Сборник - Лучшее за год: Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк

• Название: Лучшее за год: Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк
• Автор: Сборник
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2005
• ISBN: 5-352-01543-2

Лучшее за год: Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк: Антология современной зарубежной прозы (2004) / Под ред. Г. Дозуа; Пер. с англ. К. Васильева, А. Гузмана, В. Двининой и др.

The Year’s Best Science Fiction: Twenty-First Annual Collection (2004). Edited by Gardner Dozois

Ежегодные сборники “The Year’s Best”, выходящие в США уже более пятнадцати лет, публикуют повести, рассказы, эссе, отобранные по всему миру, и попасть в число их авторов не менее престижно, чем завоевать Всемирную премию фэнтези или «Небьюлу».

Гигантские звездолеты, беззвучно глотающие парсек за парсеком в бескрайней ночи, роботы, похожие на неуклюжих бронированных крабов, запутанные лабиринты «киберпространства», странные механизмы, дающие людям власть над самим Временем. Согласно западной традиции все вместе это называется “Science Fiction”, научной фантастикой. На страницах ежегодной антологии Гарднера Дозуа собраны лучшие образчики этого направления. Самые удачные рассказы ведущих авторов, работающих в жанре киберпанка, антиутопии, космического боевика, – Гарри Тертлдава, Майкла Суэнвика, Джона Варли, Вернора Винджа и многих других. Впервые знаменитая антология выходит на русском языке. Двадцать девять блистательных образцов малой прозы помещены под одной обложкой с целью познакомить читателя с наиболее яркими новинками жанра.

Уильям Бартон «Полет на космическом корабле», Джон Кессел «Все это правда», Чарльз Стросс «Бродячая ферма», Стивен Попкес «Лед», Нэнси Кресс «ЭЙ-ЭС», Джон Варли «Звонарь», Джудит Моффетт «Медвежонок», Говард Уолдроп «Позвать по имени», Кристина Кэтрин Раш «Шестнадцатое июня у Анны», Уолтер Джон Уильямс «Зеленая Леопардовая Чума», Паоло Бачигалупи «Девочка-флейта», Джек Скиллингстед «Мертвые миры», Майкл Суэнвик «Король-Дракон», Пол Мелко «Любовь одиночек», М. Шейн Белл «Аномальные структуры моих грез», Вернор Виндж «Куки-монстр», Гарри Тертлдав «Джо Стил», Джеф Райман «Дни рождения», Джон К. Райт «Неспящий в ночи», Джеймс Ван Пелт «Долгий путь домой», Джеффри А. Лэндис «Глаза Америки», Кейдж Бейкер «Добро пожаловать на Олимп, мистер Херст», Роберт Рид «Во мраке времени», Уильям Шанн «Чудодейственное средство», Доминик Грин «Ментагра», Пол Ди Филиппо «И сбежала вилка с тарелкой вослед», Терри Доулинг «Ликвидаторы», Ник Дикарио «Змееголовник», Терри Биссон «Дорогое аббатство».

---

Обожаю этот дом. Что бы ни случилось, я бы все равно жил здесь.

Я говорю себе: история изменилась не настолько, чтобы на этом месте был пустырь или многоэтажка. Что ж, хоть какая-то опора.

С внутренней стороны ветрового стекла машины я заметил дополнительную наклейку. Похоже, в нашем штате тоже ввели тест на токсичность выхлопных газов. Надо будет посмотреть в телефонной книге, к кому обращаться, а то срок истекает уже в конце месяца.

И к тому же, когда по телевизору показывают новости из Нью-Йорка, башни Всемирного торгового центра как стояли, так и стоят90.

С прошлым осторожность не помешает.

Психиатр позвонил спросить, не возражаю ли я, если на завтрашнем двойном сеансе поприсутствует – он понимает, что еще рано, но случай особый – старый альма-патер из его родной альма-матер. Тот направлялся на большую психиатрическую сходку в столице штата и специально прилетал на день раньше, посмотреть своего любимого ученика в действии. Я обзваниваю всех, кому назначил на завтра, сказал мой доктор. Старик будет нем как рыба, тише воды, ниже травы.

– Ну, на фоне всех моих прочих геморроев одним больше, одним меньше…

Он меня поблагодарил.

