Александр Никонов - За фасадом империи. Краткий курс отечественной мифологии

• Название: За фасадом империи. Краткий курс отечественной мифологии
• Автор: Александр Никонов
• Жанр: Публицистика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-4248-0078-8

Почему русские не улыбаются?

Ответ на этот вопрос Александр Никонов находит в отечественной истории, которая в нашей стране «не просто повторяется, а ходит кругами, как слепая кобыла…»

Автор старается помочь подавляющему большинству соотечественников, особенно молодежи, избавиться от стойких заблуждений и иллюзий.

---

Пахан считает равным себе только пахана. Его авторитет — это авторитет силы.

Уничтожение и унижение Новгорода Иван III начал с того, что снял и увез символ Новгородской республики — вечевой колокол, с помощью которого народ собирался на площади, как когда-то он собирался на площадях древних греческих полисов, чтобы принимать решения и выбирать исполнительную власть. Этот колокол столетиями звучал над «вечным» городом. Новгородская республика представляла собой не только колыбель русской демократии, она была лучшим, что случилось в Руси-России, быть может, за всю ее историю. Это было огромное самостоятельное русское государство, богатое и свободное, простирающееся на восток почти до Урала а на север аж до Белого моря и Кольского полуострова. О масштабах этого государства говорит тот факт, что после завоевания Новгорода Московское княжество выросло по площади сразу в пять раз.

Новгород не был захвачен Батыем, а, как мы знаем, был «притянут» к Орде батыевым холуем Александром Невским. После смерти Невского и постепенного заката Орды Новгород понемногу раздышался и снова стал полноценной парламентской республикой с двумя палатами. Верхней был так называемый совет господ, в котором заседала местная аристократия, а нижней как раз и было народное вече. Князя же в Новгороде выбирали, он исполнял роль военачальника и жил даже не в самом городе, а поодаль.

Новгород был огромным перевалочным пунктом оптовой торговли. Здесь товар даже не проверялся покупателем, поскольку запечатывался специальными пломбами, гарантировавшими качество. Соль тут продавали мешками, мед, сельдь, вино — бочками. Иголки — сотнями. Воск, из которого в Европе делали свечи и который экспортировался туда из России бортниками, поставлялся ими в огромных, похожих на сыр кругляшах весом в десятки килограммов, их катили, а не таскали. А импортировал Новгород вина французские и испанские, специи, цветные металлы, сукно. Одного только немецкого сукна в Новгороде ежегодно продавали десятки тысяч погонных метров.

Господин Великий Новгород поражал приезжих вольностью нравов, незабитостью и достатком жителей, видимым невооруженным глазом богатством. Здесь, как и в древнем республиканском Риме, все были грамотными, поскольку дети учились в школах. Люди не носили лаптей, а носили сафьян — обувь из тонкой и ярко выкрашенной козьей или овечьей кожи. И они не боялись испачкать нарядную обувь в традиционной русской грязи, поскольку грязи на улицах Новгорода не было: городские службы работали не покладая рук, выстилая улицы и набережные бревенчатыми тротуарами. По сути, это была Европа.

Именно эту европейскую весну раз за разом и приходила душить Москва. После Невского сюда совался татарский беклярбек Дмитрий Донской, который силой заставил новгородцев формально признать свою зависимость от Москвы. Дело Донского продолжил Иван III, а завершил Иван Грозный.

Поскольку экономически Новгородское государство тяготело к Европе, а от московской династии только зло терпело, там периодически возникали идеи перейти под власть Великого княжества Литовского, отчего в Москве сильно напрягались. К концу XV века идеи перейти под власть Литвы воплотились в политические настроения масс, олицетворяла которые некая Марфа Борецкая; к ее двору стекались свободные граждане антимосковской партии.

Представители этой партии объявили на вече, что Новгород — сам себе господин, его жители всегда были свободными и холопства московского не хотят. В ответ Иван III и предпринял поход на Новгород против «изменников христианству». В сражении на реке Шелони Русь республиканская проиграла Руси деспотической. Вечевой колокол был снят и под плач новгородцев увезен в Москву.

