Эдуард Басс - Цирк Умберто

• Название: Цирк Умберто
• Автор: Эдуард Басс
• Издательство: "Художественная литература" Ленинградское отделение
• Жанр: Детская проза
• Год: 1974

Роман чешского писателя Эдуарда Басса — одно из самых популярных произведений чешской литературы XX века. В центре романа — судьба деревенского мальчика, попавшего в цирковую среду и достигшего вершин возможной славы. Писатель сталкивает своего героя с трудными жизненными препятствиями, показывает процесс формирования его характера. Перед читателями оживает вся история чешского циркового искусства, красоту и поэзию которого автор тонко чувствует и передает.

Послесловие Малевич О.М. 

---

Четверть часа спустя Антонин Карас, каменщик из Горной Снежны, сидел перед майоршей фон Гаммершмидт, которая мелкими, аккуратными стежками подрубала рукав его униформы. Он только что рассказал ей о том, как похоронил Маринку и оказался вместе с Вашеком в Гамбурге без работы.

— Не легко вам пришлось, Антон, не легко, охотно вам верю, — дородная госпожа Гаммершмидт кивала головой, которую обвивала толстая коса каштановых, чуть тронутых сединой волос. — Но теперь можете быть спокойны — вы попали в порядочное заведение. Бервицы — хорошие люди; правда, они строги и требовательны в отношении работы и порядка — иначе и нельзя! — но вам это не будет в тягость, ведь вы мой земляк, чех. О, скольких чехов я знала — со всеми можно было поладить. Последний денщик моего покойного мужа господина майора фон Гаммершмидта был родом из Высокого Мыта — это где-то там, у вас, — так, знаете, он буквально на лету все схватывал, стоило раз показать, как, смотришь — уже делает сам, без посторонней помощи. И о мальчугане не тревожьтесь. У нас тут есть несколько ребятишек, у Бервицев у самих девочка, Еленка. Сколько, вы говорите, вашему? Семь? Ну, самый подходящий возраст, и хныкать не будет и привыкнет быстро. Ему тут понравится, попомните мое слово, Антон. Так, с рукавами покончено, можете взять и носите аккуратно, это наше имущество, мы вам доверяем. Господин Бервиц любит, когда все красиво, но мы должны быть бережливыми. Хватит и того, что портят животные. А мальчугана приведите завтра ко мне познакомиться. Я за ним пригляжу. Вот вам три билета — для него и для вашей доброй хозяйки с дочкой, пусть посмотрят представление. А теперь примерьте куртку, мой милый, дайте я погляжу на вас… Идет, идет, и как сидит! Недаром шили в Вене. Какие там портные, и все больше чехи. Ах, Вена, Вена, что за город, Антон, что за город!..

Когда Карас проходил мимо манежа, всадник на вороном как раз заканчивал репетицию. Взмыленный конь, почувствовав, что поводья ослабли, с наслаждением мотал головой. Спрыгнув на землю, наездник заметил красную униформу Караса.

— Вы новенький? — крикнул он по-немецки.

— Да, сударь, — ответил Карас.

— Откуда, из каких краев?

— Из Чехии, сударь.

— А, из Чехии… Тогда отведите лошадь на место!

Карас уже понял, что в представлении этих людей быть чехом — значит все уметь. Помня наставления Кергольца, он вышел на манеж и направился к коню так уверенно, словно вырос в имении. Хотя он не разбирался в лошадях, но, увидев благородную голову и огненный глаз, отметил про себя, что такого прекрасного животного еще не встречал! Взять лошадь под уздцы было несложно. Когда Карас потянулся к ней, на него вдруг нахлынули воспоминания: в детстве он не раз видел, как на ярмарке в Будейовицах проводят лошадей — всегда с поднятой головой. И, крепко ухватив поводья у самого мундштука, он высоко поднял правую руку. Конь запрядал ушами, легко выпрямился и, чуть занося в сторону крупом, рысцой затрусил к выходу. Они миновали коридорчик, и на Антонина пахнуло конюшней.

