Н. И. Сагарда - Лекции по патрологии I—IV века

• Название: Лекции по патрологии I—IV века
• Автор: Н. И. Сагарда
• Издательство: Издательский Совет Русской Православной Церкви
• Жанр: Религия
• Год: 2004
• ISBN: ISBN 5–94625–092–2

Вниманию читателей предлагаются «Лекции» знаменитого патролога, библеиста и библиографа, профессора Санкт–Петербургской духовной академии Николая Ивановича Сагарды (1870— 1942/43), охватывающие материал о святых отцах и церковных писателях I—IV веков. Издание осуществлено на основании уникальных источников — рукописи–автографа и авторизованной машинописи, прошедших неоднократную правку Н. И. Сагарды и наиболее полных по количеству рассмотренных персоналий и произведений. К несомненным достоинствам «Лекций» относятся продуманность плана, подробность изложения и взвешенность оценок.

В процессе подготовки к изданию книга прошла скрупулезное редактирование и была снабжена предисловиями, современным научным комментарием, необходимой русскоязычной библиографией и обширным справочным аппаратом. Она будет полезна не только студентам и преподавателям духовных школ, но также всем, кто интересуется святоотеческим наследием.

---

Апология отличается спокойным тоном, полным достоинства, и силой аргументации. По стилю — это одно из лучших произведений св. Афанасия. В конце апологии к Константию Афанасий защищается по поводу насмешливого выражения императора (cap. 30), что он бежал из Александрии по трусости. Скоро этому вопросу он посвятил целое сочинение: 10) «Апология о своем бегстве» («Защитительное слово, в котором св. Афанасий оправдывает свое бегство во время гонения, произведенного дуком Сирианом»)[1107]. Афанасий бежал перед наемниками; его враги не преминули воспользоваться случаем обесславить его, доказывая, что он из трусости бросил свою паству, когда она подверглась особым бедствиям. Ответом на эти обвинения была апология, пользовавшаяся большим уважением у древних писателей и по языку и стилю не уступающая почти предшествующей. Св. Афанасий с достоинством разоблачает истинные чувства своих обвинителей, доказывает, что в известных обстоятельствах человеку не только дозволительно, но прямо и обязательно бегством обеспечить себе жизнь и безопасность, и противопоставляет им учение Христа, Его пример и примеры пророков и апостолов; потом, переходя в наступление, он с силой изображает дикую ярость своих преследователей и их печальные подвиги, и описывает обстоятельства своего бегства, совершившегося при помощи Божией. Эта апология составлена до смерти Леонтия Антиохийского, по крайней мере до того времени, когда весть об этой смерти дошла до св. Афанасия (cap. 1), вероятно в конце 357 г.

11) «Послание к Серапиону»[1108] (о смерти Ария). Серапион, епископ Тмуйский и друг св. Афанасия, просил сообщить о собственных испытаниях святителя[, о ереси ариан][1109] и о смерти Ария. По двум первым пунктам св. Афанасий писал Серапиону свое произведение, составленное для монахов: «Из этого, — говорит св. Афанасий, — ты можешь узнать и касающееся до меня и до ереси» [(1.2)]. Этим произведением может быть только «История ариан к монахам». Составил ли св. Афанасий для опровержения арианства другое произведение более догматического характера и находится ли оно между дошедшими до нас произведениями его — эти вопросы не могут быть разъяснены удовлетворительно. В послании св. Афанасий отвечает на третью просьбу Серапиона; он рассказывает о смерти Ария то, что он узнал от пресвитера Макария, бывшего в Константинополе во время этого события, и делает вывод о несомненности проявления в несчастной судьбе Ария суда Божия над еретическим учением, что должно побуждать ариан к возвращению в истинную Церковь.

12) «Послание [к инокам]»[1110] и «История ариан к монахам»[1111]. Два произведения, внутренне связанные между собой как книга и предисловие или сопроводительное послание. В известных древних каталогах они обычно обозначаются просто «Послание к монахам или к отшельникам». Название «История ариан» не первоначально; оно хорошо обозначает предмет книги, составленной для удовлетворения желаний монахов Фиваиды и не предназначавшейся, по мысли ее автора, для опубликования. Она представляет собою сжатое описание преследований арианами православных с 335 до 357 гг. В ней автор часто дает выражение чувству негодования, вызванному теми неправдами ариан, свидетелем которых он был, и тяжелым положением церковных дел, расстраиваемых ересью. Обстоятельства, в которых находился св. Афанасий, и полемическая цель, которую он преследовал, составляя это произведение, в достаточной степени объясняют, почему в нем не находят спокойного и холодного тона историка. «История ариан» начинается ex abrupto: «Они же, для чего все это строили, в непродолжительном времени привели то [и] в исполнение», и далее идет речь об Иерусалимском соборе 335 г. Можно думать, что переписчики опустили те сведения, какие были уже в «Апологии против ариан», а также начало или первую часть произведения, потому что она повторяла вторую часть апологии. Когда св. Афанасий писал это произведение, еще жив был Леонтий Антиохийский и Георгий Каппадокиянин управлял [александрийской][1112] Церковью; таким образом, его нужно относить к концу 357 или к началу 358 г. Сообщение о падении римского епископа Либерия (cap. 41) считают позднейшей вставкой и возбуждают вопрос о подлинности его, как и последних глав «Апологии против ариан».

