Инна Булгакова - Солнце любви

• Название: Солнце любви
• Автор: Инна Булгакова
• Жанр: Боевик
• Год: 2012
• ISBN: 978-1-300-00884-2

"Однажды декабрьским утром 86-го года я неожиданно проснулась с почти готовым криминальным сюжетом – до сих пор для меня загадка, откуда он пришёл: “Была полная тьма. Полевые лилии пахнут, их закопали. Только никому не говори”. И пошло- поехало мне на удивление: “Смерть смотрит из сада”, “Крепость Ангела” “Соня, бессонница, сон”, “Иди и убей!”, “Последняя свобода”, “Красная кукла”, “Сердце статуи”, “Век кино” и так далее… Я пишу медленно, постепенно проникая в коллизию, как в трагедию близких мне людей, в их психологию, духовно я вынашиваю каждый роман как ребёнка" (Инна Булгакова).

---

- Так в чем дело?

- «В том, что я тебе не верю», — произнес он мысленно, побоясь произнести вслух.

Он хотел верить, так хотел, что, кажется, жизни не жалко.

- Вы Ангелевича Валерой называете? — не об аналитике-шоумене хотелось говорить (вообще ни о чем не говорить, а переживать самые драгоценные мгновенья), но рассудочность философа исподволь сказывалась.

- Иногда. А что?

- Мне как раз понравилось, как вы сказали Полю, что со всеми мужчинами на «вы».

- Я с ним на «вы», к тому же он старик.

- Тем более! «Валера».

- Сейчас стиль такой, пожилым приятно. Да ну его! Петр Романович, что нужно, что вы хотите?

- Мне нужны доказательства. — Он уже придумал испытание. — Вы должны мне принадлежать, — высказался «теоретически» и тотчас почувствовал, что именно этого и хочет — с той минуты, как увидел ее, и испугался: «Сейчас она пошлет меня к черту по заслугам!» Но она сказала:

- Я согласна. Прямо сейчас?

- Господи! — простонал Петр Романович. — Куда ж вы так торопитесь? Посторонний мужчина, как последний хам, предлагает вам постель.

- Не посторонний и не хам, а вы! Вам же нужны доказательства? Вот я и хочу доказать, что у меня мужчин не было.

- Неужели? — поразился он. — Откуда ж ты такая взялась?

- Я только хочу знать, любите вы меня или нет.

«Ловушка! — предупредил себя Петр Романович. — Тут какая-то ловушка!» — и сказал против воли:

- Люблю.

«Если это и неправда, — пронеслось в голове, — теперь все равно.»

- Я так и знала, — воскликнула Варенька, — с тех пор, как мы увидели друг друга во дворе!

«Я ее не видел, но это все равно.»

В бессмысленно-повторяющемся рефрене «все равно» была какая-то обреченность, паралич воли; философ ощущал себя «животным на заклании», но и блаженство не покидало его, такая полнота жизни, что ничего не хотелось, даже обладания. «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!» Но она, конечно, ждет действий и доказательств. Петр Романович вздохнул со всхлипом, шагнул к тщедушному парапетику, разделяющему их, и услышал шум за спиной. «Опять Подземельный подслушивает! — вдруг опомнился. — Он же убит!» — обернулся: на галерейку вышел Игорь Ямщиков.

- Почему Ивана Ильича убили? — вот такой нелепый вопрос он задал соседу; Петру было не до него, ни до чего, но лезть на глазах у архитектора через перегородку как-то неловко. «Я буду вас ждать», — прошептала Варенька и ушла, и солнце словно притушило свой пушистый блеск.

- Ну, чего тебе?

- Почему убили Ивана Ильича?

- Спроси у следователя.

- Не говорит. или не знает. Я только что с допроса.

- А я откуда знаю?

Игорь, не отвечая, глядел пронзительно черными круглыми глазами.

- Где ты провел ночь?

- В Завидеево.

- Чего это ты туда-сюда?

- Чтоб Тоню не волновать. Дела еще не закончил, а ей вчера обещал вернуться.

Да, Игорек — врожденный подкаблучник; счастье, что в супруги досталась ему не «владычица морская».

- Петр, говорят, ты явился чуть ли не свидетелем убийства.

Петру Романовичу ночное происшествие уже осточертело; куда больше волновал его царственный подарок — любовь юной незнакомки. В голове тотчас застучал Блок: «По вечерам над ресторанами… и каждый вечер в час назначенный. и вижу берег очарованный и очарованную даль.»

- Извини, Игорь, я занят.

- Чем? Происходит трагедия.

- Не преувеличивай.

- Я преувеличиваю? — завопил Игорь. — Ты избегаешь разговора со мной?

- Да в чем дело, черт возьми!

- Ты не замечал — нет, постой, не уходи! — не замечал, что покойный любил совать нос не в свои дела?

- Замечал. Какие роковые тайны он мог у тебя подслушать?

- Почему у меня?

- А почему у меня? Нас с тобой двое соседей осталось. Вот еще девушка въехала, — переключился философ с наслаждением, — к дядьке, в среду.

- В среду? — переспросил Игорь; тут Петр Романович заметил, какой у архитектора измученный, потерянный вид, и у него неожиданно вырвался «глупый вопрос», который он так и не собрался задать Вареньке:

- Кто поставил букет роз ко мне в маленькую комнату? Не ты?

