Федор Крюков - На Тихом Дону

• Название: На Тихом Дону
• Автор: Федор Крюков
• Жанр: Публицистика

Федор Дмитриевич Крюков родился 2 (14) февраля 1870 года в станице Глазуновской Усть-Медведицкого округа Области Войска Донского в казацкой семье.

В 1892 г. окончил Петербургский историко-филологический институт, преподавал в гимназиях Орла и Нижнего Новгорода. Статский советник.

Начал печататься в начале 1890-х «Северном Вестнике», долгие годы был членом редколлегии «Русского Богатства» (журнал В.Г. Короленко). Выпустил сборники: «Казацкие мотивы. Очерки и рассказы» (СПб., 1907), «Рассказы» (СПб., 1910).

Его прозу ценили Горький и Короленко, его при жизни называли «Гомером казачества».

В 1906 г. избран в Первую Государственную думу от донского казачества, был близок к фракции трудовиков. За подписание Выборгского воззвания отбывал тюремное заключение в «Крестах» (1909).

На фронтах Первой мировой войны был санитаром отряда Государственной Думы и фронтовым корреспондентом.

В 1917 вернулся на Дон, избран секретарем Войскового Круга (Донского парламента). Один из идеологов Белого движения. Редактор правительственного печатного органа «Донские Ведомости». По официальной, но ничем не подтвержденной версии, весной 1920 умер от тифа в одной из кубанских станиц во время отступления белых к Новороссийску, по другой, также неподтвержденной, схвачен и расстрелян красными.

С начала 1910-х работал над романом о казачьей жизни. На сегодняшний день выявлено несколько сотен параллелей прозы Крюкова с «Тихим Доном» Шолохова. См. об этом подробнее:

---

Что касается денежных и хозяйственных дел станицы, то вмешательство и руководство войскового начальства в этой сфере не принесло благих результатов в пользу станичных нужд и интересов. Я знаком с текущею летописью только одной станицы и, следовательно, располагаю сравнительно скудным материалом, но если бы можно было огласить летопись всех станиц хоть одного округа, то, не сомневаюсь, картина получилась бы довольно трогательная… Беру один пример из знакомой мне станичной жизни. В одном округе найдено было нужным променять старый участок, назначенный для учебных сборов казаков, на новый. При промене за каждую десятину нового участка отдавали две десятины старого, и в результате был приобретен бесплодный и безводный участок, на который надо было затратить значительные суммы. На казаках всех станиц этого округа приобретение нового участка отразилось тем, что лошадей весь май месяц (время лагерных сборов) пришлось содержать на свой счет на сухом фураже и, за неимением годной для питья воды, пришлось — тоже на свой счет — нанимать водовоза, который доставлял бы воду в лагерь бочками. Для устройства прудов на лагерном участке каждая станица была обложена значительной суммой денег. В той станице, о которой я пишу, денег в наличности не было, и потому предписано было сходу составить приговор о сдаче в аренду около двухсот десятин станичной земли и арендную плату представить в округ на предмет устройства прудов. Предписание о составлении приговора требовалось выполнить немедленно, а так как и время для сдачи в аренду земли было неудобное, и сход был очень поспешно созван, то пришлось сдать землю за бесценок (от 5 до 17 коп. за десятину), хотя ловкие арендаторы потом перепродали ее по сравнительно хорошей цене (свыше рубля за десятину). И несмотря на то, что на устройство прудов была употреблена значительная сумма, пруды получились неважные: казаки по-прежнему для собственного употребления покупают воду на соседнем хуторе, а лошади, не имея хорошего водопоя, нередко дохнут. Второй пример тоже касается заботливости окружного начальства об экономическом преуспеянии казаков. Некоторые казаки, окончивши службу в первоочередных полках, продают полку лошадей по оценочной сумме с тем, чтобы по возвращении в станицу купить лошадь дома — несколько дешевле. Полковое начальство денег им на руки не выдает, а препровождает для выдачи по принадлежности окружному атаману, который тоже не дает денег до тех пор, пока казак не явится с купленной или приторгованной лошадью к станичному атаману, который и выдает удостоверение в приобретении лошади. С этим удостоверением казак посылает прошение к окружному атаману, ходатайствуя о выдаче его денег. Но… ответа нет (в данном случае я имею в виду один, известный мне, округ). Казак отправляется в окружную станицу сам (или его отец), «могарычит» писарей управления, получает доступ к адъютанту и… возвращается в станицу ни с чем. Были случаи жалоб по этому поводу войсковому наказному атаману, и только тогда удавалось казаку выручить свои деньги… Но много ли таких смельчаков, которые решатся на подобную жалобу? А между тем лошадь куплена в долг, дан задаток и обязательство уплатить деньги в самый короткий срок, денег же нет как нет! Где же казаку взять их? Хозяин лошади берет ее назад, удерживает задаток, начинается тяжба, вражда и проч… Спрашивается, какие чувства будет питать казак к столь попечительному начальству?[11].

