Владимир Гармаев - Журнал «Байкал» 2010–01

• Название: Журнал «Байкал» 2010–01
• Автор: Владимир Гармаев
• Издательство: ГУП «Издательский дом „Буряад унэн“»
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2010

---

— Вот так-то, мой мальчик, обстоят дела нашего рода задаранов, — сказал он в заключении своего грустного повествования и надолго умолк.

Молчал и я. В ушах вместе с топотом копыт долго звучало: «Чужие, чужие, чужие.» «Неужели после стольких лет совместной жизни на одной земле, под одним небом, после многочисленных вступлений в родство, после многих совместных битв с общими врагами монголы до сих пор считают нас чужими?» — вертелось в моей голове. Я стал напряженно вспоминать все, что было в мои мальчишеские годы известно о взаимоотношениях моих родичей, простых харачу, воинов отца и других наших сайтов с родами и племенами монголов, и не смог вспомнить ни одного случая или упоминания об обидах с их стороны. Тогда, решившись еще на один вопрос, я поторопил коня и догнал своего старика.

— Дед, мне помнится, что ты называл задаранов в числе коренных монголов, вместе выбравшихся из Эргунэ-Хона. Так мы коренные монголы или нет? Если коренные, то почему вдруг оказались монголам чужими? Что та женщина, мать Зады и человек, зачавший ее мальчика, были не монголы?

— Монголы, Джамуха, это не единое скопище кочевников. Монголы бывают разные, оттого и принятое всеми достоинство племен и родов разное. Все племена и роды, ведущие свое происхождение от тех, кто вышел когда-то из Эргунэ-Хона, называются монголами-дарлекинами и их множество. Наш род задаран тоже относится к ним, и этого никто не оспаривает. Есть еще монголы-нируны. Это потомки трех сыновей прародительницы Алан-Гоа, которые родились после смерти ее мужа Довун-Мэргэна, а зачаты по воле тэнгриев от небесного луча. Вот к ним-то нас никак отнести нельзя, ибо наш предок Зада родился не от Нируна-Бодончара, а от неизвестного мужчины. В наше время живут, кочуют в великой степи множество племен нирунов. Это прежде всего хатахины, салжиуты, багарины, зэгуритэи, нояды, баруласы, будагуты, тайджиуты и многие другие. Все ханы монголов в древности и последние три хана, которых я хорошо помню, были только из племен нирунов, нойонов и баторов из других племен в ханское величие никогда не возводили и возводить не будут. Тебе, Джамуха, с первого моего рассказа запомнить, какие монголы сейчас кочуют на просторах наших степей, от какого предка ведут их племена свое начало, будет очень трудно. Но ты твердо должен знать происхождение своих задаранов и то, как к нам относятся другие. Также должен знать, что все роды и племена, любой монгол, к кому бы он ни относился, во все времена очень хорошо знает своих первых и последующих предков. Без этого знания любой монгол называться монголом не может, а если не знает предков или не может запомнить, достоин полного презрения, таких девушек не берут в жены, за таких юношей и мужей не отдают монголы своих дочерей.

Я принялся раскладывать в уме услышанное, стараясь придать всем этим чертовым племенам и родам хоть какой-то облегчающий запоминание порядок, но как ни старался, у меня это получалось плохо. Вдоволь намучившись, я вконец запутался в названиях монгольских племен и именах их предков. Наконец, когда в голове все окончательно перемешалось и ничего, кроме тупой боли, не осталось, я прекратил себя пытать.

В середине дня мы сделали короткую остановку, попили из родника на склоне реки холодную воду, сменили коней и двинулись дальше. Старики сказали, что к темноте мы доедем до куреня, и повели нас не особенно спеша. А долина реки, между тем, очень сильно расширилась, горы с обеих сторон отодвинулись так далеко, что сосновые и лиственничные леса их склонов приобрели одинаково синий цвет, над которыми, почти сливаясь с небом, сверкали белые зубчатые вершины с тающими только в середине лета снегами. Наш маленький отряд уже давно оставил лед реки и двигался по своему, проложенному по пути на пастбища следу. Оглядываясь по сторонам, мы, мальчишки, замечали множество звериных следов, которые уже умели определять. Ни с какими другими невозможно было спутать следы изюбрей, оставляющих на снегу острые черточки копытами, или четкие, словно впечатанные, следы сохатых. Изредка попадались волчьи тропы, а лисьи мы не только видели, но временами замечали среди кустарника и самих рыжих чертовок, которые никак не подпускали нас на расстояние выстрела из наших слабых луков. Несмотря на притихшую после неистового бурана погоду было холодно. Мы, чтобы согреться, временами отчаянно ерзали в седлах, кутались плотнее в мохнатые дэгэлы, часто терли рукавицами застывающие щеки и носы. Во время одного из таких усилий я заметил на себе насмешливый, с какой-то мудрой искринкой взгляд деда. «Он уже знает, что я не смог запомнить его наставления о монголах и сдался», — мелькнуло в голове, и меня охватила нежданная досада на себя. Никогда не отступавший перед трудностями, которые встречались на моем, еще очень коротком жизненном пути, я от злости на себя стегнул коня и подъехал к деду. Тот спрятал взгляд под заиндевевшими ресницами и сделал свое лицо каменно-равнодушным.