Игорь так долго и задумчиво глядел на Петра Романовича, что у того проскользнула мыслишка: уж не сошел ли архитектор с ума? Наконец сосед высказался:

- Не я.

- А кто?

- Не знаю.

- Когда Подземельный закричал перед смертью, мне послышался еще один голос наверху. Не твой?

- Не мой. — Игорь встрепенулся. — Ты выдумал голос, чтоб отвести подозрения от себя?

- Игорь, ты в своем уме?

- Я-то в своем.

- Тогда вникни. Убийца исчез бесследно. И моя, как ты посмел сказать, «выдумка» на меня же навлекла подозрения. Да что это я оправдываюсь! — возмутился Петр Романович. — Чем мне медик мешал?

- Так был голос?

- Подходя строго логически — неоткуда ему было взяться. то есть деться. А почему тебя так волнует смерть Ивана Ильича?

- Потому что. — прошипел Игорь. — Потому что я тебя ненавижу! — и исчез, прозвенев стеклянной дверью.

Петр Романович остолбенел. между презрением слева и любовью справа, метафорически выражаясь. И конечно, выбрал последнее: нормально, «по-взрослому» позвонив из парадного в дядькину дверь.

7

Варенька очень удивилась «глупому вопросу». (Действительно, получать в подарок цветы — привилегия прекрасного пола.) Нет, ей в голову не пришло, но она хочет взглянуть. Можно? Он помедлил, но не нашел приличного предлога отказать. Можно. Ой, какие забавные часы. и качалка. Можно сесть? Можно. Какой старомодный комод, а розы дорогие, рублей на пятьсот. Что ты погрустнела? Как вас любят женщины! Какие еще женщины? Неужели тайком вам преподнес букет мужчина?

Петр Романович усмехнулся, сел напротив на кушетку и закурил (курил он редко).

- Оставим женщин.

- Вы их не любите?

- В меру.

- Почему здесь темно?

- Я, собственной, не живу в этой комнате, мне она не нужна.

- Странно. А чьи это фотокарточки?

- Вон маленький Поль с родителями.

- Да, хозяйку я узнала. А это кто?.. Не хотите — не отвечайте, мне просто нужно о вас побольше узнать.

- Зачем? — спросил Петр Романович подозрительно.

- Как! Вы уже забыли?

- Детка, о какой любви между нами может идти речь?

- Но я еще могу поступить в институт! У вас есть платное отделение?

- Где?

- На философском.

Он засмеялся.

- Да на кой тебе сдалась философия, а мне философ? (Варя тоже засмеялась.) Как дочь нового буржуа ты, наверное, умеешь считать деньги.

- Умею.

- Так вот, у меня их нет.

- У меня есть.

- Это не одно и тоже. Далее. Я старше тебя на четырнадцать.

Она перебила:

- Вы меня убеждаете или себя?

- Обоих.

- Меня не надо. Мужчин много, молодых много, но такого со мной еще не случалось.

- Со мной тоже, — вырвалось у него (опять против воли, как там, на галерейке, когда он сказал: «Люблю»). — Все, все! Предоставим событиям идти естественным ходом, не ускоряя.

Она промолчала.

- Это фотографии моих родных: мамы, отца и брата. Они все умерли.

Своей смертью, — почему-то добавил Петр Романович.

- А брат молоденький.

- Старый снимок. Он был на пять лет младше меня.

- А вы их выкиньте, — вдруг сказала Варя.

- Фотографии?

- Розы.

- Нет, в их загадке надо разобраться.

- У кого есть ключи от вашей квартиры?

- Ни у кого, красть тут нечего. Но вчера я забыл запереть балконную дверь.

- Значит, кто-то из соседей?

- Да нет соседей: только ты и Игорь. Ты его сейчас видела.

- А Поль?

- Говорит: не он.

- Нет, конечно. забавный, злой мальчишка. Учтите, желтый — цвет измены. Есть у вас такая женщина, которая.

- Она что, по пожарной лестнице сюда залезла?

- Так есть?

- Нет у меня никого.

- Но кто-то вас тайно любит. Прикольные розы.

- Такие дед Ипполита на даче выращивает. Я помню аромат.

- В теплице?

- Они стояли здесь в этой вазе девять лет назад и предназначались для одной девушки.

- Так, может, она о вас вспомнила!

- Исключено. Во-первых, ко мне та девушка не имела никакого отношения. Во-вторых, она умерла.

- Когда?

- Тогда.

- Где?

- Здесь. Варя, это не моя история, и я не хочу о ней вспоминать.

- Я сразу поняла, что вы — человек необычный.

- Не обольщайся.

- Это так! Валера не захотел о вас рассказывать, он вас обозвал «нищий аристократ духа».

- Меня не интересует его мнение.

- У вас с ним какие-то счеты?

- Давай не будем о таких пустяках.

- А что не пустяки?

- Ты. Вот о тебе мне хотелось бы узнать побольше.

- Нет во мне ничего особенного, — отрезала Варя строго.

- Есть. Особенное. Потому что мне никто и никогда так не нравился, я потерял из-за тебя голову. Это смешно, но это так.

- Но я же согласна на ваше условие!

- Это я сгоряча, прости.