных, пожилой мужчина, который лежал у окна, догадался, что новенький бредит на тибетском.

— Лет пять назад я все лето проработал в дацане, на строительстве, — рассказывал он. — Уж там-то я разных молитв наслушался.

Мунко пролежал несколько дней под капельницей и скоро немного окреп. Боли в желудке его уже не мучили. У него даже появился аппетит — несомненный признак выздоровления! Но врачи не спешили радоваться за пациента. Дело в том, что они никак не могли поставить ему диагноз. Больной поступил с симптомами прободения язвы, но ни на теле, ни на нижнем белье у него не было никаких следов крови. Да и анализы как будто бы были в порядке — гемоглобин, лейкоциты и тому подобное. Ну и самое главное: проведенное обследование не подтвердило прободение. Гастроэндоскопия, в просторечии — «лампочка», не выявила никакого свежего очага, никаких, даже микроскопических, перфораций! Старые, давно зарубцевавшиеся следы да стойкий термический ожог части желудка — не то что прободения, вообще никакого признака язвы не было и в помине. В симуляции, слава богу, его никто и не подозревал, он был доставлен в больницу полуживым (или все-таки полумертвым?!). Но что же, в таком случае, это было?

Не мудрствуя лукаво, при выписке в больничной карте написали: «Фантомные симптомы язвенной болезни желудка на почве сильного эмоционального стресса и психосоматической депрессии в период сезонного обострения».

Неудивительно, если уж врачи не смогли разобраться в странном заболевании Мунко, то сам он и подавно не представлял, что же с ним приключилось в ту ночь. Чувствовал он себя вроде бы нормально. Вышел на работу, а подруга Баярма, не на шутку встревоженная, принялась всячески его ублажать, готовя различные каши, паровые котлетки и прочую диетическую пищу.

«Обычное дело, потерял сознание, вот и померещилась всякая ерунда», — думал он теперь о событиях той ночи. Но родственники, переживавшие за Мунко, понимали, что не все так просто. Их житейский опыт подсказывал, если сейчас ему не помочь, то в дальнейшем, не исключено, с ним может произойти еще что-нибудь, причем с гораздо худшими последствиями. Посоветовавшись, они решили показать его Доржи Дугаровичу, известному и очень сильному шаману.

Ради этого Цырма-хээтэй специально приехала в город. Мунко, узнав о планах своих заботливых родственников, поначалу наотрез отказывался от этой затеи. Он противился вовсе не из каких-либо идейных принципов, а просто потому, что не видел в этом никакой необходимости. Правда, после долгих и настойчивых уговоров он все же согласился. Он, конечно, слышал о разных целителях, предсказателях и прочих чародеях, но, считая себя современным человеком двадцать первого века, не очень-то верил в то, что о них рассказывали.

V

Доржи Дугарович недавно переехал в новый элитный поселок, расположенный в получасе езды от центра Улан-Удэ. Цырма-хээтэй была здесь всего один раз, поэтому она не очень уверенно вела Мунко вдоль стройных рядов помпезных особняков. Во дворах, мимо которых они проходили, цвели вишня, черемуха, какие-то другие плодовые. Их аромат и белое цветение приятно кружили голову.

Хотя дом шамана стоял на пригорке, он выглядел скромнее окружающих его коттеджей. В глубине двора находилась еще одна изба, в которой и принимал знаменитый шаман, судя по внешнему виду — вековая, перевезенная из деревни. Постучав в дверь, Мунко и тетушка вошли внутрь.

Доржи Дугарович, узнав Цырму-хээтэй, тепло поприветствовал ее. Пока тетушка излагала ему суть дела, Мунко украдкой разглядывал человека, о котором был так много наслышан. Во внешности этого интеллигентного пожилого мужчины, казалось, не было ничего особенного. Приступив к обрядовым действиям, причем без всякого бубна и других культовых принадлежностей, которые были аккуратно разложены на полке, Доржи Дугарович что-то долго и сосредоточенно шептал над традиционными подношениями — конфетами, печеньем, молоком. Затем он резко взболтнул бутылку водки, принесенную Мунко, внимательно рассматривая то, что было видимо только ему, посвященному. Во время этих действий его лицо застыло в напряжении и стало похоже на древнюю ритуальную маску.

Внезапно он повернулся к Мунко и спросил:

— Что ты почувствовал в тот момент, когда утратил свое тело?

Мунко растерялся и потому ответил не сразу.

— Радость, облегчение, ведь вместе с телом меня оставили и страдания.

Доржи Дугарович словно ожидал именно такого ответа. Он задумался, что-то шепча, будто советуясь с незримым, но мудрым и все понимающим собеседником, затем пристально посмотрел на посетителя и, стараясь не напугать его, негромко произнес: «hунэhэншни гараа»[73].

Смысл сказанного не сразу дошел до Мунко. Он, конечно, слышал о случаях, когда человека еще при жизни покидала его душа, но считал это чем-то загробным, а потому непонятным и даже зловещим. «С тех пор прошло полгода, и все это время я хожу без души? Прямо натуральное бездушие какое-то! Ну а как же я ем, сплю, просыпаюсь? Просто тупо выполняю какие-то действия? Как говорится, не вкладывая душу в то, чем занимаюсь?».

— Хамаа угы, — сказал Доржи Дугарович. — Такое изредка бывает. Самое главное — я вижу, что твоя душа по-прежнему в этом мире. А это значит, что ее можно вернуть, — наполнив ритуальную бронзовую рюмку, он вышел с ней на улицу. Вернувшись через какое-то время, он, немного помолчав, озабоченно произнес:

— Да-а, все гораздо сложнее и значительно серьезнее, чем я предполагал. Это трудно представить даже мне. Так вообще-то не бывает, но, оказывается, с самого твоего рождения у вас с матерью душа была одна на двоих. Именно так, и не иначе. Единое целое, — для убедительности добавил он. — Но после той ночи, правда, не знаю, каким образом, ваши души разделились. Я верну тебе твою душу и думаю, она больше не будет стремиться уйти в верхний мир, вслед за матерью.

Объясняя это, он быстро двигал руками вдоль туловища Мунко, который ощущал мощную, почти обжигающую энергию.

— Что ты сейчас чувствуешь? — поинтересовался шаман.

Вместо ответа Мунко лишь благодарно кивнул головой.

— А теперь слушай внимательно. Хотя это очень трудно понять, но дело в том, что у тебя изначально не совсем обычное происхождение. Можно сказать, не совсем земное. Не зря ведь в вашем улусе так долго сплетничали, когда ты появился на свет: «дева Мария», «непорочное зачатие». И что самое удивительное, — воскликнул он, — они были правы! В твоем случае оно действительно было непорочным. Иными словами, никакой мужчина вообще не был причастен к твоему рождению.

VI

От этих слов голова у Мунко пошла кругом, но многоопытный в общении с посетителями шаман предвидел подобную реакцию. Он почтительно налил «не совсем земному» человеку Мунко пиалу чая. Подождав, когда тот немного успокоится, испытующе взглянул на него, явно собираясь поведать что-то очень важное.

— Настало время узнать правду. В твоем сотворении принял участие ни кто иной как великий могущественный дух, эжин, покровитель местности, где находится твое тоонто[74], Бамуугомбожав Баабай. Он знал, что нарушает строжайший запрет, и сильно рисковал, потому что Суглан духов[75], следящий за допустимым уровнем вмешательства в мир людей, мог очень серьезно покарать его — вплоть до вечного окаменения.