Алексей Леонтьев - Искатель. 1962. Выпуск №5

• Название: Искатель. 1962. Выпуск №5
• Автор: Алексей Леонтьев
• Издательство: Издательство ЦК ВЛКСМ "Молодая гвардия"
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1962
• ISBN: ISSN: 0130-6634

_{На 2-й стр. обложки рисунок В. ЛОГОВСКОГО.}

«Константин Эдуардович Циолковский космический человек. Гражданин Эфирного Острова…

Математик, физик, астроном, механик, биолог, социолог, изобретатель, «патриарх звездоплавания» Циолковский мыслит астрономическими цифрами, считает миллионами, биллионами, миллиардами. Бесконечность не устрашает его…»

Эти слова принадлежат Александру Беляеву. Ученый-мечтатель и писатель-фантаст… Они оба мечтали о покорении космоса, оба, пусть в разных областях, работали над «великой задачей XX века».

Исследователи творчества Циолковского и Беляева обнаружили переписку между ученым и писателем.

Открыта еще одна страница, которая рассказывает о большом внимании Циолковского к фантастике и о глубоком интересе романиста к идеям космических полетов.

Переписка впервые опубликована на страницах «Искателя».

---

Еще два раза он пытался прорваться, но оба раза невидимая преграда останавливала его, мягко опрокидывала, отбрасывала назад… Пройти в дверь оказалось невозможным.

Азаров перевел дух, руки и ноги его дрожали… Он громко выругал неизвестных конструкторов, придумавших такую мудреную защиту и не догадавшихся применить простую блокировку двери. Потом он повернулся и торопливо побежал к товарищам. Боком проскользнул в. дверь коридора, словно надеясь этим задержать излучение, не дать ему проникнуть следом за ним, хотя знал, что простые двери его не задержат, не остановят…

Возле двери в ангар он наткнулся на Коробова — тот спешил ему навстречу. Азаров взглянул на его встревоженное лицо, на напряженные глаза и положил руку на плечо товарища, прижался к нему, словно ища поддержки…

15

Это было как наводнение, когда вода подступает все выше и нет надежды, что уровень ее по какой-то причине остановится и удастся спастись. Все двери закрыли накрепко, однако уровень радиации возрастал хотя и медленно, но неудержимо.

Можно было, конечно, покинуть ракету и укрыться в верхних ярусах спутника. Но тогда придется окончательно проститься с надеждой отправить сообщение на Землю: другого выхода на поверхность, кроме уже известного, они не знали, а радиограмму можно послать только с поверхности — сквозь броню звездолета радиоволны их передатчика не пройдут.

Отступать решили в самую последнюю минуту. Пока же все занялись одним: поисками автоматической ракеты с передатчиком. Искали и не находили…

С Азаровым все держали себя так, словно бы ничего и не случилось. Но сам он был чернее тучи, порывался лезть в самые опасные места, пока Сенцов не сказал ему однажды:

— Ты не горячись… Теперь сам видишь — к чему это приводит.

Собирались вместе, лишь совсем выбившись из сил. И уже становилось ясным, что через день-два уйти все равно придется: уровень радиации станет опасным. Наверху еще можно будет продержаться, но здесь оставаться невозможно.

О своем трудном положении ничего не говорили. Рассказывали друг другу о том, что видели за день, спорили, как объяснить те или иные непонятные машины, приборы. Эти беседы за ужином теперь были единственным временем, которое космонавты проводили вместе, и на них полагалось являться чисто выбритыми, подтянутыми, в вычищенных комбинезонах.

Сейчас в одной из кают, превращенной в кают-компанию, собралось уже трое пилотов. Они были голодны, с нетерпением поглядывали на часы, но оба ученых задерживались, хотя и вели поиски в разных направлениях.

Наконец они явились вместе, оба какие-то мрачно-возбужденные. Молча сели за стол и ели молча, не поднимая глаз на товарищей.

— Не нашли, конечно? — спросил Сенцов, когда ужин уже заканчивался и на столе оставалось только какао во фляжках с присосками: питались они так же, как при невесомости, — привыкли, да и другой посуды не было.

— Не нашли… — мрачно ответил Раин.

Калве только вздохнул.

Раин замолчал, но не удержался:

— Что ж тут скрывать?.. И не найдем. И никто не найдет.

— Почему ты думаешь? — насторожился Сенцов.

— Мы тут с Калве прикинули… По дороге забежали в кибернетический центр и там еще раз проверили. Как будто бы наши выводы правильны…

— Какие выводы?

— Где был найден счетчик? — спросил Раин. — В том отсеке, на который указывал переключатель на пульте. А переключатель этот, как Калве в общем установил, задает машине режим подготовки ракеты в данном ангаре к полету.

— Ну и что?

— Ясно, что автоматическая ракета, попавшая сюда таким же образом, как мы…

— То есть автоматически посаженная и затем втянутая в ангар, — уточнил Калве.

— Ну да… Эта ракета и встречена была, очевидно, так же, как наша…

— Это справедливо, — сказал Коробов. — Они однотипны, разница лишь в деталях.