И тут я понял: хватит. Иначе конца-края этому не будет. Это не то, от чего я мог бы с помощью терапевта излечиться, вроде энуреза, агорафобии или склонности к каннибализму. Это будет продолжаться до самой моей смерти.

Ну и ладно, подумал я. Достанем-ка старую добрую бритву Оккама и рассечем несколько гордиевых узлов. По крайней мере отчасти, как некогда говорили логики.

Я отправился в мастерскую, где, по общему мнению, все и началось.

Я замкнул рубильник снаружи. Зашел внутрь. На этот раз притворил дверь. Взялся за пилу и включил…

Поднявшись с пола, я распахнул дверь и вышел во двор. Уже начинало смеркаться, значит, я потерял сознание на час или около того.

Я разомкнул рубильник, вошел в дом через заднюю дверь и, миновав подсобку, по коридору прошагал в гостиную, к книжному шкафу. Достал четырнадцатый том энциклопедии, раскрыл его.

Никсон Ричард Милхаус, говорилось там, (1913–1994). Хорошая длинная статья.

С кухни донесся шум. Хлопнула крышка духовки.

– Чем ты занимался? – спросили оттуда.

– У ленточной пилы коротнул выключатель, надо будет его поменять, – ответил я и завернул за угол.

Там была моя жена Сьюзен. Чуть старше, чуть потолще, чем я ее помнил. Но все равно хороша.

– Ну-ка повернись к свету, хочу тебя рассмотреть, – сказал я.

– Мы же ссорились, прежде чем ты ушел, помнишь?

– Что бы там ни было, я был не прав, – ответил я. – А ты права. Пускай будет по-твоему.

– Ты хоть помнишь, о чем мы спорили?

– Нет, – сказал я. – Да какая разница. Личные проблемы гроша ломаного не стоят рядом с…

– Кончай мне тут «Касабланку»91 разводить, – сказала Сьюзен. – Джоди и Сьюзи-Кью хотят в следующую субботу привезти детей и отметить у нас день рождения крошки Эдди. Ты хотел, чтобы здесь все было тихо-мирно, а день рождения отметить где-нибудь на выезде. Об этом мы и спорили.

– Хреновый из меня дедушка, – произнес я, – но давай, тащи их. Пригласи соседей! Повесь на улице знак: «Досадите старому пердуну!»

Потом я успокоился.

– Скажи им, – произнес я, – что я буду только рад всех видеть.

– Честное слово, Эдвард, – начала Сьюзен, поставив латку на большую конфорку, – иногда мне кажется, ты и собственную задницу готов забыть, если она не приклеена.

– Угу, конечно, – сказал я. – Я успел забыть, что это такое – тихо-мирно. И наверняка не только это.

– Ужин готов, – сказала Сьюзен.

Кристина Кэтрин Раш. Шестнадцатое июня у Анны

Kristine Kathryn Rusch June Sixteenth at Anna’s (2003) Перевод Н. Фроловой

Кристина Кэтрин Раш начала писать в начале 90-х годов и быстро поднялась до таких вершин, о которых молодая писательница не может и мечтать; потом в середине 90-х замолчала на несколько лет, потому что работала редактором “The Magazine of Fantasy and Science Fiction”, а уйдя с этого поста, в начале двадцать первого века снова вернулась к писательской деятельности. Она выпустила несколько романов, причем сразу в четырех жанрах: фэнтези, детективном, романтическом и научно-фантастическом. Под своим именем она написала почти двадцать романов, в том числе и “The White Mists of Power”, четыре тома серии “Fey”, серию “Black Throne”, “Alien Influences”; несколько книг “Star Wars” совместно с мужем Дином Уэсли Смитом. Самые последние романы под именем Раш – “The Disappeared”, “Ex-trimes” и “Fantasy Life”. В 1999 году она получила Читательскую премию журналов “Asimov’s Science Fiction” и “Ellery Queen’s Mystery Magazine” – беспрецедентный случай! Будучи редактором, была награждена премией «Хьюго» за работу в “The Magazine of Fantasy and Science Fiction” и разделила Всемирную премию фэнтези с Дином Уэсли Смитом за редактирование оригинальной версии его книги “Pulphouse”. Кроме того, она получила премию Геродота за лучший исторический детектив (“Dangerous Road” совместно с Крисом Нельскоттом) и Премию критиков «Котапис Лтез» (“Utterly Charming” совместно с Кристиной Грейсон). Под своим именем она получила премию Джона У. Кемпбелла, вошла в шорт-лист премии Артура С. Кларка, а в 2000 году получила премию «Хьюго» за рассказ “Millenium Babies”. Таким образом, она одна из немногих, кто умудрился получить премию «Хьюго» и за писательский труд, и за редакторский.

