Леонтий Раковский - Константин Заслонов

• Название: Константин Заслонов
• Автор: Леонтий Раковский
• Издательство: Детгиз
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1952

Повесть об одном из руководителей партизанского движения в Великую Отечественную войну в Белоруссии Константине Сергеевиче Заслонове (1909—1942).

---

Милиционеры стояли в нерешительности перед накрытым к завтраку столом.

— Садитесь, покушайте с дороги молочка, — предложила Анна Ивановна.

— Вот и яишенка готова, — несла бабушка на стоя сковороду с глазуньей.

Милиционеры переглянулись и сняли фуражки.

— Помойте руки с дороги. Вы же запылились! Мама покажи, где рукомойник! — обратился к матери Женя.

Милиционеры пошли за Анной Ивановной в коридор, где был рукомойник. Когда они вышли, Женя шепнул Кате:

— Беги в конвойную команду. Это шпионы.

Катя взглянула на Женю и, ни слова не говоря, юркнула в спальню.

Милиционеры, умыв руки, вернулись в комнату и сели за стол.

Бабушка и Анна Ивановна наперебой угощали путников и расспрашивали их о Минске, о войне.

Милиционеры расписывали ужасы бомбежек и пожара Минска, говорили, что не сегодня-завтра фашисты будут в Орше, что надо уходить.

Женя сидел возле милиционера, яичницы не ел, только пил молоко. Он плохо слушал, что говорят «гости», и ждал, когда же, когда придут красноармейцы.

И вот эта минута настала: дверь широко распахнулась и в комнату вошли четверо красноармейцев и лейтенант.

Бабушка и Анна Ивановна испуганно вскочили.

— Руки вверх! — сказал лейтенант, направляя на «милиционеров» наган.

Те послушно подняли руки вверх. Их заставили выйти из-за стола, обыскали, — кроме наганов в кобурах, другого оружия у «милиционеров» не оказалось.

Мужчина всё время ругался, доказывая, что это ошибка, что они милиционеры из Минска, и настаивал, чтобы тут же проверили их документы, но лейтенант не сдавался:

— Ступайте, там разберемся!

И обоих «гостей» под конвоем повели из дому.

Бабушка и Анна Ивановна были удивлены до крайности.

— Откуда ты взял, что это шпионы? — кинулись они к Жене.

— Видна птица по полету! Скоро узнаете, что я прав! — убежденно говорил Женя, собираясь уходить в депо.

— Женечка, а ты ведь так ничего и не ел. Съешь яишенки, вот осталась, — предложила Анна Ивановна.

— Что ты, мама! — вспыхнул Женя: — Чтобы я ел ту же яичницу, что и шпионы? Выброси ее вон!

— Верно, Женечка, верно! Я ее сейчас выкину в помойное ведро. А ложки кипятком ошпарю! — говорила бабушка, с брезгливостью собирая со стола.

Через час весь поселок знал: пол видом милиционеров оказались самые настоящие шпионы.

Женя был в депо героем дня. К нему подходили токари, слесаря, машинисты — просили рассказать, как он поймал фашистских шпионов.

Подошел и Заслонов.

— Почему они пришли к вашему дому? — спросил он.

— Дом Кореневых — самый крайний от поля — ответил за друга Леня Вольский.

— А как же ты, Женя, всё-таки догадался что это шпионы?

— Уж очень на них. Константин Сергеевич, всё было новенькое с иголочки. И сами говорят, — шли пешком из Минска. Это ведь двести девять километров, а на сапогах ни пылиночки. И лица не запылены, не усталые. Потом выговор: говорят по-русски чисто, но как-то очень уж старательно. А женщина эта сказала вместо «мед» — «миод». И самое главное, — очень они напуганы фашистами. Так советский человек не думает! Советский человек не боится фашистов! — горячо сказал Женя.

— Молодец! — хлопнул его по плечу Заслонов.

VIII

Советская Армия мужественно задерживала фашистские полчища, но фронт всё-таки приближался.

Дыхание войны обжигало Оршу, и железнодорожники оршанского узла уже попадали в бой.

В Борисове отличился машинист «ФД» — Толя Алексеев.

Он оказался со своим паровозом на станции Борисов в те часы, когда фашисты занимали город.

Все груженые поезда ушли. Оставался только один состав порожняка, который «ФД» должен был увести.

Через железнодорожный путь с визгом проносились снаряды: шла артиллерийская перестрелка между советской и фашистской артиллерией.

Но не это было препятствием для вывода состава.

В товарный состав, ушедший из Борисова, сразу же за железнодорожным мостом, попал фашистский снаряд. Несколько вагонов сгорело, а задние сошли с рельсов и стояли, наклонившись на соседний путь. Они почти загородили дорогу.

Пробиваться через такое препятствие было рискованно.

Но что же делать? Оставить свой родной комсомольский «ФД» врагу? Никогда!