— Правильно. Значит, и ее роботы по своей программе сначала вскрыли, а потом, так сказать, отремонтировали: навесили люковые крышки, кое-что там наварили — по образцу своих ракет.

— Так, понятно…

— Но так как она попала в тот ангар, который был переключателем подготовлен к выпуску ракеты, то ее, поскольку никакого вмешательства в программу действий машины не последовало, просто-напросто выбросили из ангара. Отправили, так сказать, в рейс… Другого объяснения мы не находим.

— Подожди… Но на чем же она ушла в рейс? Кто включил двигатели?

— Никто не включал, — ответил Азарову уже Сенцов. — Ты что думаешь, ракеты у них стартовали на своих двигателях? Что бы тогда осталось от этих ангаров? Нет, они выбрасывали их таким же образом, каким и втягивали: посредством поля, магнитного или другого — мы не знаем.

— Правильно, так и мы с Калве решили, — поддержал его Раин. — Ну, а раз ее выбросили, то искать ее бесполезно, сами понимаете…

— Да не может быть! — возразил Азаров. — Они же не могут быть такими глупыми, ваши роботы и машины. Выбрасывать ракету, в которой нет ни одного человека, незаправленную, неподготовленную и вообще чужую…

— Они не глупые и не умные, — сказал Калве. — Они действуют по программе. Что касается людей — возможно, и у них на звездолете были автоматические ракеты-разведчики. А что касается того, что выброшенная ракета была не готова, то автоматы этого просто не заметили.

— То есть как? — удивился Коробов.

— Можно себе представить, что автоматы, снимающие показания датчиков после возвращения ракеты из рейса и передающие их в кибернетический пост, принимают сигналы, свидетельствующие о недостатке чего-то: топлива, энергии… Тогда происходит дозарядка. А раз, по их «понятиям», ремонт окончен, сигналов о нехватке чего-либо не поступало, то, значит, ракета готова к вылету.

— Может быть, конечно, это и не так, — сказал Раин. — Но что спорить и ломать головы? Давайте проверим!

— Как именно? — спросил Сенцов.

— Пожертвуем нашим искалеченным кораблем. Он нам больше не нужен, с него снято все, что возможно. Переключим машину на наш ангар. Тогда будет видно, что произойдет. Автоматы уже несколько дней не прикасаются к ракете. Если наши предположения подтвердятся, значит мы узнали, как — производится отправление ракет. И, кроме того, прекратим ненужные поиски…

Сенцов молчал. Было видно, как жаль ему расставаться со своим, хотя бы уже и ни на что не годным кораблем: командование им было поручено ему, Сенцову, и вот не уберег… Кроме того, если эксперимент подтвердит предположения Раина и Калве, значит не остается никакой надежды разыскать недостающие части для передатчика, для восстановления связи с Землей…

— А куда же девались остальные наши разведочные ракеты? — пытаясь найти хоть малейшую возможность иного решения, спросил Сенцов. — Ведь их посылали несколько, и ни одна не вернулась. Что же по-вашему: их все вот так здесь прооперировали, а потом выбросили? Больно неестественно получается…

— О судьбе других автоматических ракет мы пока ничего не энаем, — ответил Раин. — Можно только гадать. Может быть, и не одна из них побывала тут. А вероятнее, что остальные ракеты, попадая в сильное магнитное поле этого звездолета, выходили из строя, теряли правильный курс…

— Возможно, — задумчиво вставил Коробов. — Отказала автоматика, и ушли они куда-то в бесконечность, ищи их теперь. Ты вспомни, командир, как нам самим пришлось взяться за управление, когда при подлете сюда задурили автоматы.

Сенцову нечего было возразить. Ничего не скажешь, доводы основательные. После долгой паузы он молча кивнул, принимая план Раина и Калве.

В конечном итоге главное было — выяснить как можно больше сведений об устройстве звездолета. Кто знает, пусть не сейчас, а хотя бы через полгода они смогут разобраться и в том, как его строители осуществляли связь, сумеют все-таки дать сигнал на Землю. Для этого стоило пожертвовать многим.

…Три пилота медленно вошли в ангар. Взобравшись на эстакаду, постояли возле корабля. Металлическая сигара сейчас была вовсе не похожа на ту, какой ее втянули сюда автоматы всего несколько дней назад. Появились два новых люка. Основная ступень накрепко приварена к первой — теперь не было никакой возможности отбросить ее в полете… Какие-то гребни украшали среднюю часть ракеты. Такие нее они видели и на оболочке чужого корабля, ставшего теперь их домом. Зачем они нужны?

Сенцов легко коснулся, словно погладил, шероховатой оболочки ракеты. Вручную закрыли люк, так и оставшийся открытым с самого дня нападения. Потом молча слезли с эстакады и отошли в дальний угол зала. Сенцов послал Азарова передать ученым, что можно начинать.

Прошло несколько минут. Внезапно в зале раздалось легкое гудение, на стенах загорелись, замигали сотни лампочек. Их перекличка становилась все быстрее, наконец, лампы стали вспыхивать и гаснуть с такой быстротой, что зарябило в глазах.