— Насмехаешься? Да? — зло проговорил я. — Наших племен и родов так много, что с одного разу все не запомнить. Только не ври!

Старик вскинул голову и раскатисто захохотал. Остановив дернувшегося было коня он повернулся в седле, снял малгай, сбил с него ударами об стремя иней, зачем-то дернул косичку над левым ухом и миролюбиво сказал:

— Нет, мой мальчик, с первого разу и я не запомнил. Но есть один верный способ — это запоминать от большого к малому, от широкого к узкому, от самых древних предков до себя самого.

— Ну так помоги! Тебе же тогда тоже помогли? — потребовал я, но уже с меньшим пылом.

— Начнем, как полагается, с языка — главного отличия народов. Все жители юрт наших степей, лесные народы и другие, обитающие далеко на западе и юге племена говорят на одном языке. Он, хоть и имеет у каждого народа свою особенность, является силой, объединяющей всех нас. На этом языке говорим мы, монголы, говорят многие лесные племена, найманы, хэрэйды и хара-кидани на западе, олхонуты, татары на юге и юго-востоке и даже застенные кидани. Кроме них говорят на нем мэргэды, буряты, булагачины и такие народы как баргуты и ойраты. Мы, монголы, только часть этих народов. Понял?

— Понял. А ты откуда это знаешь?

— Я же много воевал вместе с воинами всех трех последних монгольских ханов на всех четырех сторонах, особенно на юге. Кроме того, при ханах, когда в нашей степи было больше порядка, до нас доходили купеческие караваны из дальних мест. Беседовать с торговыми людьми было очень интересно, они много ездили и много знали.

— Ладно. Давай говори дальше.

— Теперь о монголах, этой небольшой части одноязыких народов. Перво-наперво запомни, кто такие коренные монголы. Это те племена и роды, которые долгое время скрывались в теснине Эргунэ-Хона. Про них я тебе говорил, но ты должен знать, что часть лесных народов, мергэды, хэрэйды, найманы, олхонуты, все кидани и татары к тем монголам не относятся, хотя говорят с нами на одном языке. Про монголов-нирунов я тебе тоже говорил. Скажи-ка мне, кто они такие? — вдруг спросил дед и придержал коня.

— Это потомки трех сыновей, рожденных хоринской Алан-Гоа от небесного света, — ответил я не задумываясь, а дед меня похвалил, и по его лицу было видно, что мой тут же прозвучавший ответ его обрадовал. Мы оба тронули коней и поехали следом за остальными.

— Теперь я тебе поясню, кто такие монголы-борджигины. Это те роды и племена, которые ведут свое происхождение от Бодончара, от единственного сына старшей его жены, а звали его Хабичи-багатур. Этих племен меньше, чем племен монголов-нирунов, отличительной приметой борджигинов является светлый волос и серые глаза. Все монгольские ханы, в том числе Хабул, Амбагай и Хутула, были из борджигинов. Запомни, Джамуха, борджигины, они же коренные монголы-дарлекины, они же монголы-нируны являются племенами, из которых все монголы выбирают себе ханов. Теперь послушай про монголов-хиянов. Хиян — это бурный, ниспадающий горный поток. Так звали одного монгола, которые вместе с монголом Нохой и своими айлами когда-то в древности спрятались от врагов в теснине Эргунэ-Хона. Видимо Хиян и Нохой — не имена их, а прозвища. В наше время хиянами прозывают выдающихся воинов, таких, как Есугей-батор. В нашей истории был еще один хиян, это брат Есугея Мэнгэту. Так вот племя, собранное недавно Есугей-батором вокруг потомков Бардан-батора, имеет сильное войско, с ним одним куренем кочуют многие тайджиуты и зурхэтэны, кочуют отдельные монголы своими айлами — все хорошие воины. Вот этих монголов, которых собрал в один кулак Есугей-батор, теперь стали называть новыми борджигинами, а родственников Есугея и самого Есугея — хиянами.

— Подожди, дед, подожди! До сих пор мне был очень понятен ход твоих перечислений монголов, — остановил я старика. — Ты сказал, что есть народы, которые говорят на одном языке, в том числе и монголы, и их очень много. Потом ты рассказал о монголах-дарлекинах, или коренных монголах, то есть, про тех, которые вышли из Эргунэ-Хона. После этого ты назвал монголов-нирунов, которых меньше, чем дарлекинов. Потом рассказал о борджигинах — этих меньше, чем нирунов. А вот с хиянами началась в моей голове путаница. То это глава древнего айла и один человек, то Есугей с братом Мэнгэту, то целый род потомков Бардан-батора. Не успел я уяснить про этих хиянов, как ты тут же вплетаешь в свой рассказ новых борджигинов.