В таинственном и остром рассказе, приведенном ниже, Раш показывает, что вещи и события не обрывают своей связи с настоящим из-за того, что уходят в прошлое…

«Шестнадцатое июня у Анны. Для знатока разговорного языка это выражение означает самый кардинальный день в истории развлечений. Случилось это в начале двадцать первого века. Не известно, почему из тысяч других записанных и каталогизированных разговоров были выбраны именно эти.

Предположений существует множество. Кое-кто говорит, что в тот день было отмечено необычайное разнообразие разговорных типажей. Другие утверждают, что этот день можно сравнить с джазовыми импровизациями и экспромтами – пункты и контрапункты по своей красоте выше самих слов. Третьи же выдвигают гипотезу, что наличие свободного стула у стены позволяет гостю присоединяться к разговору, не ощущая при этом, что он вторгается на чужую территорию…»

Заметки на полях специального шестичасового выпуска «Шестнадцатого июня у Анны»

Вечером после похорон жены Мак поставил стул перед тем самым книжным шкафом, который он сделал для Леты более сорока лет назад, и зажег лампочку, закрепленную на верхней полке. На полках стояли по две копии всех когда-либо выходивших изданий «Шестнадцатого июня у Анны» (одна копия для чтения, вторая нераспечатанная). Все они словно подмигивали Маку.

Кроме них вразброс стояли другие книги, электронные переплеты, ОУО, вышедшие из моды мини-компьютеры – все они сохранили память о Лете и о том дне ее жизни, который она считала самым важным.

Запах сирени, перезвон золотых браслетов, и вот в поле зрения Мака попала женская рука с кольцами, она протянулась к выключателю и погасила свет.

– Не мучай себя, папа, – сказала его дочь Шери. Лет ей было больше, чем шкафу, лицо с возрастом стало мягким, как у матери. Еще один перезвон браслетов, и включилась настольная лампа, а Шери села на диван напротив отца. Подростком она любила прыгать на этом диване, а отцу казалось, что все это происходило всего лишь несколько недель назад. – Мама бы не одобрила.

Мак сцепил пальцы, упер локти в колени и уставился в пол, чтобы дочь не заметила, как в его глазах блеснул злобный огонек. Лета больше уже ничего не одобрит. Она умерла, а он остался один, и из этого самодельного книжного шкафа на него потоком обрушились воспоминания.

– Со мной все будет в порядке, – сказал он.

– Я немного боюсь оставлять тебя тут, – призналась Шери. – Почему бы тебе не поехать со мной? Поживешь несколько дней у меня. Я буду кормить тебя обедами, а спать станешь в комнате для гостей. Будешь ходить в парк, мы сможем поговорить.

Он уже разговаривал с Шери, с ее будущим вторым мужем, с почти взрослым сыном, со всеми сестрами, кузинами и друзьями Леты – одному богу известно, сколько у них было друзей. И еще с репортерами. Даже удивительно, что смерть одной женщины и довольно-таки непримечательная жизнь ее привлекли столько репортеров.

– Я хочу спать в своей постели, – ответил он.

– Замечательно. – Шери встала, словно не слышала его слов. – Когда наступит пора возвращаться домой, вызовем тебе такси. Папа…

– Шери. – Он взглянул на дочь. У нее тоже от слез распухли глаза, волосы немного растрепаны. – Я не перестану скучать по ней из-за того, что перееду жить к тебе. Траур по человеку не заканчивается сразу после похорон.

Нос у Шери покраснел, с ней всегда такое происходило, когда она считала себя обиженной.

– Мне просто показалось, что так будет лучше.

Лучше кому, девочка? Но он не стал ничего говорить, просто повторил: