Александр Бушков - Екатерина II: алмазная Золушка

• Название: Екатерина II: алмазная Золушка
• Автор: Александр Бушков
• Жанр: История

---

Вообще-то передовые умы Польши в конце концов начали робко заикаться, что крепостное право - пережиток средневековья, что не мешало бы и реформы провести… Но кончилось все пустой говорильней в польском сейме, то бишь парламенте, вялотекущей, аккурат в последние годы перед окончательным крахом польской государственности. И потому чуть позже, когда на отошедших к Австрии и Пруссии территориях благородные шляхтичи устроили священную войну за независимость, сотрясая воздух красивыми словесами, простой пахотный народ решил, что участвовать в очередной барской забаве ему как-то не с руки - а потому крестьяне мятежников ловили, вязали и предъявляли новому начальству. Чтоб не баловали, отвлекая со своей освободительной борьбой от сенокоса и обмолота…

В германских государствах крестьянин, в отличие от России и Польши, вещью уже не считался. Его нельзя было продать (по крайней мере, официально, а неофициально и в Германии бывало всякое, распрекрасным образом продавали втихомолку под предлогом «отдачи в услужение»). Однако крестьянин все же оставался прикрепленным к земле. Сбежишь с места постоянного жительства - розги в немалом количестве, а то и смертная казнь. Хочешь вступить в брак - иди за разрешением к своему помещику, а там уж, как он решит. Хочешь отдать детей обучаться ремеслу - опять-таки изволь сначала получить бумажку от герра помещика. На которого, кстати, приходилось работать несколько дней в неделю совершенно бесплатно - ага, та самая барщина, которая отчего-то считается чисто российской деталью быта. В Германии барщина составляла где два дня в неделю, где три, а где и все шесть. Чтобы обрабатывать собственный клочок земли, и ночь есть… И оброк германские крестьяне, кстати, платили точно так же, как российские - и натуральным продуктом, и деньгами. А неисправных плательщиков и вообще ослушников либо драли, как Сидорову козу, либо часов на несколько выставляли на позор, усаживая на деревянного осла посреди городской площади.

Австрийская империя. В тех ее провинциях, что были населены немцами, жилось самую чуточку вольготнее. Там крестьяне были скорее арендаторами, платившими денежный оброк. Зато действовала масса сохранившихся со средневековья повинностей: ну, например, всякий австрийский помещик имел право заявиться к любому крестьянину на своей земле и забрать сына в батраки на свои поля, а дочку - в прислуги. И попробуй откажись…

В провинциях, населенных чехами, жилось еще тяжелее. Тамошним крестьянам запрещалось без разрешения сеньора: покидать поместье, вступать в брак, отдавать детей учиться ремеслу, носить и вообще иметь любое оружие, даже ловить рыбу и собирать хворост (поскольку все леса и рыбные ловли - собственность помещика). Молоть зерно следует исключительно на господской мельнице, печь хлеб - не у себя дома, а в господской пекарне, пиво покупать - только у барина. Ну, и налоги. И барщина. И прочие сомнительные удовольствия.

В Венгрии, пребывавшей тогда под властью Вены, - все то же самое, только в десять раз хуже…

В Италии, где синее небо и апельсины, крестьянину опять-таки жилось как на каторге. Земля в основном принадлежала дворянам, сдававшим ее в аренду - и в качестве платы тамошний «синьор мужик» порой отдавал три четверти урожая. Поборов - масса. Хочешь держать кур и свиней - плати. Хочешь зарезать свою собственную корову - плати. Хочешь выбросить накопившийся мусор - плати. Берешь воду из реки - плати, река не «общая», а непременно дворянская… В общем, все то же самое - землепашец, конечно, не вещь, продать его нельзя, и в картишки уже не продуешь, но этот «свободный» человек в феодальных повинностях по уши, как в болоте. А на Сицилии вдобавок уже в те времена действовала мафия: у каждого крупного землевладельца - своя банда головорезов, и, ежели свободный пахарь вздумает качать права… в общем, вспомните итальянские боевики, только автоматы замените на шпаги, от чего разница, в принципе, невелика.

