Н. И. Сагарда - Лекции по патрологии I—IV века

• Название: Лекции по патрологии I—IV века
• Автор: Н. И. Сагарда
• Издательство: Издательский Совет Русской Православной Церкви
• Жанр: Религия
• Год: 2004
• ISBN: ISBN 5–94625–092–2

Вниманию читателей предлагаются «Лекции» знаменитого патролога, библеиста и библиографа, профессора Санкт–Петербургской духовной академии Николая Ивановича Сагарды (1870— 1942/43), охватывающие материал о святых отцах и церковных писателях I—IV веков. Издание осуществлено на основании уникальных источников — рукописи–автографа и авторизованной машинописи, прошедших неоднократную правку Н. И. Сагарды и наиболее полных по количеству рассмотренных персоналий и произведений. К несомненным достоинствам «Лекций» относятся продуманность плана, подробность изложения и взвешенность оценок.

В процессе подготовки к изданию книга прошла скрупулезное редактирование и была снабжена предисловиями, современным научным комментарием, необходимой русскоязычной библиографией и обширным справочным аппаратом. Она будет полезна не только студентам и преподавателям духовных школ, но также всем, кто интересуется святоотеческим наследием.

---

По примеру церковных писателей предшествующего времени, св. Григорий стремится найти подходящие аналогии для выяснения взаимного отношения Божественных Лиц. Но «чего я ни рассматривал сам с собой в любоведущем уме своем, — говорит он, — чем ни обогащал разум, где ни искал подобия для сего, но не нашел, к чему бы дольнему можно было бы применить Божие естество. Если и отыскивается малое некое сходство, то гораздо большее ускользает, оставляя меня долу вместе с тем, что избрано для сравнения» (Orat. ХХХЦ, 31]). Св. Григорий перебирает древние сравнения: родник, ключ и поток, солнце, луч и свет, и находит их малопригодными; он решает лучше отступиться от всех образов и теней как обманчивых и далеко не достигающих истины [(Orat. XXXI, 31—33)]. Однако св. Григорий нередко употребляет новое сравнение, которое лучше обеспечивает учение о единстве Божием: «Ум, Слово и Дух» (Orat. XII[, 1]).

При изложении богословия св. Григория обычно оставляется в тени его христология; а между тем в этом пункте он внес особенно много нового по сравнению со св. Василием. Св. Григорий, как ввиду борьбы с аполлинарианством, так и по личному внутреннему влечению, в отношении к Лицу исторического Христа раскрыл глубоко продуманное положительное воззрение, которое по своей конструкции явилось очень ценным для ближайшего времени христологических споров. В слове «На святое Крещение» (Orat. XL) он так формулирует учение о воплощении: «Веруй, что Сын Божий — предвечное Слово, рожден от Отца бездетно и бесплотно, и Он же в последние дни родился ради £ебя и Сыном Человеческим, происшедши от Девы Марии, неизреченно и нескрерно (ибо нет никакой скверны, где Бог и откуда спасение); что Он всецелый <шловек и вместе Бог, ради всего страждущего человека, дабы всему тебе даровать спасение, разрушив всякое осуждение греха, бесстрастный по Божеству, страждущий по воспринятому человечеству; столько же ради тебя человек, сколь ты ради Него делаешься богом; что Он за беззакония наши веден на смерть, доспят и погребен, поколику вкусил смерть, и, воскресши в третий день, вознеся на небо, дабы возвести с Собой тебя, поверженного долу, но паки приидет п?славное явление Свое судить живых и мертвых, приидет уже не плотью, но л£ бестелесным, а в известном только Ему образе боголепнейшего тела, чтобы видимым быть для прободших Его, и пребывать Богом, непричастным дебелости» [(cap. 45)]. Эти положительные мысли полемически и более подробно скрыты в первом послании к Клидонию. Св. Григорий восстает как против ьрх, кто вводит двух Сынов — одного от Бога и Отца, а другого от Матери, так против тех, которые не признают во Христе полноты человеческой природы. ценее всего можно утверждать, что во Христе не было человеческого ума ο'οϋς), так как именно человеческий ум есть истечение и образ Божественного ума (Νους), естественная связь между Божеством и человечеством. Кроме того, Э1 идея спасения требует, чтобы Христос был истинный человек и истинный срг: «Не воспринятое не уврачевано, но что соединилось с Богом, то и спасается. если Адам пал одной половиной, то и воспринята и спасена одна половина; а если пал всецелый, то со всецелым Рождшимся соединился и всецело спасается» Epist. 101, cap. 32-33)]. «Если Он — человек, имеющий душу, то, не имея ума, мог быть человеком?» [(cap. 34)]. Два естества в Иисусе Христе соединились в одно Лицо: Он, чем был, истощил, а то, чем не был, воспринял, не составив ререз сие двоих, но благоволив из двух соделаться Единым, потому что Бог есть то и другое, и принявшее, и принятое, два естества, во едино стекшиеся, но не рва Сына (Orat. XXXVII[, 2]). «В Спасителе есть иное и иное[1320], потому что не тождественны невидимое с видимым и до-временное с тем, что под временем; но не имеет в Нем места иной и иной... Ибо то и другое в срастворении — и Бог вочеловечился, и человек обожился...» (Epist. 101 [, cap. 20-21]). Во Христе Божество не действовало только благодатно, как в пророке, но существенно было сопряжено и сопрягается. «Мы не отделяем в Нем человека от божества, но учим, что Один и Тот же — прежде не человек, но Бог и Сын Единородный, предвечный, не имеющий ни тела, ни чего-либо телесного, но в конце и человек, воспринятый для нашего спасения, подлежащий страданию по плоти, бесстрастный по Божеству... чтобы всецелым человеком и Богом воссоздан был всецелый человек, падший под грех. [Если] кто не признает Марию Богородицей, тот отлучен от Божества» [(cap. 13—16)].