13) «Четыре слова против ариан»[1113]. Эти четыре речи или книги (λόγοι) «Против ариан» — главное догматическое произведение св. Афанасия, представляющее полное и всестороннее опровержение арианства и изложение православного учения о божестве Слова и о Св. Троице. Афанасий ставил целью «раскрыть изгибы в груди гнусной ереси и показать зловоние ее безрассудства, чтобы и находящиеся еще далекими от нее бежали ее, а обольщенные ею раскаялись и с отверстыми очами сердца уразумели, что как тьма — не свет, и ложь — не истина, так и арианская ересь — не добро» (I, 1).

Для этого в первой книге он излагает учение Ария на основании «Фалин» и прежде всего подчеркивает новизну его, противопоставляя истинное и кафолическое учение, преданное отцами (cap. 1—9), и затем доказывает посредством изъяснения мест Священного Писания, ложно толкуемых арианами, и при помощи рациональных доводов, что Сын Божий не из ничего произошел и не создан из чего-либо, но вечен, рожден из сущности Отца; при этом изъясняется природа этого рождения и отличие его от человеческого и разрешаются различные хитросплетения еретиков (cap. 10—39). В остальной части, а также во втором и третьем слове он разбирает и изъясняет места Священного Писания, извращаемые арианами, и устанавливает их истинный смысл, причем почти все второе слово занято определением истинного смысла изречения: «Господь созда Мя...» (Притч. 8: 22). В четвертом слове автор тщательно определяет взаимное отношение Отца и Сына, доказывая особенно, что Слово — не простое качество Отца, не иное начало, само по себе существующее, но собственное рождение естества Отца, отличное от него, но и не отдельное, и опровергает Савеллия и Павла Самосатского, хотя есть речь и об Арии и Евсевии Никомидийском.

В последнее время резко поставлен вопрос относительно IV слова: отрицают не только его связь с первыми тремя, но и принадлежность св. Афанасию. В доказательство того, что так называемое IV слово первоначально не было соединено с остальными, указывают прежде всего на то, что IV слова в некоторых рукописях, содержащих первые три, совершенно нет, а в некоторых к III слову примыкают другие произведения. Кроме того, и по своему содержанию IV слово не требуется тремя первыми, а скорее исключается ими: в нем автор дает оправдание православной христологии, касаясь, с одной стороны, отношения Логоса к Богу, с другой стороны — Его вочеловечения, причем излагает отчасти уже то, о чем речь была в первых словах; но главное возражение направлено не против ариан — против них направлены только 1—8 главы, — а против других врагов православного учения: 8— 29 главы против Маркелла Анкирского, а с 30-й и до конца [автор] опровергает лжеучение Павла Самосатского и его приверженцев. Почему и самое заглавие «Против ариан» не соответствует содержанию IV слова.

Но IV слово не только не стоит в связи с I—III словами «Против ариан», но, говорят, и не принадлежит св. Афанасию. Предположение J. Dräseke, отождествляющего его с «Книгой о вере против ариан», которую (по Иерониму, De vir. Ш. 127) Максим, претендент на константинопольскую кафедру, представил в 381 г. императору Грациану, признается вообще не имеющим значения, но мысль о неподлинности IV слова поддерживается энергично. Основанием для этого служит стиль, который, как утверждают, носит совершенно другой характер: св. Афанасий пишет растянуто, любит в спорах с противниками опровергать их возражения с большой обстоятельностью; между тем у автора IV слова одна мысль теснится другой, поэтому изложение сжатое, предложения большей частью краткие. С большим диалектическим искусством, какого не достигает св. Афанасий, автор умеет приводить своих противников ad absurdum. Впрочем, эту разность в стиле объясняют тем, что IV слово — только набросок или собрание материалов и фрагментов для опровержения евсевиан и маркеллиан; от этого ставят в зависимость отчасти поразительную сжатость — некоторые места производят такое впечатление, как будто автор хотел только наметить ход мыслей рассуждения (cap. 3: «то же самое должно сказать и о Силе»; cf. cap. 15 sq.); этим объясняют отрывочное начало 1, 5, 9 и 31 глав. Хотя должно согласиться, что таким способом не могут быть объяснены все особенности стиля. С другой стороны, происхождение слова от св. Афанасия поддерживается не только многими параллелями в мыслях между III и IV словами, но еще более тем, что одновременная полемика против евсевиан и против Маркелла ни у кого из восточных противников евсевиан не была так понятна, как именно у св. Афанасия. При таких условиях нельзя категорически ни утверждать подлинности IV слова, ни отрицать — оно должно быть отнесено к dubia[1114]. Обычно время происхождения «Слов против ариан» полагали между 356 и 361 гг. — в третье изгнание св. Афанасия; но в последнее время некоторые исследователи на основании текста слов и исторических намеков в них высказываются в пользу раннейшего датирования, именно в 338, 339 или 347—350 гг.