Забота об исправном выполнении воинской повинности и забота об экономическом преуспеянии казака — вещи, по-видимому, мало совместимые, и войсковое начальство, как бы сознавая это, гонится только за первым зайцем, предоставляя второму бежать, куда ему Господь на душу положит. Между тем, обвинение прежнего «Положения» об общественном управлении станиц — в непринятии мер к исправному выполнению воинской и других повинностей — совершенно напрасно: как и теперь, так и тогда аукционный молоток действовал с одинаковым усердием, и стоит лишь вспомнить случай, когда одного ретивого станичного атамана одна бойкая казачка оттаскала за бороду в отместку за проданный самовар, чтобы понять и оценить все это рискованное усердие…

Чтобы не быть в данном случае голословным, воспользуюсь выпиской из статьи г. С. Харитонова, напечатанной в журнале «Новое Слово» (№ 1, октябрь 1895 г.). Из того немногого, что попадает в нашу общую периодическую печать о Донской области, можно убедиться в отсутствии разногласия по вопросу об экономическом положении казачества и о трогательной заботливости его администрации [12].

«На грустном фоне экономических затруднений казаков», — говорит г. Харитонов: — особенно рельефно выделяется факт почти полного отсутствия органов, сколько-нибудь серьезно заботящихся о поднятии материального благосостояния населения. Во главе каждого округа (соответствующего уезду) на Дону стоят управления окружных атаманов, ведающие по закону как военную, так и гражданскую части, но, в действительности, занятые почти исключительно надзором за исправным снаряжением казаков на службу. Путем самых строгих предписаний и взысканий, окружные атаманы требуют от подчиненных им станичных атаманов и военных приставов, а также особо командируемых в округа военных чиновников, самого внимательного наблюдения за тем, чтобы все очередные казаки имели вполне годных строевых лошадей и полный комплект амуниции. Кроме того, всем выходящим в полк казакам делаются смотры — сначала в окружных станицах окружными атаманами, а затем — в Новочеркасске, высшей администрацией области, причем в обоих случаях проверяется также и наличность всего снаряжения казаков, которые за малейшую неисправность в этом отношении подвергаются ответственности. Не менее строго наблюдается также и за тем, чтобы второочередные казаки, т. е. выпускаемые в запас, сохраняли в полной исправности всю военную амуницию и лошадей, причем за всякое нарушение этого требования виновные командируются на несколько лет в первоочередные полки. В то же время, как окружные атаманы, приводя в Новочеркасск сменные команды, отправляемые в полки, получают от областного начальства благодарность за отличное снаряжение казаков, — на родине последних, станичные атаманы и заседатели нередко продают с молотка имущество тех семейств, дети которых, по несостоятельности родителей, приобрели себе строевое снаряжение на общественный счет. Вытягивая из населения последние соки для отправления воинской повинности, окружные управления, вместе с тем, недостаточно вникают в нужды гражданского быта области».

В приказе г. военного министра упоминается, между прочим, о непроизводительном расходовании станичных капиталов и быстром уменьшении их. Без сомнения, таких случаев можно было насчитать немало. Нужно сказать, однако, что прежде контроль войскового начальства не настолько уже был стеснен, чтобы, при добром желании, не мог направить расходование станичных капиталов более производительно или положить предел их уменьшению. Главным предметом расхода станичных сумм является содержание станичных должностных лиц: станичного атамана, его помощников, станичных писарей, казначея, судей, доверенных, смотрителя хлебного магазина, смотрителей конно-плодового и строевого табунов, табунщиков, коновалов, инструкторов, штаб трубача и некотор. друг. По прежнему положению minimum жалованья станичного атамана определялся в 150 руб. (и все-таки, как говорится в приказе, станичные должностные лица искали в выборных должностях только обогащения), по новому положению, этот minimum определяется в 600 руб.; в большинстве станиц станичные атаманы получают 900 руб., в некоторых 1,200 руб. и, наконец, 1,500 руб. Таким образом расходы на одно содержание станичных должностных лиц увеличились, по крайней мере, в шесть раз; кроме того, возникло много новых должностей; так, напр., прежде обходилась станица (та, летописью которой я пользуюсь) одним помощником станичного атамана с жалованьем 75 руб.; теперь предписано иметь двух помощников с жалованьем по 120 руб.; при старом положении доверенными от станицы были судьи, теперь — должность доверенных выделена особо, и жалованье их уравнено с жалованьем судей; прежде обязанность письмоводителя станичного суда выполнял один из судей, не получая особого вознаграждения, при новом положении введена обязательная должность письмоводителя станичного суда с жалованьем, втрое превосходящим жалованье судьи; жалованье писарям, вследствие увеличения работы, пришлось увеличить втрое, введен новый станичный суд — суд почетных судей; каждый из почетных судей получает за участие в заседании 1 руб. 50 коп. из станичных сумм, причем коварные представители обычного права никогда не спешат разбором и более одного дела на заседание не назначают, а нередко даже и одного не доведут до конца и откладывают до другого раза (интересы кармана!). Впрочем, всего не перечислишь. На посторонний взгляд все вышесказанное может показаться мелочами, но эти мелочи составляют существенную часть общественной и экономической жизни станицы. Для станицы уже не будет мелочью то обстоятельство, что для покрытия расходов на содержание должностных лиц пришлось отдать в арендное содержание более тысячи десятин прекраснейшей целинной земли, которая годилась бы и самим казакам, тем более, что земельный казачий пай в этой станице всего 7 десятин. А между тем прежде, при старом «Положении», станица обходилась и удовлетворяла всем своим нуждам без особого труда, не сдавая в аренду ни одной десятины станичной земли.