Понятно, почему послание св. Григория Богослова имело такой авторитет на Третьем и Четвертом Вселенских соборах: в нем предвосхищены были вероопределения этих соборов.

Св. Григорий Нисский[1321]

Сведения о жизни св. Григория

Св. Григорий Нисский был родным братом св. Василия Великого, несколько моложе его: он родился, вероятно, около 335 г. Он не получил такого блестящего образования, как его старший брат, и ограничился, можно думать, школами родного города, не предпринимая образовательного путешествия. На развитие его богатых дарований оказал сильное влияние св. Василий Великий. Св. Григорий всегда с чувством глубокой благодарности называет своего брата «отцом и учителем» (De opificio hominis, Praef.; Apol. in Hexaemeron, Praef.; Conclus.). Религиозное настроение развилось в нем сравнительно поздно; по крайней мере, из его юности известен такой факт. В имении его матери Эммелии предполагался праздник перенесения мощей сорока мучеников. Григорий, обучавшийся в Кесарии, приглашен был принять участие в этом семейном торжестве. Григорий был крайне недоволен тем, что ему пришлось прервать занятия, и он равнодушно слушал песнопения богослужения, совершавшегося в саду и продолжавшегося всю ночь. Наконец, он удалился в укромную часть сада и лег спать. Но здесь он увидел сон: ему снилось, что он хочет войти в сад, но светоносные воины не пускают его, и только благодаря заступничеству одного из них он не был подвергнут наказанию. Может быть, под влиянием этого сновидения он в скором времени вступил в клир в звании чтеца. Однако светская карьера продолжала привлекать его к себе, и он, по выражению св. Григория Богослова [(Gregor. Nazianz., Epist. 11/16, cap. 4)], предпочел называться ритором, чем христианином. Это произвело соблазн — враги Церкви обратили этот факт в свою пользу, а друзья были чрезвычайно огорчены и настойчиво увещали «одуматься, прийти в себя, оправдаться перед верными, оправдаться перед Богом, перед алтарями, перед таинствами, от которых удалился» (Gregor. Nazianz., Epist. [11/] 16[, cap. 5]). Что св. Григорий Нисский был женат, об этом свидетельствуют следующие слова в его трактате «О девстве» (cap. 3): «Теперь некоторым образом знание красоты девства для меня напрасно и бесполезно, как плоды для вола, с намордником идущего на гумно, или как для жаждущего — со скал текущая вода, когда она для него недостижима; блаженны те, во власти которых избирать лучшее и которые не заключили себя как бы в стенах, вступив в брачную жизнь, подобно нам, которые как бы некоторой бездной отделены от славы девства, к которому не может возвратиться никто, кто хотя однажды сделал шаг в мирскую жизнь». Его супруга была Феосевия; ее благочестие и религиозное настроение прославляет св. Григорий Богослов в письме к Григорию Нисскому по поводу ее смерти — он называет ее «действительно священной» и «сожительницей иерея» (Epist. [197/] 182[, cap. 6]). Она умерла вскоре после того, как Григорий Нисский сделался епископом.

Настойчивые убеждения друзей и родных, особенно сестры Макрины и Григория Богослова, склонили св. Григория Нисского отказаться от светской жизни и удалиться в монастырское уединение на реке Ирис. В конце 371 г. он был посвящен св. Василием во епископа Ниссы, незначительного городка каппадокийской митрополии, хотя сам он и возражал против этого. Св. Григорий оказался очень неопытным в житейских делах, и его «простота» причиняла много неприятностей св. Василию (cf. Basil. Caesar., Epist. 58; 60; 100). На епископской кафедре св. Григорий Нисский не избег почти общей всем православным епископам Востока участи. Зимой 375 г. на соборе в Анкире, созванном по инициативе арианствующего наместника Понта — Демосфена, арианствующими епископами он был обвинен в растрате церковных денег; кроме того, подверглась возражениям законность поставления его во епископа. Св. Григорий по распоряжению Демосфена был арестован и в сопровождении военной стражи был отправлен в Анкиру; но по дороге ему удалось бежать, и он скрылся в безопасное место. Таким образом, суд над ним не состоялся. Но собор в самой Ниссе, созванный весной 376 г., заочно осудил и низложил его. Почти три года после этого св. Григорий вел скитальческую жизнь, поддерживая в разных местах православных в их борьбе с арианами. По смерти Валента произошла резкая перемена в направлении церковной политики: изгнанник был возвращен своей пастве и встречен ею с искренней радостью. Но вскоре он должен был отправиться в Кесарию, чтобы проститься с братом Василием и похоронить его; а на обратном пути он получил известие о болезни старшей сестры Макрины, с которой давно не виделся. Григорий Нисский застал ее уже на смертном одре. Свою последнюю беседу с ней, ее кончину и погребение Григорий описал в послании к монаху Олимпию[1322] и в трактате «О душе и воскресении». В сентябре или октябре 379 г. Григорий Нисский присутствовал на Антиохийском соборе, который обсуждал преимущественно вопросы об аполлинарианстве. Кажется, по поручению этого именно собора Григорий посетил понтийские Церкви, и при этом обстоятельстве, именно — в апреле 380 г., он должен был руководить выборами митрополита на севастийскую кафедру в Малой Армении. К его удивлению, выбор пал на него самого. На его протест не обращали внимания. В «вавилонском пленении» в Севастии св. Григорий оставался несколько месяцев, когда, наконец, освободился от уз и достиг своего крова (Epist. 19; Epist. 22), т. е. Ниссы.