Томас Гиффорд - Преторианец

• Название: Преторианец
• Автор: Томас Гиффорд
• Издательство: Эксмо, Мидгард
• Жанр: Политический детектив
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-21865-3

Казалось бы, операция по физическому устранению легендарного «Лиса пустыни», немецкого фельдмаршала Эрвина Роммеля, спланирована «от и до» и провала быть не может. Однако тайная миссия британской разведки завершается неудачей. Кто предал английских агентов? Где проходит грань между высшими стратегическими интересами и изменой, личной ответственностью и безрассудной отвагой, вечными ценностями и холодным расчетом?

Впервые на русском языке!

---

Она с радостью встретила Годвина, когда он под вечер заглянул в дом в Белгрейвии. Она обняла его, и потерлась щекой о его щеку, и налила шерри у столика под окном. Сухие колючие снежинки прорезали ранний сумрак. Снега недоставало даже, чтобы замести щели на мостовой, и все же это была первая примета зимы. В собственной гостиной Лили горел камин, и Годвин скинул свою полушинель на низкую кушетку.

— Как сегодня Сцилла? Я вчера завозила ей свежий букет, так у нее голова раскалывалась от боли…

— Сегодня лучше. Ребра еще побаливают. Проклятая люстра. Но слушай, Лили, я не за этим пришел.

— Роджер, у тебя странный вид. Где твоя обычная невозмутимость? Что-то случилось? Что с тобой?

— Ну, для начала я должен попросить тебя никому ничего не говорить об этой встрече. Ни о чем не спрашивай и, бога ради, никому не говори. Мне просто нужны ответы на несколько вопросов. Сделаешь? Мне нужна твоя помощь.

— Ну конечно, милый мой Роджер! Ты не в себе. Спрашивай о чем угодно. Ты же знаешь, как я провела молодость… Я — воплощение скромности.

— Мне нужно кое-что узнать о Стефане Либермане… Вообще-то все, что ты можешь рассказать. Например, как вы с ним познакомились?

— Ох, Роджер! — Она выпятила губки. — Ты совершенно уверен, что тебе стоит в это вникать? Может, лучше бросить?

Кажется, в ее взгляде была укоризна.

Но Годвин не был настроен разбираться в оттенках взглядов.

— Сорок первый год, осень. Помнишь, большой прием по случаю завершения съемок, фильм Сциллы «Месяц примулы»… Ты тогда рассказывала мне о Либермане, сказала, что взяла его под свое крылышко. Скажи, чем он тогда занимался? С кем был ближе всего? Как насчет Монка? Или Макса? Или Сциллы?

— Ну какая тебе теперь разница? Стефан так радовался, что выжил, расслаблялся понемногу…

— Он всюду бывал, верно? Знакомился с людьми, никого не пропускал…

— Ну и что ты так взбудоражился? Тебе Сцилла сказала? Или, наоборот, отрицает? Тебя не так просто завести, и я желаю знать, кто это с тобой проделал.

— Что отрицает? Нет, Сцилла ничего не отрицает.

— Ну вот, сам видишь. Не стоит даже отрицать, все давно кончилось и лучше просто забыть…

— Лили, о чем это ты говоришь?

— О человеке, с которым Сцилла часто встречалась. Между прочим, Роджер, помнится мне, вы с Энн Коллистер были тогда почти неразлучны. Сцилла просто жила своей жизнью и…

— Нет-нет, Лили, к осени сорок первого с этим было покончено. Мы со Сциллой… Лили, о чем, черт возьми, ты толкуешь?

— Конечно, о Сцилле со Стефаном. И я пытаюсь втолковать тебе, что это был просто легкий флирт…

— У Сциллы с Либерманом? Ты хочешь сказать?..

— Ну конечно. Разве мы не об этом говорили? Ты же сказал, что Сцилла не отрицает… и зачем бы ей отрицать? Сколько лет прошло, и работа ее выматывала, и Макс очень плохо себя вел, что и неудивительно, но все равно ей было трудно, и почему бы ей было не завести роман с интересным мужчиной вроде Стефана Либермана? Роджер, что ты так ужасно смотришь? Не будь же ослом! Вы со Сциллой — самая счастливая пара, какую я знаю, и что такого, если дорога к счастью была не слишком гладкой? Так всегда бывает. Ну, встряхнись, не дури…

Годвин сглотнул.

— Ты права. Я понимаю все, что ты говоришь. Просто я не знал… Пока мы с Максом искали подвигов… пока Макса убивали, а меня простреливали насквозь… Я просто не знал, что Сцилла… что она…

— Ну и выбрось это из головы. Много воды утекло через мост или куда там у вас, англичан, утекает вода, словом, нечего плакать над пролитой водой…

— Над молоком. Плачут над пролитым молоком. Да, ты права.

— И Сцилла теперь совсем не та, какой была тогда. Послушай добрый совет, Роджер. В сердечных делах никогда не поминай прошлого тому, кого любишь. Подумай, как мучился бы Грир, если бы напоминал о моем прошлом. Ненадолго хватило бы его любви — а так мы счастливы, и любим друг друга, и прекрасно живем. И все это пропало бы, если бы он вздумал попрекать меня прошлым — все пошло бы порошком…

— Прахом, Лили. Все пошло бы прахом.

