Александр Никонов - Листопад

• Название: Листопад
• Автор: Александр Никонов
• Жанр: Прочий юмор

---

- Не знаю... Я думаю, это в любом случае произойдет. Город небольшой, а мы друзья.

В тот вечер я впервые после смерти сестры милосердия Кати-Катюши пришел в заведение мадам Желябовой.

- Я думала, вы уже не приедете, - сказала мадам и замолкла, пытаясь сообразить, нужно ли было это говорить.

А я мысленно закончил ее мысль: "думала, не придете, но мужчина есть мужчина - все вы кобели." Пусть так. Вам виднее, мадам Желябова, вы профессионал. И, в сущности, наверное, правы.

Я молча прошел наверх к Татьяне с родинкой на верхней губе.

Но спал я не с ней. Я представлял, что я с Дашей. И выпитое вино помогало мне в этом, качая на волнах воображения под плеск воды лодку с Дашенькой и плавающие желтые листья.

...В ту осень тоже было тепло...

Мягкие губы. Высокая чистая грудь. Свежие волосы, пахнущие осенью. Трепетный мягкий живот. Гладкие теплые бедра. Бархат кожи. Голос.

Даша. Даша моя... Время, пространство, пережитое разделяют нас.

Ты едешь сюда. Но не ко мне. Как же так? Почему? За что?

Искушение? Или наказание несбывшимся?

Как я буду жить рядом с тобой?

Даша. Даша моя.

Больше я не пойду к Желябовой. Больше не получится такой ночи - ночи призрачного обладания тобой.

Даша, Даша моя.

Маленькая ножка топчет осенний желтый лист...

Но я хотя бы посмотрю в твои глаза.

Наутро Татьяна с родинкой странно посмотрела на меня.

- Ты чего?

- Вы меня всю ночь Дашей звали.

Я молча одеваюсь, жду неминуемого продолжения.

- А мы поначалу думали, вы свою знакомицу Катюшу любили, удавленницу.

Вечная мечта проститутки - большая и светлая любовь. И самоубийство от нее. И мое тяжкое раскаяние и непоявление более у мадам... Подите вы все к черту с вашими схемами!

- Нет, не любил. С германского фронта ее знаю... Знал.

Смотрит на меня. Чего еще?

- Ну что еще? Говори.

Ей хочется поделиться, и она говорит:

- Вы нынче ночью мне даже ТАМ целовали. Жалко, что я не Даша.

Мне неприятно говорить об этом, будто она подсматривала и обсуждает как третье лицо ночь, которую я провел с любимой женщиной. Какое ей, шлюхе. Дело! Но, с другой стороны, ведь она в эту ночь заменяла мне Дашу, одалживала свое тело. И я ей за это должен быть благодарен.

Мой Буре показывает рань и темноту. В гимназии нашей еще никого нет. Домой идти тоже нет резону.

И я ныряю в неприятный разговор, разбивая его всем телом на мелкие и безболезненные осколки. С ними справиться легче, я их сам контролирую.

- Почему жалко? Ты любишь, когда тебе целуют ТАМ?

- Нет, Дашу вы сильно любите. А мне тоже хочется.

Это звучит так по-детски наивно, что во мне мгновенно оттаивает жалость, я смягчаюсь.

- Тебе сколько лет?

- Двадцать.

- У тебя еще все впереди при любом раскладе.

- Да кому я нужна, такая блядь?! Одна радость, если среди вас, окаянных, хороший лизун попадется. Люблю это дело - смерть как.

Я так и подскочил."

x x x

- Что ты сказала?! Кто попадется?

Она чуть смутилась.

- Ну это мы так говорим. Если кто иногда у нас, шалав последних там целует, лижет - лизун. Приятно...

- Кто он?!

Татьяна растерялась:

- Что "кто"?

- Кто Лизун?

- Кто лижет.

- Подожди, подожди, - Ковалев уселся на кровать, взял проститутку за плечи. - Ты хочешь сказать, что это профессиональный термин? Ну и кто из наших офицеров этим грешит?

- Почему грешит? Разве это грех? И каких ваших?

- Из контрразведки.

- А я их не разбираю, откуда они. На лбу не написано. В городе полно офицерья, и унтеры даже заходят. Разве всех в глаза запомнишь!

- Ну вот меня же ты знаешь.

- Вы просто чаще других ко мне приходите. А те, которые проездом или реже заходят - тех никого не помню.

- Так, из тех, кто чаще сюда заходит, кого знаешь?

- Ну вас. Еще толстый, потом черноусый, одноглазый бывает, молоденький такой,, рыжий.

- Резуха? Неужели...

Ковалев вспомнил рапорт филера Соколова. Лизун. Неужто все-таки он?

Татьяна отрицательно затрясла головой:

- Мы их по фамилиям не знаем. Многие даже имен не говорят. Одного только по имени знаю - Валерия Ивановича, седенький такой, маленький.

- Хрен с ним. Рыжий, Резуха этот, лизал тебе?

Татьяна поморщилась:

- Он со мной не спал, я не в его вкусе.

- А с кем?

- Кажись, он с Ленкой и с Танькой-худой чаще всего.

