Маурин Ли - Танцующие в темноте

• Название: Танцующие в темноте
• Автор: Маурин Ли
• Издательство: ООО «Книжный клуб «Клуб семейного досуга»
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-966-14-0143-2, 978-5-9910-0601-9

Удивительная семейная драма. Милли разбирает вещи покойной родственницы Фло, и у нее возникает все больше вопросов без ответов. Она понимает, что жизненный путь Фло таит в себе загадку, которая напрямую связана с ее собственной судьбой…

---

Разговор переключился на тетушку Фло.

— Мы с ней дружили какое-то время, до того, как я вышла замуж за вашего отца, — сказала мама. — Несколько раз бывала в ее квартирке в Токстете, хотя ваша бабушка так никогда и не узнала об этом. — Она повернулась ко мне. — Собственно, Миллисент, теперь твоя очередь.

— Какое отношение имеет ко мне тетушка Фло?

— Твоя бабушка хочет, чтобы все ее вещи разобрали до истечения срока аренды, в противном случае владелец может все прибрать к рукам.

— Но почему именно я? — Я легко найду для себя дюжину более приятных занятий, чем разбирать вещи старой леди, которую я даже не знала. — А почему не ты, не бабушка или Труди? Как насчет той женщины, о которой ты говорила, ну, той, которая позвонила?

Казалось, мама задета и обижена.

— Дело-то пустячное, дорогая. Я не могу этого сделать, потому что… — Она сделала паузу, явно чувствуя себя неловко. — В общем, твоему отцу не нравится эта идея. Бабушка слишком расстроена, она тяжело восприняла смерть Фло. Как бы там ни было, сейчас она практически не выходит.

— А у Труди и без того хватает забот, — недовольно проворчал Колин.

— Что же касается женщины, которая позвонила, то это соседка с верхнего этажа. Мы же не хотим, чтобы незнакомый человек рылся в ценных вещах, принадлежавших тетушке Фло, правда?

— В каких ценных вещах? — Я заметила, что руки моего отца сжались в кулаки. Мне пришлось напомнить себе, что теперь он ничего не может мне сделать. Я могла говорить все, что мне заблагорассудится. — Я не знаю, чем она занималась, но я не могу себе представить, чтобы тетушка Фло приобретала ценные вещи.

— Пока ей не изменили силы и здоровье, она работала в прачечной самообслуживания… — Мама будто с трудом подбирала слова. Но потом с живостью продолжила: — Там будут бумаги, дорогая, может быть, письма, всякие безделушки, которые хотела бы сохранить твоя бабушка. Одежду можно отдать в один из этих благотворительных магазинчиков «Оксфэма» [1] . Я уверена, ты найдешь, кому продать мебель, а если там найдется что-нибудь милое, то и я не откажусь. Деклан знает молодого человека, у которого есть фургон.

Я пыталась придумать, как бы мне отделаться от этой обязанности. Мать умоляюще смотрела на меня, ее одутловатое лицо блестело от пота. Уж ей-то наверняка доставила бы удовольствие возможность порыться в вещах, но по какой-то причине отец решил настоять на своем, если не считать того, что раньше ему для этого не требовалось вообще никакой причины. Самого факта, что мать хотела что-то сделать, оказалось достаточно. Может, мне удастся покончить с этим делом за пару часов, если я прихвачу с собой несколько картонных коробок. Я предприняла последнюю попытку.

— Я всегда боялась Токстета, как чумы. Там полно наркоманов и преступников. Там убивают людей; просто пристреливают.

Мама забеспокоилась.

— Ну, если дело в этом… — начала она, но тут вмешался отец: — Твоя тетка Фло прожила там больше пятидесяти лет, и ничего с ней не случилось.

Похоже, мне не оставили выбора.

— Ну, хорошо, — неохотно произнесла я. — Когда нужно платить за аренду?

— Понятия не имею. — Мать явно воспрянула духом. — Женщина сверху должна знать. Ее зовут миссис Смит, да, Чармиан Смит.

— Не забудь дать мне ее адрес.

— Не забуду, дорогая. Попозже позвоню бабушке и все ей расскажу. Она будет довольна.

После того как покончили с едой и вымыли тарелки, Труди извлекла на свет божий бутылку, которую разрисовала для меня. Это оказалась изысканная вещичка, пустая бутылка из-под вина, превратившаяся в произведение искусства. Стекло покрывали розы и темно-зеленые листья с золотой окантовкой.

— Какая прелесть! — выдохнула я, поднося бутылку к свету. — Я даже не знаю, куда ее поставить. Первая стоит в спальне.

— Я разрисую тебе еще одну, — предложила Труди. — Мне скоро некому будет их дарить.

— Я посоветовал ей открыть ларек в одной из художественных галерей, — гордо заметил Колин. — В воскресенье я мог бы присматривать за детьми, если понадобится.

Я помахала бутылкой в знак согласия.

— Прекрасная мысль, Труди. В магазине такая вещица стоила бы не меньше десяти фунтов.

— Миллисент… — Ко мне бочком подобралась мать. — Ты ничем не занята сегодня днем?

Ко мне мгновенно вернулась вся моя подозрительность и осторожность.

— Я как раз пишу отчет.