В ушах Алексеева еще звучали слова товарища Сталина о том, чтобы не оставлять врагу ни одного паровоза, ни одного вагона.

Его бригада — помощник Пашкович и кочегар Белодед — тоже не допускали мысли, что можно уйти с паровоза.

— Поедем! Пробьемся! — уверенно говорили они.

И Алексеев решил ехать.

Он мчался со скоростью шестьдесят километров в час.

Страшный удар потряс паровоз. Сзади что-то трещало, крошилось, ломалось, но «ФД» несся вперед.

Мощный советский паровоз выдержал и это испытание.

Поцарапанный, с вмятинами на тендере, он всё-таки благополучно вывел из Борисова состав.

Когда Алексеев вернулся в Оршу, Заслонов, крепко пожав ему руку, сказал:

— Молодец, Толя!

Алексеев улыбнулся и ответил:

— Не я молодец, а советский «ФД»!

В Орше уже шла эвакуация. Мосты через Днепр и Оршу были заминированы. Учреждения уезжали на восток.

Спешно эвакуировалось и депо: Заслонов получил приказ начальника Западной железной дороги.

Рабочие снимали станки, подъемные краны и прочее ценное оборудование цехов. Заслонов мобилизовал всех работоспособных членов семей железнодорожников, — они выносили из складов и грузили в вагоны запасные части.

— Товарищ Сталин не случайно упомянул про Оршу. Он помнит о нас, он надеется на нас. Не оставлять врагу ни одного станка, ни одного болта! — говорил Заслонов товарищам.

Он обходил деповские закоулки и заставлял погружать всё до самой малейшей детали.

В напряженной, лихорадочной работе прошла неделя.

Депо с каждым днем всё больше и больше пустело.

К вечеру 11 июля все деповские и станционные сооружения стояли пустыми. Заслонов успел вывезти всё до последней тормозной колодки. На территории депо оставался лишь остов никуда не годного «ФД», который был поврежден фашистами во время последней бомбежки.

В субботу 12 июля из Орши еще отправился поезд с разной деповской мелочью, а вечером собирался уходить последний пассажирский, эвакуировавший железнодорожников. Станция Орша уже находилась в ведении военного коменданта.

На всем обширном пространстве оршанских путей стоял только единственный небольшой состав: один классный и два товарных вагона саперов-подрывников.

Заслонов всю эту неделю спал еще меньше, чем предыдущую, и теперь валился с ног от усталости.

Отправив товарный состав, он лег тут же, в нарядческой, на лавке. Все телефоны были сегодня сняты и уже отправлены по направлению к Смоленску, а потому Заслонов спокойно проспал несколько часов.

Его разбудил Чебриков:

— Вставайте, Константин Сергеевич, собирайтесь! Минут через сорок отправляемся. Слышите, как гремит?

Заслонов поднялся. Уже вечерело. Орудийная канонада, несколько дней глухо доносившаяся до Орши, сегодня стала слышна совершенно отчетливо.

— Не задерживайтесь, не опоздайте! — сказал ему, торопясь из нарядческой, Чебриков.

— Я только за вещами схожу, — ответил Заслонов.

А в уме вдруг мелькнула иная мысль: «А что если в самом деле поехать не с пассажирским поездом, а с  п о с л е д н и м, с подрывниками?»

Константину Сергеевичу было больно оставлять врагу свое депо. Ему хотелось собственными глазами убедиться в том, что саперы подорвут мосты, водоемное здание, эстакаду и что фашистам достанутся руины, а не депо Орша.

Заслонов пошел собираться в дорогу.

С момента отъезда семьи он за всю прошедшую неделю ни разу не заглянул к себе в осиротевшую квартиру.

Теперь он шел, и волнение охватывало его.

Константин Сергеевич прекрасно знал, что дом пуст, но невольно ускорял шаг, словно кто-то ждал его там, в этом небольшом домике.

Но никто не встречал Заслонова у крыльца. Он открыл ключом дверь и шагнул в комнату.

В непроветривавшихся, нагретых солнцем комнатах стояла духота. На подоконниках валялись дохлые мухи.

Заслонов снял со стены рюкзак, вынул из комода белье, отложенное женой. Подошел к письменному столу. Все фотографии жена увезла, на стене висели пустые рамки.

Пересмотрел книги. Положил в рюкзак «Вопросы ленинизма» и томик Пушкина. Сел у стола и стал смотреть содержимое ящиков.

Слева лежали инструменты: гаечные ключи, молотки, плоскогубцы, стамески, напильники. Так недавно всё это было нужно, а теперь его красный «Промет» уже передан в армию.

«Это всё ни к чему!»

Константин Сергеевич захлопнул ящик.

Справа помещались шахматы, краски, кисточки, стояли флаконы с тушью. Он с грустью глянул на всё.