Николай Капченко - Политическая биография Сталина. Том III (1939 – 1953).

• Название: Политическая биография Сталина. Том III (1939 – 1953).
• Автор: Николай Капченко
• Издательство: Информационно-издательский центр «Союз»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9033373-08-6

Третий, завершающий, том охватывает наиболее важный и наиболее насыщенный событиями период жизни и деятельности И.В. Сталина. И хотя уже минуло более пяти десятилетий со дня его смерти, тень Сталина как бы витает над нашей страной, вызывая ожесточенные споры, порождая диаметрально противоположные оценки как самой его личности, так и всей его деятельности: он как бы по-прежнему остается активным участником политических баталий, развертывающихся в современной России.

Автор освещает в третьем томе такие фундаментальные проблемы, как заключение пакта с Германией, дает ретроспективную оценку того, кто оказался в выигрыше от заключения этого пакта – Германия или Советский Союз. Особое внимание уделено раскрытию роли Сталина в достижении победы, его деятельности на посту Верховного Главнокомандующего: здесь, с одной стороны, проанализированы его несомненные стратегические просчеты и ошибки, с другой, – показано поистине колоссальное значение твердости, решительности и железной воли Сталина в достижении победы. История, конечно, никогда не простит Сталину его ошибок и просчетов, связанных с войной. Но в не меньшей степени она никогда не забудет и его вклада в великую победу над гитлеровской Германией. Особое место занимает показ деятельности Сталина в развитии отношений с союзниками, где он продемонстрировал присущую ему способность гибко и в то же время бескомпромиссно отстаивать национально-государственные интересы Советской России. Во многом именно благодаря последовательности и твердости Сталина нашей стране удалось в международном плане закрепить итоги купленной столь дорогой ценой победы.

В томе проанализированы истоки «холодной войны», процесс складывания социалистического лагеря, основные цели и принципы, на которых базировалась внешняя политика Сталина в тот исторический отрезок времени. В целом формирование биполярной системы международных отношений после второй мировой войны – одна из исторических заслуг советского лидера, которая пока еще не нашла адекватного отображения в работах о нем. Отдельная глава посвящена долгосрочной стратегии Сталина в вопросах отношений с новым Китаем.

Из поля зрения автора не выпали ключевые вопросы развития внутриполитических процессов в стране в этот период, в первую очередь в сфере духовной жизни. Достаточно детально освещены послевоенные репрессии, в частности, «ленинградское дело», «дело врачей» и другие ключевые аспекты политической жизни страны на закате жизни Сталина. В томе читатель найдет ответ на вопрос о том, почему Сталин не выбрал и в силу каких причин не мог выбрать себе преемника. Финальная часть тома посвящена смерти вождя. Автор высказывает и мотивирует свою точку зрения на злободневную и в наши дни проблему – умер ли Сталин своей смертью или же ему «помогли» умереть.

В целом третий том как бы венчает собой многоплановый анализ политической и государственной деятельности Сталина. Вся она соткана из противоречий, которым нельзя дать однозначную оценку. Примечательно и признание автора, что и для него личность Сталина, даже после написания трехтомной биографии, по-прежнему остается в определенном смысле загадочной. Иными словами, перед историками проблема объективного и всестороннего исследования жизни и деятельности Сталина остается актуальной и в наше время. История еще не вынесла окончательного вердикта этой одной из самых значительных личностей минувшего столетия. Да и едва ли в ближайшее время такой вердикт будет вынесен. Многие сегодняшние оценки и выводы относительно Сталина, несомненно, будут переосмыслены. В конечном счете, последнее слово принадлежит не историкам, а самой истории, где время выступает в роли неподвластного конъюнктуре судьи.

---

Можно без всяких преувеличений констатировать, что к началу Великой Отечественной войны состав высшего партийного руководства был вполне стабильным. Другой вопрос в том, насколько он окажется дееспособным и эффективным в условиях войны. Но об этом речь пойдет в следующих главах.