— Алло, Сантос! Сюда Сантоса! — крикнул кто-то Карасу, но вороной знал свое место и сам свернул к свободному станку. Карас выпустил поводья.

— Молодцом, Тонда! — раздался с другого конца конюшни голос Кергольца. — Ты его здорово вел. А теперь пошли за кирпичами!

— За кирпичами? — переспросил удивленный Карас, и пальцы его инстинктивно напряглись, готовые сжать красный шероховатый предмет, который он с малолетства привык подбрасывать, схватывать, взвешивать в руке, разбивать пополам и подравнивать.

— За кирпичами, — подтвердил Керголец, но подал товарищу не молоток и не мастерок, а метлу из прутьев и огромную лопату с закраиной из жести. Через конюшню, где шестьдесят лошадей похрупывали сеном, шумно дышали, уткнув головы в ясли, и позвякивали цепочками, Карел провел Антонина в помещение с высоким потолком. Там, на помосте, покачиваясь, топтался слон. Карас еще никогда не видел слона и с некоторой опаской остановился перед темной глыбой, на которой колыхались огромные уши.

— Это Бинго, — объяснил Керголец, — гордость нашей труппы. Добрый день, Бинго, как жизнь, старина?

Слон протянул Кергольцу хобот, Карел взял его в руки и осторожно подышал в розовое отверстие.

— Умница, Бинго. Пусти-ка нас на минутку к себе.

Он потрепал блаженно посапывающий хобот, и Бинго отодвинулся в сторону на два шага — отойти дальше ему не позволяла цепь на ноге. Керголец указал Карасу на освободившееся место.

— Так вот что у вас за кирпич, — разочарованно ухмыльнулся Карас. — Вроде сырца!

— Только обжигать его мы не станем.

Керголец показал Карасу, как нужно держать лопату и орудовать метлой, чтобы быстро убрать огромные кирпичи слоновьего производства. Когда дело было сделано, он отвел Антонина в гардеробную и показал ему гвоздь, на который тот смог наконец повесить свою великолепную униформу.

— Сейчас перерыв на обед, — сказал Керголец, — в три начинается представление, так что в половине третьего ты должен быть на месте. А теперь пойдем выпьем пивка: уговор дороже денег.

— Может, отложим до вечера? Перед самым обедом…

— Ты это брось, какой чех отказывается от пива!

Так вот и очутился в цирке ранней весной 1862 года Антонин Карас, каменщик из Горной Снежны. А после обеда увидел арену и совершенно ошалевший от восторга семилетний Вашек.

III

Имя Умберто носила знаменитая семья итальянских комедиантов, которая, насколько нам известно, первоначально славилась канатоходцами и прыгунами. Один из них, Карло Умберто, как-то во время представления в Apace упал — ослаб плохо закрепленный канат, — повредил себе обе ноги и вышел из строя; ходить — ходил, но большие пальцы ног потеряли чувствительность, ступни перестали пружинить, а без этих двух качеств вставать на канат рискованно. Тогда Умберто купил медведя и обезьяну, выдрессировал собаку и явился зрителям в новом качестве. На ярмарке в Лионе он повстречал Луизу Булье, родители которой держали зверинец — убогий, с двумя входами балаган, где помещались полдюжины обезьян, пара гиен, вонючая лисица и облезлый лев, вечно угрюмый из-за того, что у него болели зубы. Карло Умберто жилось не сладко, старики без конца твердили, что для успеха их выступлений вовсе не нужны медведь с обезьяной. Луиза Булье тоже была несчастна: отец постоянно пил, в то время как звери голодали. Семью, по сути дела, содержала мать, гадавшая на картах. И Карло Умберто женился на Луизе Булье, взяв за ней в приданое зверинец: взамен зятю пришлось на собственные сбережения купить родителям жены небольшую палатку, где мадам Булье выступала в качестве прорицательницы и ясновидящей. Сперва оба семейства странствовали вместе, но хорошего в этом было мало; когда у папаши Булье шумело в голове, он отчаянно все путал и нередко у палатки прорицательницы кричал, что здесь можно увидеть самого страшного на свете зверя, а взобравшись по старой привычке на помост перед зверинцем, приглашал господ и дам зайти узнать свое будущее. Его выходки вредили делу, и Умберто предпочел снова раскошелиться. Он купил теще небольшую крытую брезентом повозку и худую клячу, а сам, забрав две подводы с клетками и зеленый жилой фургон, отправился в Италию.

