Н. И. Сагарда - Лекции по патрологии I—IV века

• Название: Лекции по патрологии I—IV века
• Автор: Н. И. Сагарда
• Издательство: Издательский Совет Русской Православной Церкви
• Жанр: Религия
• Год: 2004
• ISBN: ISBN 5–94625–092–2

Вниманию читателей предлагаются «Лекции» знаменитого патролога, библеиста и библиографа, профессора Санкт–Петербургской духовной академии Николая Ивановича Сагарды (1870— 1942/43), охватывающие материал о святых отцах и церковных писателях I—IV веков. Издание осуществлено на основании уникальных источников — рукописи–автографа и авторизованной машинописи, прошедших неоднократную правку Н. И. Сагарды и наиболее полных по количеству рассмотренных персоналий и произведений. К несомненным достоинствам «Лекций» относятся продуманность плана, подробность изложения и взвешенность оценок.

В процессе подготовки к изданию книга прошла скрупулезное редактирование и была снабжена предисловиями, современным научным комментарием, необходимой русскоязычной библиографией и обширным справочным аппаратом. Она будет полезна не только студентам и преподавателям духовных школ, но также всем, кто интересуется святоотеческим наследием.

---

В протестантской богословской литературе патристика (в указанном значении[120]) прекращает свое существование и весь историко–догматический материал передает новой дисциплине, скоро развившейся в самостоятельную ветвь исторического богословия — «истории догматов», которая, по своей первоначальной идее, должна исследовать и ясно представить исторический ход раскрытия и формулирования учения веры от дней апостольских. Относительно же отдельного и самостоятельного существования патристики пришли к вполне согласному решению, что патристическое богословие в прежнем значении этого названия, после того как оно само собой разрешилось в историю догматов, в которой, с другой стороны, и погребено, должно почитаться как caput mortu–um [мертвая голова], воскрешение и восстановление которого в качестве самостоятельной науки было бы возвращением к детскому возрасту богословия[121]. Что касается биографического и библиографического материала, который составлял содержание патрологии, то он пользовался вниманием протестантских богословов еще некоторое время и в XIX в., но затем и патрология как самостоятельная дисциплина исчезла из протестантско–богословской литературы, и вопрос, должна ли она совершенно исчезнуть или ожить в новом виде, в настоящее время преобладающим в протестантстве богословско–историчес–ким направлением разрешен в том смысле, что на место патрологии поставлена «история древнехристианской литературы», задача которой заключается в том, чтобы всю письменность христианской древности изучить и оценить с чисто историко–литературной точки зрения, с решительным поэтому устранением вопроса о богословском и церковном значении как отдельных произведений, так и всей их совокупности. А патристику (в прежнем значении этого термина) признают даже совершенно невозможной ввиду того, что разногласия у отцов как в догматической, так и в этической области будто бы гораздо многочисленнее, чем согласные моменты, так что едва ли возможно достигнуть гармонически–цельного «богословия отцов» (theologia patrum), или если это и осуществимо, то только путем применения насильственно–гармонистического произвола и пренебрежения к правилам здравого научного исследования и изложения.

Иначе дело обстояло в римско–католическом богословии. Здесь во второй половине XVIII в. вырабатывается дисциплина, которая соединила в себе составные части прежней патристики и патрологии, прибавив третий элемент — руководство к правильному пользованию святоотеческими творениями и наставление о цели изучения их. Соединив все это, назвали науку патрологией, и в этом широком смысле наименование удерживалось и в XIX в. Только во второй половине этого века некоторые римско–католические патрологи стали вводить двойное наименование курсов: «патрология и патристика» (например, Nirschl, Lehrbuch der Patrologie und Patristik; Rezbänyay, Compendium patrologiae et patristicae), отмечая этим двойственную задачу, преследуемую авторами. С другой стороны, и превратности в судьбе патристической науки на протестантской почве не остались без влияния на постановку ее и в римско–католическом богословии. И со стороны римско–католических богословов в самое последнее время обнаруживается совершенно отрицательное отношение к «патристике», причем довольно резко заявлено, что для спасения слова «патристика» нет никакого основания перекрещивать патрологию в патристику; а против опытов соединения патрологии и патристики говорят, что менее всего позволительно оправдывать, если патристику принимают в дом патрологии как бедную сестру и отдел патрологии, излагающий сведения об учении отцов, называют патристикой. Патрология должна восстать против такой сестры, потому что она со своей стороны не может отказаться от суждения об учении, заключающемся в писаниях отцов. «У этой патристики, — говорит О. Bardenhewer, — без сомнения, должно быть оспариваемо право на существование, потому что она живет на чужой счет»[122]. Некоторые же римско–католические авторы идут далее и обнаруживают стремление к замене названия (патрологии протестантским altchristliche Literaturgeschichte [история древнехристианской литературы], хотя наименование не изменяет существа дела, так как обычно рассматривается древнецерковная литература; а в таком случае наименование недостаточно точно обозначает предмет науки, так как не отношение к христианству вообще, а богословско–церковное содержание дает особенный отпечаток патристической литературе и делает ее предметом самостоятельной богословской науки. Поэтому римско–католические богословы признают необходимость удержать наименование науки «патрологией», допуская возможность параллельного обозначения ее именем «истории древнецерковной литературы», так как это наименование заключает в себе признание принципиальных предположений патрологии[123].