5. Отсчет пошел на недели и дни

Сейчас, из глубины прошедших лет, последние предвоенные недели кому-то кажутся цепью сплошных просчетов и непоправимых ошибок, допущенных Сталиным и вообще всем советским государственным и партийным руководством. Мол, многое можно было сделать иначе и тогда события развивались бы совершенно в ином русле – не было бы столь тяжелых потерь в первоначальный период Великой Отечественной войны. Неоспоримая логика и определенный резон в такой постановке вопроса, безусловно, есть. Однако, если оценивать ситуацию в более широком контексте, то лично мне кажется, что за несколько оставшихся до войны недель радикально изменить что-либо едва ли было возможно. Конечно, войска встретили бы противника более организованно, не было бы столь колоссальных потерь в авиации, отступление осуществлялось бы более организованно и т.д. Однако в принципиальном плане удар немцев являлся столь мощным и хорошо подготовленным, что сдержать его тогда Советская Россия оказалась неспособной. Ошибки и просчеты сыграли свою роковую роль, но не они определяли ход войны на первом ее этапе. Данное утверждение, разумеется, не имеет ничего общего с попытками обелить Сталина и умалить степень его вины за неудачи начального периода.

Полагаю, что прав был Молотов, когда, касаясь просчетов в определении срока нашествия Германии на Советскую Россию, сказал следующее: «Да, просчет. Но июнь один уже прошел. Июнь 40-го прошел, и это настраивало на то, что пройдет и июнь 41-го. Тут был некоторый недоучет, я считаю. Готовились с колоссальным напряжением, больше готовиться, по-моему, невозможно. Ну, может быть, на пять процентов больше можно было сделать, но никак не больше пяти процентов. Из кожи лезли, чтоб подготовить страну к обороне, воодушевляли народ: если завтра война, если завтра в поход, мы сегодня к походу готовы! Ведь не заставляли засыпать, а все время подбадривали, настраивали. Если у всех такое напряжение было, то какая-то нужна и передышка…»[302]

Сам Сталин, превосходно знавший русскую историю и историю нашествия Наполеона на Россию, также питал иллюзии, что Гитлер в связи с операциями на Балканах и в целом войной с Англией повременит с нападением на Советский Союз. С чисто климатических и географических соображений подобное нападение следовало производить не позже июня, поскольку в затянувшейся кампании свою роль начнут играть факторы географии и климата – огромные пространства, слабо развитая сеть дорог и коммуникаций, осенняя распутица, а затем и пресловутые русские морозы. Но Сталин не учел – да и не мог по природе вещей учесть – одно исключительно важное обстоятельство: фюрер планировал вести не обычную войну, а блицкриг. Видимо, Сталину и в голову не могла прийти такая шальная мысль, что германский фюрер намеревался разгромить Советский Союз в считанные месяцы, а то и недели, как это удалось ему в войне против западноевропейских стран. Опыт Франции вскружил лидеру третьего рейха голову, и он окончательно утратил способность мыслить трезво и реалистически. Что касается Сталина, то ему трудно поставить в вину самонадеянность Гитлера, хотя занимаемое им положение требовало учитывать не только возможное, но и невозможное. Здесь им была совершена крупная военно-политическая и стратегическая ошибка.

Конечно, советский вождь делал все, чтобы хотя бы еще на месяц оттянуть начало войны. А это было равнозначно тому, что начало неизбежной войны откладывается на год, если учесть сказанное выше. Но, увы, это было выше его сил и возможностей. Но нужно сказать, что им предпринимались все меры, чтобы добиться этого.

Явным и довольно симптоматичным в этом плане было назначение Сталина главой советского правительства – Председателем Совета Народных Комиссаров. Это решение Политбюро было принято 4 мая 1941 г. Оно называлось «Об усилении работы Советских центральных и местных органов». Текст его гласил:

«I. В целях полной координации работы советских и партийных организаций и безусловного обеспечения единства в их руководящей работе, а также для того, чтобы еще больше поднять авторитет советских органов в современной напряженной международной обстановке, требующей всемерного усиления работы советских органов в деле обороны страны, – ПБ ЦК ВКП(б) единогласно постановляет:

1. Назначить тов. Сталина И.В. Председателем Совета Народных Комиссаров СССР.