В Испании - та же картина. Лично свободные крестьяне только в виде арендной платы за землю отдают половину урожая - а ведь есть еще масса других поборов…

Во Франции господа вовсю забавляются охотой на все, что бегает и летает. Блестящие кавалькады тех самых кавалеров в кружевных манжетах и прекрасных дам в декольтированных платьях весело травят зайцев борзыми и охотятся на куропаток на крестьянских полях. Такая уж у них старинная привилегия, еще со времен крестоносцев. Крестьянин, кроме того, не имеет права убивать зайцев и куропаток, которые пасутся на его полях - и не имеет права строить изгороди (мешать охоте!). В некоторых местах запрещалось даже урожай убирать, пока куропато-чьи птенцы не окрепнут и не станут летать: барская охота превыше всего…

Ну, и масса других повинностей и поборов. Так стоит ли удивляться, что на протяжении всего восемнадцатого века Европу прямо-таки трясло от крестьянских восстаний? Размах был лишь самую малость поменее пугачевского…

Ах да, была еще Англия, островок свободы и заповедник вольности…

В некоторых отношениях там и в самом деле жилось чуточку вольготнее. Существовал, например, закон «Хабеас корпус», по которому человека нельзя ни за что ни про что держать в тюрьме - уже максимум через сутки его непременно следует предъявить судье, чтобы тот рассмотрел, по какой такой причине мирного гражданина ввергли в узилище.

Вот только на протяжении восемнадцатого века этот закон официальным образом приостанавливался не менее десяти раз, и всякий раз - не менее чем на год, а то и подольше…

Крепостного права не было, верно. И самых кондовых феодальных повинностей - тоже. Но большая часть крестьян была не собственниками, а опять-таки арендаторами, и в любой момент их могли буквально вытряхнуть под открытое небо. Иди куда хочешь с домочадцами и скарбом, ты ж человек свободный, никто тебя удерживать не имеет права… Почитайте английских классиков. Например, Томаса Гарди, там подобные случаи наглядно описаны…

Крепостничества, в общем, нет. Зато есть лендлорд - местный землевладелец-олигарх, который для всей округи царь и бог. Поскольку сплошь и рядом он еще не только местный помещик, но и местный судья, местный шериф (у которого в те времена прав было даже поболее, чем у американского шерифа), и местный священник, и местный депутат парламента. Попробуй пободайся, ежели охота…

И, между прочим, любой местный судья обладает широчайшими полномочиями. Предположим, в каком-нибудь провинциальном местечке собралась толпа местных жителей, легонько нарушающих общественный порядок - то ли крестьянское возмущение из-за налогов, то ли просто сэры перепили в базарный день и решили малость побуянить…

Так вот, достаточно судье объявиться перед обывателями, протараторить скороговоркой несколько параграфов «Закона о мятеже» - и местная полиция на законнейшем основании может палить в толпу из всех видов огнестрельного оружия, нимало не озабочиваясь наличием там женщин и детей. И полицейским за это ничего не будет, хоть всех до единого перестреляй - «Закон о мятеже» прочитан, так что формальности соблюдены. А то, что в задних рядах, очень может оказаться, и не расслышали, что там судья бормочет, - дело десятое…

В том же восемнадцатом столетии, при наличии отсутствия крепостного права, шахтеры, случалось, работали в железных ошейниках. Не все, но случалось. О чем немало писали английские историки и писатели, отнюдь не левые: если попадется роман под названием «Камероны», прочитайте, не пожалеете. Лишитесь кое-каких иллюзий касаемо «старейшей в Европе» демократии.

Но самое скверное все же, что только имелось в восемнадцатом веке, - это сохранившаяся с феодальных времен неприглядная штука под названием «сословные различия». Что это означало на практике?

Да то, что существовала этакая пирамида, где на ступеньках один над другим стояли сословия - выше всех благородное дворянство, а ниже него - все остальные. И люди исключительно в силу своего происхождения были обречены занимать отведенную им ступеньку. Хорошо, если она оказывалась верхней. А если - нижней?

Тогда - ничего хорошего. Как бы умен, благороден душой и какими бы талантами ни был одарен низший, он обречен был оставаться человеком второго сорта. В любой момент какая-нибудь тупая, надутая скотина (к счастью своему, обремененная длинной родословной) могла процедить через губу:

– Пшел, быдло…

И приходилось смирнехонько отступать, кланяясь - таково уж устройство жизни…

Тогдашняя жизнь больше всего напоминала шахматную доску - где пешки предельно ограничены в передвижении и возможностях, в отличие от более благородных фигур. Если кому-то случится перечитывать «мушкетерскую» трилогию Дюма, советую обратить внимание, как благородные дворяне, Атос, Портос, Арамис и д'Артаньян, относятся к тем из окружающих, кто благородным происхождением похвастаться не может. Арамис «ударом кулака отбрасывает» горожанина, имевшего неосторожность чуточку забрызгать его грязью. Д'Артаньян, верхом на лошади мчавшийся куда-то по неотложным делам, сшиб горожанина «и не подумал останавливаться ради такого пустяка» (между прочим, горожанин этот был не простой булочник или фонарщик, а член Парижского парламента, в переводе на наши современные реалии - член Верховного суда Российской Федерации) - но какая разница? Главное, не дворянин.