Роберт Говард - Собрание сочинений. Том 2. Голуби преисподней

• Название: Собрание сочинений. Том 2. Голуби преисподней
• Автор: Роберт Говард
• Издательство: Эридан
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1992
• ISBN: 5-85872-080-3

В сборник американского фантаста входят в основном «ужасные» произведения: роман «Час Дракона», повести о чудовищах («Тварь на крыше», «Пламень Ашшурбанипала» и «Крылья в ночи»), об оборотнях («Голуби преисподней»), известный «Пиктский цикл» о древней борьбе добра и зла, включающий повести «Долина червя», «Королевство теней», «Народ тени», «Короли ночи», «Черви земли» и «Черный человек».

---

— Ты и сам искушен в нем, Ораст, — заметил Ксальтотун, — коль скоро сумел воскресить меня. Откуда жрец Митры узнал про Сердце Аримана и где научился заклинаниям Скелоса?

— Я уже не жрец Митры, — ответил Ораст. — Меня лишили этого звания, потому что я занялся черной магией. Если бы не Амальрик, меня бы сожгли на костре как колдуна. Но благодаря этому я смог продолжить свои исследования. Я странствовал по Заморе, Вендии, Стигии, даже среди зачарованных джунглей Кхитая. На Скелосе я читал книги в железных переплетах. Я разговаривал с невидимками в бездонных колодцах, с безликими существами в страшных испарениях джунглей. И вот в самом сердце Стигии, под черным, окруженным гигантской стеной храмом Сета, в подземельях, населенных демонами, я нашел твою гробницу и овладел искусством, способным вернуть жизнь твоему высохшему телу. Истлевшие манускрипты рассказали мне о Сердце Аримана. Потом целый год искал я, где оно укрыто, и, наконец, нашел.

— Какая же нужда была воскрешать меня? — Ксальтотун пронзил жреца взглядом. — Почему с помощью Сердца ты не увеличил собственное могущество?

— Потому что ни один из ныне живущих не знает тайн Сердца, — ответил Ораст. — Приемы, с помощью которых оно может оказать всю свою силу, не сохранились даже в легендах. Я смог только оживить тебя — в более глубокие таинства я не посвящен. Только тебе ведомы страшные тайны Сердца.

Ксальтотун, задумчиво глядевший в огненные глубины кристалла, отрицательно покачал головой:

— Мое знание магии превышает знание всех остальных людей, вместе взятых, — сказал он, — но и я не постиг всей мощи камня. В те давние времена я не использовал ее — только следил, чтобы эту силу не направили против меня. Но потом драгоценность украли — и в руках шамана варварского племени, обряженного в одежду из перьев, она превозмогла мою магическую силу. Позже камень исчез, и завистливые стигийские жрецы отравили меня прежде, чем я смог его найти.

— Он был укрыт в пещере под тарантийским храмом Митры, — сказал Ораст. — Найдя твои останки в стигийском подземном храме Сета, я узнал об этом, призвав на помощь все свое умение. Грабители гробниц из Заморы, хранимые заклятьями, почерпнутыми мной из источника, о котором лучше не говорить, выкрали твой саркофаг из когтей его темной стражи. Караван верблюдов, галера и повозка, запряженная буйволами, доставили его в этот город. Те же самые грабители — вернее, те, что остались в живых после этого страшного путешествия, — похитили Сердце Аримана из заколдованного подземелья под храмом Митры; здесь бессильны были и воровские приемы, и заклинания. Только один из всех прожил достаточно долго, чтобы передать камень в мои руки. В предсмертном бреду он говорил о том, что видел в проклятом тайнике. Грабители из Заморы — это люди самые верные, самые надежные. Никто, кроме них, даже с помощью моих заклинаний, не сумел бы похитить Сердце Аримана из тьмы, в которой оно под стражей демонов покоилось в течение трех тысяч лет после падения Ахерона.

Ксальтотун, подняв свою львиную голову, всматривался в пустоту, словно надеясь разглядеть потерянные столетья.

— Три тысячи лет, — сказал он. — Во имя Сета! Поведай, что произошло в мире за это время.

— Варвары, разрушившие Ахерон, создали новые государства, — ответил Ораст. — Там, где некогда простиралась империя, возникли наследственные монархии — Аквилония, Немедия и Аргос. Эти названия пошли от племен, давших им начало. Древние державы — Офир, Коринтия и западное царство Кот, некогда склонявшиеся перед владыками Ахерона, после падения империи обрели, независимость.

— А что произошло с народом Ахерона? — спросил Ксальтотун. — Когда я бежал в Стигию, Пифон лежал в руинах, а все большие города Ахерона с их пурпурными башнями были залиты кровью и растоптаны башмаками варваров.

— Небольшие племена в горах все еще продолжают кичиться своей ахеронской кровью, — ответил Ораст. — Что касается остальных, то мои предки-варвары прошли по их телам и стерли их с лица земли. Ибо много претерпели они от владык Ахерона.

