Александр Зимин - Россия на пороге Нового времени. (Очерки политической истории России первой трети XVI в.)

• Название: Россия на пороге Нового времени. (Очерки политической истории России первой трети XVI в.)
• Автор: Александр Зимин
• Издательство: Мысль
• Жанр: История
• Год: 1972

Первая треть XVI в. — время, когда в результате экономического и политического подъема Русское государство заняло видное место в системе крупнейших европейских государств. Успехи во внешней и внутренней политике сочетались с важными явлениями в общественной мысли и литературе. В книге даются портреты видных политических деятелей: осторожного и умного Василия III, гуманиста Федора Карпова, лидера воинствующих церковников Иосифа Волоцкого и многих других.

Книгу доктора исторических наук А. А. Зимина, основанную на широком использовании архивных и опубликованных источников, с интересом прочтут все, кого волнует историческое прошлое нашей Отчизны.

---

С началом переговоров с Россией Сигизмунд не спешил: ему необходимо было предварительно достичь решающих успехов в войне с Орденом. И действительно, летом 1520 г. в Москву стали поступать известия о победах польских войск. 14 июня в Москву прибыл орденский посланник Юрий Клингенбек со слезной просьбой гроссмейстера о денежной помощи. Польские войска уже подходили к Королевцу. Тогда в начале июля 1520 г. к гроссмейстеру отправлен был его посол, а с ним и А. Моклоков с деньгами, о которых уже Василий III писал раньше[774]. Но Альбрехт Бранденбургский уже начинал понимать бесперспективность войны с Польшей. 24 августа в Москву И. Харламов привез его грамоту (от 23 июля). В ней сообщалось, что Сигизмунд «изгубил» половину орденской земли. Альбрехт снова настаивал на присылке всей обещанной суммы денег или по меньшей мере половины[775]. Впрочем, спасти Орден ничто уже не могло, и 5 апреля 1521 г. Альбрехт подписывает четырехлетнее перемирие с Польшей[776].

В такой обстановке возобновились русско-литовские переговоры.

Литовские послы воевода подляшский Ян Костевич и Богуш прибыли в Москву 22 августа[777]. Переговоры начались, как и прежде, издалека. Русская сторона настаивала на том, чтобы при заключении мира Сигизмунд «поступился» старой русской «отчиной», которую он сейчас держит, т. е. городами Киевом, Минском и др. Со своей стороны литовские послы указывали на Новгород, Псков, Вязьму и, конечно, Смоленск как на литовскую вотчину. Минимально, на что они соглашались, — это ограничить свои претензии Смоленском. Если же Московское государство Смоленска не отдаст, то Сигизмунд был готов заключить перемирие по образцу перемирия 1503 г., т. е. без формального признания Смоленска русской землей и размена пленными. Программа перемирия Василия III сводилась к санкционированию сложившегося положения и отпуску обеими сторонами пленных. И русские, и литовские представители при Этом широковещательно заявляли о своем миролюбии, о желании урегулировать отношения «для покоя кристианского и чтоб вперед кровь кристианская не лилася»[778].

За миролюбием держав скрывалось реалистическое понимание сложившегося положения. Для Сигизмунда постепенно становилось очевидным, что с тремя противниками (Крымом, Россией и Орденом) ему успешно воевать не удастся. Отсюда он сделал разумный вывод о необходимости заключения мира со своим грозным соседом, с тем чтобы подчинить себе слабеющий Тевтонский орден.

Для Василия III война с Литвою также не имела реальной перспективы. Ему необходимо было урегулировать отношения на западе, с тем чтобы проводить активную политику в Казани и на юге. Поэтому после деклараций обе стороны перешли к поискам обоюдно приемлемого выхода из сложной ситуации. Русская сторона предложила, чтобы «на Николин день осенний» (6 декабря) в Москву для продолжения переговоров были присланы «великие паны радные». Литовская сторона согласилась в принципе с этим, но настаивала на перемирии «хоти на год». Это было важно для Литвы, ибо тем самым русские теряли возможность начать летом военную кампанию. В конце концов достигнуто было компромиссное решение: сроком новой встречи послов установили «Масленое заговено» (10 февраля 1521 г.). Таким образом, в случае срыва переговоров Василий III мог попытаться на поле брани добиться того, что оказалось бы не достигнутым за «круглым столом». Это усиливало позицию русских дипломатов во время переговоров.

4 сентября 1520 г. литовские представители покинули Москву[779].

Вероятно, летом 1520 г. (во всяком случае еще до сентября) Москву посетил представитель римского папы генуэзец Павел Чентурионе[780]. Лев X давно уже вынашивал идею обращения в унию далекой Московии для того, чтобы использовать ее мощь в борьбе с турками. Эти планы не одобряли самые воинственные элементы главным образом из числа польских церковных и государственных деятелей. Так, например, в 1515 г. на Латеранском конгрессе епископ Иоанн Ласский говорил о невозможности примирения между православной русской и римско-католической церквами[781]. Первое послание Льва X (от 4 июня 1518 г.), как мы помним, должен был передать Василию III Николай Шонберг, который в Москву так и не попал[782]. В 1519 г. папа направил в Москву епископа Захария Ферари, но Сигизмунд его через свою территорию не пропустил[783]. Вот после Этого-то и был послан в Россию купец Паоло Чентурионе, который искал кратчайшего торгового пути в Индию для установления торговых отношений с этой сказочно богатой страной. На своем пути он побывал в Москве, где ему был оказан самый радушный прием[784]. Однако дальше общих разговоров о взаимной благосклонности дело не пошло. Беспредметными были и рассуждения Чентурионе о возможности соединения церквей.

Итак, итоги политики России на Западе к концу 1520 г. были вполне утешительными. Намечавшееся заключение перемирия с Литвой означало решение основной в комплексе европейских дел проблемы, волновавшей русское правительство.

Казалось, ничем не омрачались отношения Василия III и с восточными державами. В январе 1521 г. вернулся из Царьграда русский посол Б. Голохвастов, который привез с собой вполне дружелюбную грамоту султана Селима I от 28 октября 1520 г.[785] Однако в конце того же 1520 г. Селим умер, и огромную восточную империю наследовал его сын Сулейман, прозванный впоследствии Великолепным. Отношения с Портой приходилось возобновлять заново. Сведения о событиях в Порте достигли Москвы в мае 1520 г., и уже 20 июля в Царьград отправлен был дьяк Третьяк Губин с приветственной грамотой но случаю восшествия на престол Сулеймана[786].

Тучи сгущались в Крыму. Уже в конце 1519 г. Мухаммед-Гирей вступил в переговоры с Сигизмундом, которые продолжались и в 1520 г. 25 октября между Крымом и Польшей был заключен договор о перемирии. Он содержал также пункт о совместных военных действиях против России, в случае если таковые возникнут[787].

Предвидя возможные осложнения на юге, московское правительство поспешило с завершением работ по созданию оборонительных сооружений в Туле, ключевой позиции русской обороны на южных рубежах. Весной 1520 г. Тульский кремль («град камен») был закончен[788]. Сохранилось глухое известие о том, что в 1520 г. «царь крымской приходил на Украину, на берегу стоял, да и бой был не един, да и прочь пошли»[789].

Это не мешало продолжающимся дипломатическим сношениям. Летом того же 1520 г. из Крыма приходили послы, настаивавшие на выполнении договорных обязательств и на посылке войск под Астрахань, ибо туда направился сам Мухаммед-Гирей. Не желая окончательно рвать отношения с Крымом, Василий III дал Мухаммед-Гирею «в помочь 7 городов силы судовой»[790]. К Казани «в судах» отправился князь Андрей Иванович Булгаков, а также князь Иван Ушатый (очевидно, сухим путем)[791]. Судя по тому, что в походе были воеводы не первого ранга, силы, посланные Мухаммед-Гирею, не отличались многолюдностью. Так как в разрядах говорится о походе под Казань (а не под Астрахань), а с казанцами войны не было, то, возможно, просто до Астрахани русская рать не дошла. В официальном летописании о походе не говорится вовсе.

Глава 10 Политический и экономический подъём

Первое двадцатилетие XVI столетия было отмечено экономическим и политическим подъемом России.

Крупных успехов к началу 20-х годов правительство Василия III достигло во внешней политике и также в объединении русских земель. С восточными державами — Турцией и Крымом — установились мирные отношения. В Казани на престоле сидел русский ставленник Шигалей. Дружеские договорные обязательства связывали Россию с северными державами — Данией, Ливонией и Тевтонским орденом. Благожелательности Русского государства искали могущественная Империя и папская курия. Затяжная, но не изнурительная война с Великим княжеством Литовским велась по преимуществу за пределами России. В ее ходе был присоединен Смоленск, а Сигизмунд в начале 20-х годов готовился пойти на перемирие с Россией, будучи занят своими западными делами.

Внутри страны неуклонно развивался объединительный процесс. Ликвидированы были два последних полусамостоя-тельных государства — Псков и Рязань. Великий князь Рязанский Иван Иванович, вероятно, зимой 1520/21 г. был «пойман»[792]. По Герберштейну, события развертывались так:

Иван Иванович Рязанский «призывает к себе татар и насильно овладевает княжеством… которым доселе еще владела его мать»[793]. После этого князь Иван ведет переговоры с Василием III, «чтобы тот позволил ему властвовать так же, как и его предкам, никому не обязанным и свободно управлявшим и владевшим княжеством». Во время переговоров князя Ивана оболгали (что-де он сватает себе дочь крымского царя). Василий III вызвал рязанского князя к себе и с помощью Семена Коробьина заточил его в темницу. Затем была изгнана из Рязани и заключена в монастырь рязанская княгиня, а многие рязанцы «выведены» из княжества[794].