Николай Капченко - Политическая биография Сталина. Том III (1939 – 1953).

• Название: Политическая биография Сталина. Том III (1939 – 1953).
• Автор: Николай Капченко
• Издательство: Информационно-издательский центр «Союз»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9033373-08-6

Третий, завершающий, том охватывает наиболее важный и наиболее насыщенный событиями период жизни и деятельности И.В. Сталина. И хотя уже минуло более пяти десятилетий со дня его смерти, тень Сталина как бы витает над нашей страной, вызывая ожесточенные споры, порождая диаметрально противоположные оценки как самой его личности, так и всей его деятельности: он как бы по-прежнему остается активным участником политических баталий, развертывающихся в современной России.

Автор освещает в третьем томе такие фундаментальные проблемы, как заключение пакта с Германией, дает ретроспективную оценку того, кто оказался в выигрыше от заключения этого пакта – Германия или Советский Союз. Особое внимание уделено раскрытию роли Сталина в достижении победы, его деятельности на посту Верховного Главнокомандующего: здесь, с одной стороны, проанализированы его несомненные стратегические просчеты и ошибки, с другой, – показано поистине колоссальное значение твердости, решительности и железной воли Сталина в достижении победы. История, конечно, никогда не простит Сталину его ошибок и просчетов, связанных с войной. Но в не меньшей степени она никогда не забудет и его вклада в великую победу над гитлеровской Германией. Особое место занимает показ деятельности Сталина в развитии отношений с союзниками, где он продемонстрировал присущую ему способность гибко и в то же время бескомпромиссно отстаивать национально-государственные интересы Советской России. Во многом именно благодаря последовательности и твердости Сталина нашей стране удалось в международном плане закрепить итоги купленной столь дорогой ценой победы.

В томе проанализированы истоки «холодной войны», процесс складывания социалистического лагеря, основные цели и принципы, на которых базировалась внешняя политика Сталина в тот исторический отрезок времени. В целом формирование биполярной системы международных отношений после второй мировой войны – одна из исторических заслуг советского лидера, которая пока еще не нашла адекватного отображения в работах о нем. Отдельная глава посвящена долгосрочной стратегии Сталина в вопросах отношений с новым Китаем.

Из поля зрения автора не выпали ключевые вопросы развития внутриполитических процессов в стране в этот период, в первую очередь в сфере духовной жизни. Достаточно детально освещены послевоенные репрессии, в частности, «ленинградское дело», «дело врачей» и другие ключевые аспекты политической жизни страны на закате жизни Сталина. В томе читатель найдет ответ на вопрос о том, почему Сталин не выбрал и в силу каких причин не мог выбрать себе преемника. Финальная часть тома посвящена смерти вождя. Автор высказывает и мотивирует свою точку зрения на злободневную и в наши дни проблему – умер ли Сталин своей смертью или же ему «помогли» умереть.

В целом третий том как бы венчает собой многоплановый анализ политической и государственной деятельности Сталина. Вся она соткана из противоречий, которым нельзя дать однозначную оценку. Примечательно и признание автора, что и для него личность Сталина, даже после написания трехтомной биографии, по-прежнему остается в определенном смысле загадочной. Иными словами, перед историками проблема объективного и всестороннего исследования жизни и деятельности Сталина остается актуальной и в наше время. История еще не вынесла окончательного вердикта этой одной из самых значительных личностей минувшего столетия. Да и едва ли в ближайшее время такой вердикт будет вынесен. Многие сегодняшние оценки и выводы относительно Сталина, несомненно, будут переосмыслены. В конечном счете, последнее слово принадлежит не историкам, а самой истории, где время выступает в роли неподвластного конъюнктуре судьи.