С конца XVIII в. появилось много учебников и руководств, в которых давалось сжатое и более или менее обоснованное изложение добытых результатов в области патристической письменности. Между католическими можно назвать руководство Joh. Ad. Möhler'a Patrologie oder christliche Literärgeschichte (Regensburg, 1840), обнимающее три первые века; Μ. Permaneder, Bibliotheca patristica (1841–1844) в двух томах; J. Fessler, Institutiones Patrologiae (1850–1851) в двух томах (новое издание [под редакцией В. Jungmann'a]: 1890—1896); J. Alzog, Grundriss der Patrologie oder der älteren christlichen Literärgeschichte (Freiburg, 1866, 4–е издание: 1888); J. Nirschl, Lehrbuch der Patrologie und Patristik (Mainz, 1881–1885) в трех томах. Между протестантскими руководствами прежнего времени должно назвать Н. J. Pestalozzi, Grundlinien der Geschichte der Kirchlichen Literatur der ersten sechs Jahrhunderten zum Gebrauch bei Vorlesungen gezogen (Göttingen, 1811). В это время постепенно стало более обычным делать предметом литературно–исторического изображения только церковных писателей древности с исключением позднейших; при этом и относительно определения периода христианской древности достигнуто было некоторое согласие в том, что греческую литературу доводили до Иоанна Дамаскина (ум. ок. 754) и латинскую — до Григория Великого (ум. 604).

Последние десятилетия истекшего века и первые годы наступившего в западной богословской науке отмечены проявлением выдающегося интереса к древнехристианской письменности, результатом которого оказываются многочисленные и весьма ценные труды по изданию и изучению текста и исследованию содержания ее, и этот живой интерес с его важными для богословской и церковно–исторической науки последствиями не ослабевает и в настоящее время: работы по исследованию разных сторон древнехристианской литературы расширяются и углубляются, круг исследователей и научных трудов в этой области постепенно увеличивается. Чтобы определить значение переживаемого нами церковно–исторического научного оживления, достаточно коротко охарактеризовать выдающиеся проявления его.

Жизненный нерв всех этих работ в области древнехристианской литературы составляют многочисленные находки доселе известных только по названию или совершенно неизвестных весьма важных древних памятников. Эти находки значительно расширяют наши познания относительно древнейшей письменности; они не только приносят новый материал для исследования, но при свете их лучше познается и иногда исправляется старое, давно известное и по недостатку документов не всесторонне обследованное. Хотя наука в течение почти четырех столетий неустанно трудится над изучением рукописного материала, хранящегося в различных библиотеках Востока и Запада, и старается через напечатание сделать общедоступным все, что сохранилось от древнехристианской письменности, однако эта работа далеко еще не достигла своего конца: глаз ученых еще не всюду проник, и последние десятилетия принесли значительное количество весьма ценных древнехристианских памятников, открытие которых превзошло даже самые смелые надежды и значительно расширило горизонты церковно–исторической науки. Простого перечисления этих находок достаточно, чтобы понять всю силу научного движения, какое вызвано было в заинтересованных кругах опубликованием их. За это время открыты: «Учение 12–ти апостолов», полный текст обоих «Посланий Климента Римского», в греческом подлиннике и сирийском переводе, латинский и эфиопский переводы первого из них, а также латинский перевод «Дидаскалии», фрагменты «Евангелия» и «Апокалипсиса Петра», «Изречения Иисуса», «Беседы Иисуса со Своими учениками», отрывки некоторых других апокалипсисов и апокрифов, «Акты» Петра, Иоанна, Павла, некоторые очень важные документы гностической литературы, несколько древних мученических актов, фрагменты Папия и Игизиппа, апология Аристида, отрывки сочинения Мелитона, епископа Сардийского, «О крещении», «Доказательство апостольской проповеди» св. Иринея, армянский перевод IV и V книг его антигностического произведения «Обличение и опровержение лжеименного знания», Philosophumena и комментарий на пророка Даниила Ипполита Римского, фрагменты Климента Александрийского, так называемый Tractatus Origenis[124], отрывки из сочинений Петра Александрийского и других александрийцев, Διατ€σσάρων Татиана, целые сочинения Мёфодия Олимпийского. К этим находкам из времени гонений и древнейшего периода христианской Церкви присоединяются другие, более или менее важные, из последующих веков: трактаты Прискиллиана, извлечения из «Церковной истории» Филиппа Сидского, сочинения и фрагменты Евсевия Кесарийского (в Палестине), Афанасия, Ефрема, Евсевия Кеса–рийского (в Каппадокии)[125], Прокла Кизикского, Феофила Александрийского, Исихия Иерусалимского, Феодора Мопсуэстийского, Илария Пиктавийского, Иеронима, Августина, Евлогия Александрийского и вообще многочисленные памятники из истории византийской и восточной литературы. Особенное усердие приложено к исследованию папирусов, которые в большом количестве извлечены на свет недавними раскопками в Египте: в них найдено много ценных данных для древнехристианской литературы.