Александр Никонов - Листопад

• Название: Листопад
• Автор: Александр Никонов
• Жанр: Прочий юмор

---

Груди попадьи были мягки и необъятны, а влагалище широким и скользким. Помню, я никак не мог закончить, а она все выкрикивала: "Давай! Давай! Еще!" И когда я наконец, пустил свою струю, она облапила мои ягодицы, прижала изо всех сил к себе, будто не желая выпускать...

- Ну как? - спросил потом Борис.

- Дыра у нее больно здоровая, а так ничего, - сказал я, будущий учитель словесности, стараясь выглядеть многоопытным мужем, которому все нипочем.

Устюжанинов расхохотался.

Но настоящие загулы случались у нас каждое лето в Москве или Питере с Димой Алейниковым. Мы хлестали винище, ездили на пароходах, ходили к проституткам и в высший свет, где морочили тонких барышень, разыгрывая светских львов.

Деньги были, и в предпоследнее лето мы махнули в Крым, где не вылезали из моря, бутылок и влагалищ. Хотя, конечно, насчет влагалищ я чуть преувеличил, но они тоже имели место и каждая очередная победа над очередной дамой отдыхающей без мужа или уволоченной в аллею дочкой генерала аккуратно записывались в книжечку. Как мы говорили, "для истории". Где теперь эта книжечка?

Таковы мы, мужики, кобели, жеребцы и т.д.

Но почему-то из всех женщин острее всего я вспоминаю Дашу. Бежецк. Осенние листья. Украденный у богов поцелуй.

Глупые боги."

x x x

- Шутки шутками, а мистер Икс нам так и неизвестен, господин контрразведчик-сплетник.

- Да ладно вам, господин штабс-капитан, - Козлов нахмурился. - Я, конечно, виноват. Я вчера вечером до ночи думал и понял, что вы правы, я не должен был...

- Начальник всегда прав. Первая заповедь. Как военный человек ты должен это понимать и не трепаться бездарно по коридорам, контрразведчик хренов.

Оба сидели в приемной Ходько, вызванные им с утра пораньше для доклада.

- Не заводитесь опять, Николай Палыч, лучше подумайте, что генералу скажете.

- Я тут ночью придумал одну комбинацию. Вернемся с доклада, вместе покумекаем.

Адъютант снял трубку, взглянул на них и офицеры, встав, одернули френчи и пошли к резной двери бывшего директорского кабинета.

Войдя, оба синхронно щелкнули каблуками. Ходько это любил.

Викентий Валерианович Ходько вышел из-за стола, протирая пенсне. Во всем его облике было что-то от доброго дядюшки, а не от офицера.

- Ну-с, я вижу успехов никаких. Враг работает в этих стенах... Поймите, господа, я вызвал вас обоих в нарушение субординации, поскольку задание это весьма деликатного свойства поручал вам обоим.

- Мы понимаем, ваше превосходительство, - Ковалев осторожно подбирал слова. - Но кое-какие успехи у нас есть. По крайней мере сейчас мы точно можем сказать, кто шпионом не является.

- Вы шутите, господа?

- Мы сузили круг до пяти человек, провели комплекс мероприятий и, думаю, что в ближайшее время... Нам известна даже кличка агента у красных.

- Медленно, медленно, господа. Может быть, вам нужна помощь? - Генерал прохаживался по кабинету, и офицеры провожали его взглядами.

- Ваше превосходительство, нам кажется, что не стоит расширять круг посвященных.

- Я тоже так думаю и рад, что наши мнения совпадают, - кивнул Ходько.

- от если бы только убрать текучку. Заедает. Снимите с нас листовки и саботаж. Хотя бы станцию.

- Текучка, голубчик, всех заедает. Что ж, это жизнь. Я подумаю, что тут можно поделать, подумаю.

Генерал еще раз прошелся по кабинету, мягко ступая сапогами по ковру.

- Ну и сколько вам еще нужно времени?

Штабс-капитан и поручик переглянулись.

- Максимум месяц, - выдохнул Ковалев.

Поручик молча кивнул.

- Ого! - Ходько не скрыл удивления. - Целый месяц?

- Максимум, ваше превосходительство. Думаю, при удаче справимся быстрее.

- Ладно. Постарайтесь, постарайтесь, господа.

- Разрешите идти?

- Погодите. Еще не все. Я вызвал вас, штабс-капитан, не только поэтому.

Ковалев насторожился.

- Представьте себе, штабс-капитан, сегодня явился ко мне для представления по случаю прибытия в наш город некий подполковник. Прибыл он сюда с целью формирования отдельного полка с прямым пока подчинением Ставке. Я так полагаю, что и для строительства укреплений, если красные продавят фронт.

Ковалев смотрел на генерала с возрастающим недоумением.

- Из разговора выяснилось... ну то есть подполковник просил оказать возможное содействие, а я по-мальчишески хвастался кадрами и упомянул в том числе вас, как перспективного офицера, - Ходько строго глянул на штабс-капитана. - Может быть и незаслуженно! И тут выяснилось, что Николая Павловича Ковалева он знает. Попросил проводить его к вам, но я решил, что удобнее будет пригласить вас. Заодно и послушать про успехи моего перспективного офицера.