2. Тов. Молотова В.М. назначить заместителем Председателя СНК СССР и руководителем внешней политики СССР, с оставлением его на посту Народного Комиссара по иностранным делам.

3. Ввиду того, что тов. Сталин, оставаясь по настоянию ПБ ЦК первым секретарем ЦК ВКП(б), не сможет уделять достаточного времени работе по Секретариату ЦК, назначить тов. Жданова А.А. заместителем тов. Сталина по секретариату ЦК, с освобождением его от обязанности наблюдения за Управлением пропаганды и агитации ЦК ВКП(б).

4. Назначить тов. Щербакова А.С. секретарем ЦК ВКП(б) и руководителем Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б), с сохранением за ним поста первого секретаря Московского обкома и горкома ВКП(б).

II. Настоящее решение Политбюро ЦК ВКП(б) внести на утверждение Пленума ЦК ВКП(б) опросом»[303].

7 мая 1941 г. ПБ утвердило также состав Бюро СНК в составе Председателя СНК Союза ССР тов. Сталина И.В., первого заместителя председателя СНК СССР тов. Вознесенского Н.А., заместителей Председателя СНК СССР т.т. Молотова В.М., Микояна А.И., Булганина Н.А., Берия Л.П., Кагановича Л.М., Мехлиса Л.З. и тов. Андреева А.А.[304]

Прежде чем прокомментировать это назначение Сталина и привести различного рода оценки этого акта со стороны как немцев в то время, так и некоторых биографов вождя, хочу отметить одно бросающееся в глаза обстоятельство: Молотов, будучи на протяжении длительного времени вторым по значению человеком в сталинской иерархии, был назначен не первым заместителем предсовнаркома, а просто заместителем, тогда как Вознесенский стал единственным первым замом. Это наглядно выражало определенное охлаждение вождя к своему верному соратнику. И дело не только в проявлявшейся порой строптивости Молотова, который в отличие от большинства других сподвижников вождя иногда брал на себя смелость вступать с ним в споры по некоторым вопросам. Правда, эти вопросы, как правило, не носили политического содержания, а носили скорее сугубо практический характер. Для полноты картины заметим, что Сталин даже самых верных своих соратников всегда держал, если так позволительно выразиться, на коротком поводке. Он не упускал случая выразить недовольство поведением или позицией того или иного члена руководства, если, с его точки зрения, последний заслуживал того. Причем делал это не всегда прямо, иногда прибегал и к действиям, так сказать, косвенного плана. Цель же в любом случае была одна – показать, кто хозяин и что его слушаться следует беспрекословно.

Всего два примера. В докладе на XVIII съезде партии Молотов допустил мелкую неточность. Сталин потребовал на заседании ПБ сделать ему внушение и выступить с поправкой на пленарном заседании съезда. Другой – уже более существенный случай: в августе 1939 года ПБ приняло решение в отношении Жемчужиной – жены Молотова. В нем говорилось, что «т. Жемчужина проявила неосмотрительность и неразборчивость в отношении своих связей, в силу чего в окружении тов. Жемчужины оказалось немало враждебных шпионских элементов, чем невольно облегчалась их шпионская работа.

2. Признать необходимым произвести тщательную проверку всех материалов, касающихся т. Жемчужины.

3. Предрешить освобождение т. Жемчужины от поста Наркома рыбной промышленности. Провести эту меру в порядке постепенности»[305].

В октябре того же года вопрос о жене Молотова снова обсуждался на ПБ и в принятом решении, в частности, говорилось: «1. Считать показания некоторых арестованных о причастности т. Жемчужины ко вредительской и шпионской работе, равно как их заявления о необъективности ведения следствия, клеветническими.

2. Признать, что т. Жемчужина проявила неосмотрительность и неразборчивость в отношении своих связей, в силу чего в окружении т. Жемчужины оказалось немало враждебных шпионских элементов, чем невольно облегчалась их шпионская работа»[306].