- Так, ладно, а тебе кто-нибудь из знакомых офицеров лизал?

- Да. Как раз вчера. Вообще офицеры редко лижут, больше студенты. А офицеры - редко-редко чтоб. Я потому и удивилась-то так: два раза подряд, вчера он, сегодня вы.

- А кто вчера был?

- Молодой, красивый такой, с усиками.

- В каком хоть звании?

- Не разбираюсь я.

- Можешь ты его назвать характерным лизуном или он так, случайно языком махнул?

Глаза проститутки мечтательно закатились:

- Не-а, этот хорошо все делал, старательно так, культурно. Я прям на седьмом небе летала. Сначала губами прикусывал, потом языком так старательно-старательно. И так, и сяк.

- Черт! Ну хоть сколько у него звездочек на погонах? Это наш, из контрразведки?

- Не знаю, и звездочки не пересчитывала. Он сначала подмыться заставил, а потом уж звездочки у меня из глаз посыпались. - Татьяна мечтательно закатила глаза. - Люблю я это...

- Если я тебе его покажу, узнаешь?

- Ага. А чего это вы так заинтересовались? Вам на что?

- Не твое дело.

Татьяна надула губки:

- Не мое. Так и не спрашивайте...

Вон, кстати, он у меня вчера свою вещь забыл, ваш лизун.

Она спрыгнула с кровати, вытащила что-то из комода и протянула Ковалеву.

Это была цепочка с полированным деревянным черепом, которую так удобно накручивать на указательный палец.

x x x

"Я достал из кобуры наган и потряс перед лицом Татьяны:

- Смотри, о моих расспросах - никому ни слова, а то живо к нам в подвал попадешь.

И ушел домой думать.

Я запутался, я совсем запутался. Не раздеваясь, скинув только шинель рухнул в койку, закинув руки за голову и напряженно прикидывал.

И никак у меня не получалось, что Козлов - красный шпион. Зачем он тогда сообщил мне, со слов Борового, свою кличку? Где сын русского атташе в Париже мог набраться "красноты".

Я вспоминал его жесты, поведение, фразы. Нет, не верю. Не может быть.

А ну-ка еще раз...

Допустим, "покраснел" он в Париже.

Свою кличку мне выдал... К примеру. Опасаясь. Что я могу и по другим каналам ее узнать. Например, у Стылого есть человек в Тульской ЧК. Имя этого агента Козлов не знает, стало быть, выдать его не может. А агент теоретически может знать кличку "Лизун", знать, что это красный в Управлении контрразведки фронта противника. И сообщить Стылому. А он - Ходько. А Ходько мне. Нет, слишком натянуто. Слишком много допусков.

Приставить к Козлову филеров? Приставлю, конечно. Хотя с ним аккуратно надо, аккуратненько.

Куда он ходит? Туда, куда и все - в ресторан, на службу, в депо, правда. еще. А там... Еще в публичный дом. Черт! А ведь это идея- связной может быть проститутка Желябовой. Через них проходят десятки людей. Кому придет в голову следить за шлюхой?

Независимо от того, является ли Козлов красным или нет, эту идею надо отработать. Почему мне раньше это в голову не пришло?

Первое. Узнать предпочтения офицеров из моего списка. Кто к кому ходит. Хотя, наверное, все почти всех девок перетрахали. Но должно быть какое-то предпочтение. Вот, например, Резуха ни разу не был с Татьяной. Наверное, родинки на губе не любит. А вдруг кто-то к кому-то ходит чаще? Ну и что? Нет, ерунда. Лезет всякая чушь. Шпиону вовсе не обязательно ходить к одной. Не так уж часто он передает информацию.

А почему, собственно, я так зациклился на этой Татьяне? Надо опросить всех шлюх. Только осторожно. Может быть, через Желябову? Вдруг в списке подозреваемых есть еще лизун. Чем черт не шутит. Вечером так и сделаю. Резуха и Козлов - оба лизуны. Смешно. Два моих подчиненных - оба лизуны, а один еще и спектакли разыгрывает. А я, штабс-капитан контрразведки занимаюсь поисками лизуна женских срамных мест.

А сегодня трудный день. Люди капитан Чкалова вышли на след подпольной типографии. Вчера и сегодня шли аресты. Сегодня начнем расхлебывать. Все отделы загрузят. А в депо еще что-то с тремя паровозами нехорошее. Поломки. Совпадение или саботаж? Пора кого-нибудь расстрелять. Освежить донесения агентов по депо, быстренько вычислить вредителя. Кто что говорил, какие крамольные речи вел. Кто кого на что склонял. Кто по глупости болтал, а кто и по умыслу. И кто с паровозами набедокурил, потаясь. Если набедокурил. Нужно еще что-то вроде технической экспертизы, может что-то даст. Кто может из деповских провести и своих не покрыть?

Зашиваемся..."

x x x

- Устал, как собака, - Ковалев потянулся. - Целый день как проклятые.

Резуха и Козлов согласно закивали. Все трое находились в кабинете штабс-капитана.

Ковалев тронул пачку исписанных листков:

- Пускай Чкалов ночью разбирается со всем этим добром. Завтра возьмут эту подпольную типографию, слава Богу.