---

Вполне убедительно он раскритиковал тезис о классовом характере языка и подчеркнул его самостоятельную роль. В частности, он указал на то, что язык порожден не тем или иным базисом, старым или новым базисом внутри данного общества, а всем ходом истории общества и истории базисов в течение веков. Он создан не одним каким-нибудь классом, а всем обществом, всеми классами общества, усилиями сотен поколений. Он создан для удовлетворения нужд не одного какого-либо класса, а всего общества, всех классов общества. Именно поэтому он создан как единый для общества и общий для всех членов общества общенародный язык. Ввиду этого служебная роль языка как средства общения людей состоит не в том, чтобы обслуживать один класс в ущерб другим классам, а в том, чтобы одинаково обслуживать все общество, все классы общества… Ни для кого не составляет тайну тот факт, что русский язык так же хорошо обслуживал русский капитализм и русскую буржуазную культуру до Октябрьского переворота, как он обслуживает ныне социалистический строй и социалистическую культуру русского общества[1038].

В тех условиях это звучало и свежо и актуально, поскольку классовый подход, классовые критерии буквально туманили многим мозги и сильно мешали развитию разных отраслей науки, в особенности в языкознании. В трактовке Сталина все звучало убедительно и выбивало из рук сторонников классового подхода все аргументы. Вождь подчеркивал, что культура может быть и буржуазной и социалистической, язык же как средство общения является всегда общенародным языком, и он может обслуживать и буржуазную и социалистическую культуру[1039].

Весьма актуально и демократически звучала и оценка Сталиным положения, которое сложилось в языкознании. Он подчеркнул, что дискуссия выяснила прежде всего, что в органах языкознания как в центре, так и в республиках господствовал режим, не свойственный науке и людям науки. Малейшая критика положения дел в советском языкознании, даже самые робкие попытки критики так называемого «нового учения» в языкознании преследовались и пресекались со стороны руководящих кругов языкознания. За критическое отношение к наследству Н.Я. Марра, за малейшее неодобрение учения Н.Я. Марра снимались с должностей или снижались по должности ценные работники и исследователи в области языкознания. Деятели языкознания выдвигались на ответственные должности не по деловому признаку, а по признаку безоговорочного признания учения Н.Я. Марра.

Общепризнано, что никакая наука не может развиваться и преуспевать без борьбы мнений, без свободы критики. Но это общепризнанное правило игнорировалось и попиралось самым бесцеремонным образом. Создалась замкнутая группа непогрешимых руководителей, которая, обезопасив себя от всякой возможной критики, стала самовольничать и бесчинствовать[1040].

В тогдашних условиях такая постановка вопроса нашла одобрение в самых широких слоях ученых разных профилей и направлений. Очень позитивно она была воспринята и населением страны, поскольку демонстрировала своего рода демократичность вождя, его стремление дать простор научному и иному творчеству. Особенно широкий отклик нашел призыв Сталина к ликвидации установившегося в языкознании режима гонений и нетерпимости к тем, кто не принадлежал к клану сторонников господствовавшего направления в языкознании. «Ликвидация аракчеевского режима в языкознании, отказ от ошибок Н.Я. Марра, внедрение марксизма в языкознание – таков, по-моему, путь, на котором можно было бы оздоровить советское языкознание»[1041].

Подводя краткий итог, можно сказать, что личное участие Сталина в дискуссии по вопросам языкознания как раз и являло собой пример того, что правильно выбранная позиция, особенно при той безраздельной власти и том авторитете, которыми пользовался верховный вождь, могла весьма благотворно сказаться на развитии науки. Однако данный эпизод, к сожалению, был скорее исключением, нежели правилом. Когда вождь участвовал, к примеру, в дискуссии по экономическим вопросам (на чем я кратко остановлюсь в следующей главе), то это воспринималось вполне естественно. Но вмешательство в вопросы развития биологической науки не могло не привести к негативным результатам.