— Все дело в том, что я хочу поехать проведать Алисон.

— Ты разве не можешь поехать одна? — Ради того чтобы ездить в приют к Алисон, мама научилась водить машину.

— Что-то случилось с автомобилем. Твой отец пообещал починить его, но так и не нашел для этого времени.

Вероятно, он поступил так намеренно. Он предпочитал думать, что его младшей дочери никогда не существовало.

— Извини, мам. Но мне нужно написать отчет.

— Мы отвезем вас, дорогая. — Должно быть, Колин слышал разговор. — Прошло уже две недели, с тех пор как мы видели Алисон в последний раз.

На лице у матери отразилась благодарность.

— Очень мило с твоей стороны, Колин, но Мелани и Джейку там просто нечем будет заняться. Им станет скучно уже через пять минут.

— Вы можете оставить детей здесь, со мной, — предложил отец.

— Нет, спасибо, — пожалуй, слишком быстро ответила Труди.

— Я пойду погуляю с ними, когда мы приедем туда, а вы с Труди сможете побыть с Алисон, — сказал Колин.

В разгар дискуссии я поднялась наверх, в туалет. Ванная, как и все остальное в доме, наглядно свидетельствовала о бедности: линолеум потрескался и пузырился, пластиковые занавески давно утратили первоначальный цвет. Уже почти взрослой я узнала, что мы относительно состоятельны — или должны были быть, по крайней мере. Заработная плата у моего отца, слесаря-инструментальщика, была достаточно высокой, но семье доставались лишь крохи. Отец всю жизнь играл и вечно проигрывал.

Как всегда, я не могла дождаться, когда вновь окажусь в своей конторе. Я чувствовала себя виноватой, что отказалась навестить Алисон, испытывала одновременно жалость к матери и гнев оттого, что жалость вынудила меня вновь прийти на это ежемесячное сборище, и снова вину, потому что знала, что не пошла бы, если бы могла. Когда «Сток Мастертон» начала работать по воскресеньям, я надеялась, что это станет удобным предлогом, но Джордж, трудоголик, настоял на том, что по воскресеньям он справится сам, без помощи наемного сотрудника.

Распрощавшись со всеми, я вышла наружу, к своему автомобилю. Несколько мальчишек играли в футбол на проезжей части, и кто-то нацарапал черным фломастером «отвали!» на боку моего желтого «поло». Я как раз стирала этот шедевр мысли носовым платком, когда появилась Труди с детьми. Она усадила их в старый семейный «седан сьерра» и подошла ко мне.

— Слава тебе, Господи, отмучились на целый месяц.

— Полностью с тобой согласна!

— Не могу заставить себя привыкнуть к этой дерьмовой сказочке о добреньком дедушке. — Она рассеянно потерла шрам над левой бровью.

— Полагаю, нам следует довольствоваться тем, что имеем.

Труди пристально рассматривала меня.

— Сестренка, с тобой все в порядке? Ты выглядишь бледной.

— Вот и мама так говорит. Со мной все в порядке, просто много работы, вот и все. — Я посмотрела на свою машину. Я стерла почти все, а то, что осталось, уже не разобрать. — Послушай, сестричка, мне жаль Алисон, — торопливо выпалила я, — но мне действительно нужно поработать.

Труди сжала мне руку. Бросила взгляд на дом, в котором мы выросли.

— Как бы я хотела навсегда уехать отсюда и никогда не видеть никого из нашей семейки, но у нас нет выбора, правда? Не знаю, как бы я выдержала все, если бы не Колин.

Запустив двигатель, я обратила внимание, что дом напротив заколочен досками, хотя дети уже взломали дверь и играли в коридоре. В садике перед домом стоял ржавый автомобиль без колес. Когда я отъезжала, мне показалось, что солнечный свет померк, хотя на небе не было ни облачка. Меня вдруг охватило чувство, что я здесь совсем чужая. «Кто я такая и откуда?» — с ужасом подумала я. Не отсюда, только не отсюда! Тем не менее я появилась на свет в высотном доме, в миле отсюда; теперь там, как в заточении, живет бабушка. Марта Колквитт редко выходила из дому с тех пор, как пять лет назад на нее напал грабитель и попытался отобрать пенсию. Моя собственная квартира в Бланделлсэндсе была скорее иллюзией, картонным, а не настоящим домом, и сама я была шарлатанкой. Я не могла понять, что нашел во мне Джеймс или почему Джордж Мастертон стал моим другом. Я играла какую-то выдуманную роль, но не становилась от этого настоящей.

Что подумал бы Джеймс, если бы встретил мою неряху-мать и дымящего как паровоз отца, если бы я рассказала ему о своем несчастливом детстве? Что бы он сказал, если бы узнал, что у меня есть умственно отсталая сестра, которую поместили в приют еще в трехлетнем возрасте, чтобы она не попадалась на глаза отцу? Перед моим взором возникла сцена, как мой отец наотмашь бьет Алисон по лицу и раз, и другой, пытаясь заставить ее перестать повторять одно и то же слово снова и снова. «Тапочки, — монотонно и без выражения бормотала Алисон. — Тапочки, тапочки, тапочки». Она до сих пор повторяла это слово, когда волновалась, хотя ей уже исполнилось семнадцать.