В Гренобле ему повстречался отставной фельдшер, предложивший вырвать льву три больных зуба. После операции зверь настолько приободрился, что с ним возобновили в большой клетке несколько несложных трюков, которые старый Гасан помнил еще с молодости и которые, казалось, выполнял только затем, чтобы его поскорее оставили в покое. Незадолго до этого Умберто приобрел в марсельском порту пятнистого питона. По дороге в Альпы он выдрессировал небольших деревенских лошадок, тащивших скарб, а пятерых дворняжек, подобранных в деревнях, обучил ходить на задних лапах и кувыркаться. Кроме этих животных, у него был еще старый медведь, умевший танцевать и бороться, а также обезьянка Фиаметта. Карло основал в Турине знаменитый Национальный цирк Умберто, в котором синьора Умберто выступала в качестве английской наездницы и индийской танцовщицы — женщины-змеи, сам он боролся со львом и медведем, а два помощника паясничали и демонстрировали собак и обезьяну. Со временем у Карло Умберто насчитывалось уже шесть породистых лошадей для выступлений и четыре тяжеловоза, зверинец его пополнился четой молодых львов, крокодилом и двенадцатью клетками с разной живностью, а семейство — дочуркой Антуанеттой, восхитительно танцевавшей на спине у лошади и прыгавшей сквозь затянутые бумагой обручи. В Мюнстере к ним присоединился молодой Бернгард Бервиц, происходивший из семьи саксонских комедиантов. Он выступал как жонглер и метатель ножей, а кроме того, создал большую буффонаду, в которой, наряду с его ослом, козлом и свинкой, участвовали неизменные умбертовские собаки. Спустя несколько лет Бернгард Бервиц женился на Антуанетте Умберто и с чисто немецким упорством принялся за расширение дела. К тому времени, когда у молодых родился сын Петер, цирк располагал уже отличным шапито, с манежем диаметром в девять метров, на котором выступали двадцать четыре лошади, три льва и два тигра, а также зверинцем, куда приходили даже школьные экскурсии. Петер Бервиц, унаследовавший от отца ловкость, смелость и упорство, рос в фургоне дедушки-итальянца и бабушки-француженки, переняв от них страстную любовь ко всему помпезному. Старый Умберто, превосходный зазывала-импровизатор, умел на шести языках извергать пышные словесные каскады, ошеломляя людей своим красноречием. Что бы он ни делал, все было озарено ослепительной патетикой. Он любил красивые, звучные, живописные слова, величественные, героические, светские позы и изящные жесты, любил великолепие и блеск богатых костюмов. Жена его обладала редчайшей способностью шить из пестрых лоскутов, которые она за бесценок скупала на складах в больших городах, фантастические наряды для участников представления, преображавшие их в героев «Тысячи и одной ночи». Карло Умберто, которому из-за увечья так и не пришлось служить в армии, благоговел перед военной формой и при каждом случае скупал у старьевщиков и на торгах старые красочные мундиры, кивера и шлемы, лишь бы они сверкали золотом, серебром или латунью. В его цирке все было необыкновенно. Если недоставало денег на униформы, служители и конюхи щеголяли в невиданных мундирах, напоминая сборище заморских военных атташе. Для лошадей он приобрел самую совершенную и красивую сбрую из лакированной кожи со сверкающими металлическими украшениями, увенчивал головы благородных животных огромными султанами из страусовых перьев или разноцветного конского волоса.