4. Борьба с космополитизмом

Тема борьбы с космополитизмом чрезвычайно многопланова и охватывает много различных аспектов, органически взаимосвязанных друг с другом. Прежде всего я имею в виду политику так называемого государственного антисемитизма, которую якобы проводил Сталин и которая стала импульсом, давшим толчок началу кампании по борьбе с космополитизмом. Некоторые российские, да и зарубежные авторы возводят эту кампанию чуть ли не во второй холокост в отношении евреев. Поэтому мне так или иначе придется касаться разных сторон этой проблемы, чтобы, с одной стороны – рассмотреть, насколько исторически и с фактической точки зрения обоснован тезис о проведении Сталиным политики государственного антисемитизма, а с другой стороны – осветить хотя бы в самом общем виде практические действия Сталина в связи с так называемым еврейским вопросом. Естественно, здесь не обойдешь и дело против Еврейского антифашистского комитета и некоторые другие аспекты общей проблемы. Отсюда возникает и определенное нарушение в изложении событий с точки зрения хронологии. Но, полагаю, такое нарушение в целом не изменит общего строя изложения, да и неукоснительное следование законам хронологии отнюдь не всегда бывает оправданно интересами раскрытия темы по существу. Так что читатель, хотя и может поставить мне в упрек подобную вольность, но, я повторяю, она продиктована интересами более полного раскрытия поставленной проблемы.

Поэтому я начну, как говорится, с самого начала – а именно с рассмотрения редакционной статьи «Об одной антипатриотической группе театральных критиков», опубликованной в газете «Правда» 28 января 1949 г. Как утверждает А. Борщаговский, один из объектов критики, «„основополагающую“ статью в „Правде“, которую затем будут цитировать и перепевать на все лады в партийной и специальной печати…. писали Фадеев и Заславский. Вероятно, понадобились усилия и третьих лиц – в статье подробности и цитаты из статей и книг, в которые никогда не заглядывали ни сановный Фадеев, ни тем более Заславский (один из активных авторов газеты, сам по национальности еврей – Н.К.), некогда печатно требовавший расправы над Лениным, затем прощенный и возвышенный Сталиным, милостивым, как известно, к „перевертышам“, к успешно проходящим лакейскую „переэкзаменовку“ и готовым служить безоглядно, а если потребует эпоха, то и бессовестно»[1042].

Но суть вопроса не в том, кто готовил данную статью, поскольку она отражала отнюдь не их личные взгляды, а линию, определенную указаниями Сталина. По этому поводу имеется любопытное свидетельство Д.Т. Шепилова, работавшего в то время заместителем начальника управления пропаганды и агитации ЦК партии. В своих воспоминаниях во второй половине 90-х годов он писал: «До сих пор не знаю, как и почему родилась идея этой позорной кампании. Но не подлежит сомнению, что она причинила огромный ущерб нашей партии и стране. Сталин в этот период по-прежнему вел затворнический образ жизни. Он никогда не бывал на стройках или фабриках, в колхозах. Он редко кого принимал. Но на основе обширной информации, аккумулировавшейся в ЦК и правительстве, Сталин был постоянно хорошо информирован о положении дел внутри страны и за ее пределами. И он спокойно, неторопливо, тщательно взвешивал все „за“ и „против“, решал назревшие вопросы, выдвигал новые задачи и идеи. И весь механизм управления великим государством функционировал размеренно и безотказно. Однако за спиной Сталина продолжали тайно действовать силы, которые хотели уже теперь, в предвидении возможной смерти Сталина, стоять ближе всех к штурвалу государственного корабля. Им было важно заблаговременно исключить здесь всякие неожиданности, оттеснить на задний план, а если можно – то и уничтожить тех, кого они считали для себя в этом плане опасными»[1043].

Всего два замечания по поводу соображений Шепилова. Во-первых, как-то странно выглядит его утверждение, что он не знает, как и почему родилась идея этой кампании, поскольку в самом воздухе того времени эта идея уже витала и обретала все более отчетливые контуры, и он в силу занимаемой им должности не мог не быть в курсе происходящего. Во-вторых, на мой взгляд, он явно недооценивает роль Сталина во всем этом деле, намекая, что за всей кампанией могли стоять какие-то иные силы, кроме вождя. Это – явный перебор, не соответствующий реальной обстановке того времени.

Но вернемся, однако, к нашим баранам, то бишь к самой статье. Фундаментальные положения ее в суммированном виде сводились к следующим основополагающим тезисам.