Губы пифонца искривила жестокая и мрачная улыбка:

— О да! Не один муж, не одна жена из варварских племен с воплями умерли на жертвеннике под этой рукой. Я видел, как на главной площади Пифона из их голов соорудили пирамиду, когда короли возвращались с Запада с добычей и толпами нагих пленников.

— Истинно так! Потому и не знал отдыха меч в день расплаты, и Ахерон перестал существовать, и Пифон с его пурпурными башнями стал преданием давно минувших дней. Зато на руинах империи выросли и окрепли молодые державы. И вот мы вернули тебя, чтобы ты помог нам ими завладеть. Пусть они и не такие чудные и неповторимые, как древний Ахерон, но побороться за них стоит. Погляди, — и Ораст развернул перед гостем из прошлого искусно выполненную на ткани карту.

Ксальтотун осмотрел ее и ошеломленно покачал головой:

— Изменились даже очертания материков! Узнать их можно, но они искажены, словно в странном сне…

— Итак, — указал пальцем Ораст, — вот Бельверус, столица Немедии — именно здесь мы и находимся. На Юге и Юго-Востоке лежат Офир и Коринтия, на Востоке — Бритуния, на Западе же — Аквилония.

— Это карта мира, которого я не знаю, — тихо сказал Ксальтотун, и Ораст заметил огонек ненависти, вспыхнувший в его темных глазах.

— Это карта, которую ты поможешь нам изменить, — сказал Ораст. — Сначала необходимо возвести Тараска на трон Немедии. Достичь этого следует без пролития крови и таким способом, чтобы на Тараска не пали хотя бы малейшие подозрения. Мы не хотим, чтобы в стране вспыхнула гражданская война — напротив, всю ее мощь следует сохранить для захвата Аквилонии. Если бы король Нимед и его сыновья умерли естественной смертью — скажем, во время морового поветрия, — Тараск как ближайший наследник взошел бы на трон мирно и без помех.

Ксальтотун молча кивнул. Ораст продолжал:

— Следующая задача будет потруднее. Добиваясь аквилонского трона для Валерия, мы не сможем избежать войны, ибо держава эта — могущественный противник. Населяют ее люди сильные и воинственные, закаленные в постоянных сражениях с пиктами, жителями Зингара и киммерийцами. Уже пять веков враждуют между собой Немедия и Аквилония, и всегда окончательная победа была за аквилонцами.

Нынешний их повелитель — величайший рыцарь среди народов Запада. Он чужестранец, искатель приключений, и троном Аквилонии он завладел во время гражданской войны силой — самолично задушил короля Нумедида прямо на троне. Зовется он Конаном, и нет человека, способного выстоять против него в бою.

Сейчас Валерий — законный наследник престола. Он был изгнан своим царственным родичем Нумедидом и долго жил вдали от родины. Но в его жилах течет кровь древней династии. Многие бароны поддержали бы тайно падение Конана, в котором не то что королевской — вообще нет благородной крови. Но простой народ ему верен, как и дворянство в дальних провинциях. Но если бы его войска были разбиты и первом же сражении и сам Конан при этом погиб — не думаю, чтобы было так уж трудно короновать Валерия. Воистину со смертью Конана перестало бы существовать единственное средоточие власти. Конан не принадлежит ни к какой династии — это авантюрист-одиночка.

— Хотел бы я посмотреть на этого короля, — задумчиво произнес Ксальтотун, глядя на серебряное зеркало в одной из ниш. В зеркале ничего не отражалось, но выражение лица мага говорило: он понимает, для чего оно предназначено. Заметив это, Ораст с гордостью кивнул головой — так хороший ремесленник принимает похвалу подлинного мастера.

— Попробую показать тебе его, — сказал он и, усевшись перед зеркалом, стал пристально всматриваться и глубину стекла, где мало-помалу стала приобретать очертания некая размытая тень.

Остальные понимали, что перед ними всего лишь отражение мыслей Ораста, — точно так отражает мысли волшебников и магический кристалл. Изображение, неясное и туманное вначале, вдруг приобрело поразительную четкость — и они увидели мужа высокого роста, широкоплечего, с мощной грудью, могучей шеей и крепкими мышцами. Он был одет в шелк и бархат; золотые львы Аквилонии украшали его богатый камзол. На гладко причесанной гриве черных волос сияла корона, но висевший на поясе обоюдоострый меч подходил ему больше королевских регалий. Голубые глаза горели под низким широким лбом. Его смуглое, покрытое шрамами, почти отталкивающее лицо было лицом воина, а бархатные одежды не могли скрыть опасной мощи тела.

— Этот человек не гибориец! — воскликнул Ксальтотун.

— Нет, он киммериец. Это одно из тех диких племен, что населяют серые предгорья Севера.

— Я воевал с его пращурами, — сказал Ксальтотун. — Их не смогли покорить даже владыки Ахерона.