— И совершенно напрасно. Я сейчас не тот человек, каким была в юности. Сейчас я не стала бы делать того, что делала тогда. То же самое и с твоей женой. Она твоя жена, она тебя любит всеми силами сердца. Она родила тебе ребенка. Она уже не та беспокойная несчастная душа, какой была тогда, — так что забудь про Либермана, забудь его и береги жену. Ты любил ее, когда она была почти ребенком, и любишь теперь, когда она стала взрослой женщиной. Не требуй большего, Роджер. Ты понимаешь?

— Да, Лили, понимаю.

Он наклонился и нежно поцеловал ее в губы.

— Понимаю каждое слово. Никто никогда не давал мне лучшего совета. Я не шучу.

— Люби ее. Ничего нет важнее этого.

— Лили, дорогая моя девочка, ты сняла груз с моей души.

На Итон-сквер, по пути к несчастному разбитому дому на Слоан-сквер, он заглянул в местную пивную выпить кружку пива. Он достал трубку, к которой в последнее время приохотил его Пристли, набил ее и закурил.

Она сняла груз с его души.

Тем, что рассказала о Сцилле.

Значит, Стефан Либерман был тогда тесно связан с миром, в котором жил Макс Худ. Где-то, когда-то, у кого-то сорвалось с языка. Что-то дало ему подсказку. Может быть, что-то сказала Сцилла. Или он увидел что-то на рабочем столе Макса. Заметку, набросок, беглую схему…

Не так уж много нужно было шпиону, от удачи которого зависели жизни всех его родных.

Пора было уже Годвину с ним встретиться.

Париж освободили в августе сорок четвертого, а к середине октября — если забыть о беспощадно подавленном нацистами варшавском восстании — союзники уверенно двигались на восток, подступая к «линии Зигфрида», а русские столь же решительно катили на запад. Не то чтобы наступление шло легко. Немцы дрались как одержимые, хотя многие уже понимали, что их дело проиграно. Конец был неизбежен. В Думбартон-Оукс на окраине Вашингтона обдумывались планы обеспечения коллективной безопасности послевоенного мира, вырисовывалась идея Организации Объединенных Наций.

14 октября. Лису пустыни, фельдмаршалу Роммелю, возможно, величайшему герою Германии, дали возможность покончить с собой, чтобы избежать суда и верной казни за участие в покушении на Гитлера. Он воспользовался капсулой с ядом, а официально было объявлено, что фельдмаршал скончался от боевых ранений. Годвин с сожалением услышал эту новость от людей из разведки. Он вспоминал долгий разговор с этим человеком в Париже, безумие того дня, когда Роммель выигрывал войну перед кинокамерами. Он был хороший человек, хоть и враг. Годвин рад был бы повстречаться с ним в мирное время.

20 октября. Генерал Макартур вступил на берег Филиппин, оставленных им два с половиной года назад. По правде сказать, он вступал туда по нескольку раз несколько дней подряд, потому что операторы кинохроники требовали более качественных дублей. В результате многие утверждали, что он прибыл позднее, что они видели его прибытие через несколько дней после высадки войск. Так или иначе, он получил возможность произнести свою знаменитую речь: «Я вернулся…»

С 23 по 26 октября в южной части Тихого океана шло самое масштабное морское сражение в истории. Битва в заливе Лейте. Императорский флот Японии получил смертельную рану, потеряв тридцать пять кораблей, в том числе три больших линкора, четыре авианосца, десять крейсеров, тринадцать миноносцев и пять подводных лодок. Флот Соединенных Штатов потерял шесть кораблей.

В последний день октября «москиты» разбомбили штаб-квартиру гестапо в датском городе Орхус, не повредив при этом расположенные всего в сотне ярдов от нее госпитали.

7 ноября. Франклин Делано Рузвельт был четвертый раз переизбран президентом Соединенных Штатов.

Век линкоров пришел к концу 12 ноября, когда тридцать два «ланкастера» Королевских ВВС наконец потопили могучий «Тирпитц» тремя прямыми попаданиями шеститонных бомб. Отныне военно-морские силы больше полагались на авианосцы, чем на огромные плавучие крепости.

Великие события одно за другим сыпались на поле истории, и Годвин подхватывал их на лету, описывал их, рассказывал о них по радио, пытался представить своим слушателям панораму происходящего в перспективе. Перспектива: эта часть профессии была ему дороже других. Он всегда пытался распознать глубинный смысл событий.

Весь ноябрь германские войска откатывались назад по всей Европе. К концу месяца американские «В-12» засыпали Токио градом бомб. В Британии за месяц от ракетных атак погибло 716 человек и было ранено 1511, считая и Сциллу, которая быстро поправлялась.

Никто, кроме высшего командования германского штаба, и не подозревал, что Гитлер уже настегивает своих генералов, отчаянно готовясь играть ва-банк под занавес. Никто не думал, что германская армия и авиация еще найдут в себе силы для последнего удара. Все полагали, что остается только стереть остатки грязи всесокрушающим наступлением, которое пронесется по городам и залитым кровью полям до самого Берлина. Никому не приходило в голову, что союзникам снова придется обороняться.