Действия Ивана III в Новгороде наилучшим образом иллюстрируют вотчинную ментальность как полную противоположность ментальности европейской, основанной на римском праве и разделении власти политической и власти собственнической, вещной. Иван III действовал в абсолютно сталинском духе. Точнее, наоборот, Сталин, который учился царствовать у наиболее одиозных русских царей, действовал, как Иван III. В покоренных после Второй мировой войны странах — в Венгрии, например, — Сталин пласт за пластом срезал местные элиты, которые могли иметь в глазах народа хоть какой-то авторитет. Так он упрочивал собственную власть, основанную только на насилии и ни на чем больше. Генсек компартии Венгрии Матьяш Ракоши назовет это позже тактикой салями. Кусок за куском…

Иван III делал то же самое — он арестовывал и вывозил из Новгорода все наиболее авторитетные аристократические семьи. Часть арестованных была ликвидирована без суда и следствия, а часть расселена, правда, не в ГУЛАГе, а в Подмосковье. Их новгородские земли, дома и имущество были опять-таки без суда и следствия отняты московским деспотом, который считал все завоеванное своим личным имуществом, включая людей. Процедура «чистки» проводилась Иваном III не один, а целых пять раз с промежутками в два-три года. «Мы снимали слоями», — так подобную политику через полтыщи лет охарактеризует сталинский нарком Каганович, вспоминая репрессии.

Марфа Борецкая, ставшая свидетельницей покорения Новгорода, говорила, что это — начало конца. Что площади великого города зарастут травой, угаснет блеск его лучших семей, останется лишь изустная слава и сказки — о Садко, о былом величии города. И будущий путник уже не найдет на его месте ничего, кроме печальных развалин, только снимет шапку и скажет: «Здесь был Новгород».

«Будет день, и погибнет великая Троя…»

Однако Новгород еще дышал. И помнил. И жил. И торговал. Окончательную точку в новгородском величии поставил Иван Грозный — богобоязненный собиратель русских земель, как его хотела представить нам сталинская пропаганда. Таковым он до сих пор и остается в глазах многих недалеких россиян. Никто даже и не задумывается, а зачем вообще нужно было «собирать» русские земли, если они и так русские? И что значит «собирать»? Вот есть несколько русских государств — и что в этом плохого? Почему их непременно нужно «собирать», то есть объединять под одним самодурствующим начальником? Однако «собиратели» у нас в чести! Почему? Просто так. У всех русских должен быть один начальник. А не два. И не три… Кровавый зверь Иван Грозный только оттого и числится великим государственным деятелем, что сгонял русских и нерусских под свое ярмо. Сие у нас считается вельми отменным занятием. Властная вертикаль…

Этот «собиратель», на дух не переносивший никакой свободы, зимой 1570 года обложил Новгород, желая окончательно задушить город. Для начала его передовой отряд захватил все окрестные монастыри. Пять сотен монахов по приказу богобоязненного царя были насмерть забиты палками. Кровавый снег лежал вокруг осажденного Новгорода. А вскоре он стал красным и в самом городе.

Геноцид, который учинил безумный царь со своими садистами в Новгороде, глубоким шрамом остался на истории России. Головорезы московского деспота устроили в вольном граде какой-то кровавый праздник пыток. Горожан и горожанок, детей и стариков раздевали, обливали горючей жидкостью и поджигали, расстреливали из луков, сажали на кол, вырезали из кожи ремни… Царь лично наблюдал за пытками, поскольку уж очень он это дело любил, не меньше, чем Петр.

Людей подвозили к прорубленным в Волхове полыньям целыми улицами, ставили перед прорубью на колени, срывали шапку, били окровавленной дубиной по голове и сталкивали в черную воду. Пытавшихся выплыть били баграми по головам. В день успевали убивать от пятисот до полутора тысяч человек. И вся эта кровавая потеха продолжалась шесть недель! А потом безумный царь переключился на новгородские окрестности. И начал истреблять людей целыми селами — убивали скот, у беременных женщин вырезали младенцев из живота, насиловали детей, загоняли в избы семьями и сжигали. На 250 верст вокруг Новгорода местность была опустошена. Царю нужно было убить вольницу вместе с теми, кто ее помнил. И он это сделал.

Так собиралась Россия под Москву. И уж лучше бы она не собиралась… Уж лучше бы Новгород бы передан, как того опасался Иван Грозный, «иноплеменникам, королю польскому Жигимонту Аугусту».

Кстати, по пути в Новгород Иван Грозный разорил и Тверь, где был устроен страшный погром — убили несколько тысяч человек. Просто так. А поскольку царю хотелось обеспечить внезапность нападения, он выслал впереди войска передовой отряд под командованием опричника первой тысячи Василия Зюзина и отдал приказ убивать всех свидетелей перемещения его войска. Кстати, Новгород не сопротивлялся. Официально он находился под властью Москвы (как и Тверь), поэтому ворот перед царем не замыкал, напротив, Ивана Грозного встретила у ворот целая делегация лучших людей города во главе с архиепископом Пименом. Иван Грозный отобедал, выпил вина, затем издал свой знаменитый опричный клич «Гойда!», после которого его палачи бросились сеять вокруг смерть и ужас.