Ходько прошел в угол кабинета и открыл внутреннюю дверь, ведущую в помещение для отдыха. За первой дверью показалась вторая, звукоизолирующая. Отворив и ее Ходько заглянул в комнатку.

- Господин подполковник, ваше недолгое затворничество завершилось, мы закончили делиться секретами и устраивать выволочки. Прошу вас, милейший. Ваш приятель здесь.

Подполковник еще не показался в проеме двери, как Ковалева озарило, и лицо его вспыхнуло улыбкой. Алейников!

- Дима!

- Колька!

Друзья бросились навстречу друг другу и обнялись, хлопая друг друга по спинам. С Алейникова слетела фуражка, но он даже не заметил этого.

- Живой, черт!

- Живой, живой. Здравствуй, брат!

- Растроганный этой встречей Ходько снял пенсне, поморгал глазами. Поручик Козлов открыто и широко улыбался.

- Ну ладно вам, как барышни, - с напускной строгостью сказал генерал. Идите отсюда, отпускаю вас до обеда. Вон у Хмельницкого посидите. Идите. И помните мою просьбу поторопиться.

Выйдя из приемной в коридор, Ковалев спохватился.

- Да! Я же вас друг другу не представил, - он обернулся к Козлову. Это мой друг, ныне подполковник Дмитрий Алейников. А это - поручик Олег Козлов, весьма способный офицер, прирожденный контрразведчик.

Козлов неопределенно хмыкнул.

Они сидели за столиком пустого ресторанного зала и перебивая друг друга говорили, рассказывали, стараясь втиснуть в несколько коротких предложений годы жизни и поток событий.

Дважды официант подносил по бутылке вина.

Алкейников рассказывал о службе на Кавказе, о Бессарабии, где воевал. Потом воевал в Малороссии с Петлюрой. Потом снова Кавказ. Своя специфика. Дашнаки, мусаватисты, бакинская нефть. Оттуда через Царицин по Дону в Воронеж. А теперь вот здесь, формирует полк.

- А помнишь, мы с тобой перепились в Петергофе и ты упал в фонтан?

- Конечно, помню. И бегали от городовых.

- А ты помнишь в Крыму ту, длинную?

- Длинную?

- Ну, после хереса мы пошли к морю...

- А-а! Генеральская дочка. Генерала от инфантерии этого... как его...

- Помню, мосластая такая... Давай еще по одной. А помнишь, в последний раз, в Москве царя свергали. Крестовская такая еще там была...

- О! - Ковалев поднял палец. - А ты знаешь, кстати, что теперь с Крестовской?

- Нет.

Ковалев хлопнул в ладоши.

- Столкнулся я с ней в Харькове!

- Да ну! Ну-ка, ну-ка!

- Я был в комиссии... Когда мы взяли Харьков...

...Через полчаса, через бутылку вина, когда Ковалев в общих чертах посвятил друга в свою работу - листовки и саботаж, а подполковник обрисовал положение на фронтах, он вдруг вспомнил:

- Да! Я ведь женился недавно!

- И молчишь! Кто такая? Как это среди войны - и вдруг обвенчался?

- Удивительная женщина. Знаешь ли, мы познакомились в Тифлисе несколько лет назад. Некоторое время просто общались. Потом нас раскидало. А вот недавно совершенно случайно встретились в Царицине. И решили пожениться. Решили, что это судьба - среди такой войны встретились два человека. Она на днях приедет. Она совершенно великолепный человек, чуткая, мягкая, красивая. Хотя, что я тебе рассказываю, у меня же есть ее фотографическая карточка.

Алейников достал из кармана белый прямоугольник с резными краями и протянул Ковалеву.

Ковалев взял в руку карточку.

На фото стояла Даша.

x x x

"Моя Даша!

Бог весть, как она оказалась в Тифлисе. Война мешает судьбы самым причудливым образом.

- Ты чего побледнел?

Я сидел и не знал, что мне делать, плакать или смеяться. Повезло мне или на мою голову обрушилось несчастье? Я молил о встрече. Я получил сразу две. Спасибо, Господи, щедро. В этом адском котле наши пути с Дашей вновь пересеклись, но она уже не моя.

- Дима, помнишь, я в Москве в тринадцатом рассказывал тебе об осенней фее, которую встретил в Бежецке, когда имение продавал?

- Ну.

- Как ее звали, помнишь?

- Даша... Ты хочешь сказать...

Я кивнул.

Некоторое время мы сидели молча.

Первым нарушил молчание Димка. Ему было легче. Он-то не знал, ЧТО я встретил и потерял в эту минуту. Теперь я окончательно понял, что любил ее. Или люблю?

- Она приедет на днях, - повторил Димка. - Хочешь встретится?

- Не знаю... Я думаю, это в любом случае произойдет. Город небольшой, а мы друзья.