Владимир Фирсов - Чувство Родины. Стихи и поэмы

• Название: Чувство Родины. Стихи и поэмы
• Автор: Владимир Фирсов
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Поэзия
• Год: 1971

«Чувство Родины» — книга высокого патриотического настроя. В ней лирические раздумья о природе и о любви перемежаются с публицистическими строками о Ленине, о партии, о нашем беспокойном времени.

В книгу входит известная читателю поэма «Республика Бессмертия», в которой автор создал яркий образ молодого солдата, павшего на Орловско-Курской дуге. За эту поэму в 1968 году Владимир Фирсов был удостоен звания лауреата премии Ленинского комсомола.

Читатель познакомится также со стихами о героической истории России, о любви, о дружбе и о неповторимой красоте русской природы.

---

Глава пятая

Весели сильней сердца,
Зелье горькое, отрава!..

Дети слева от отца,
Даша справа.
Не хмелела от вина,
А от счастья охмелела.
Даша Федору велела
Сесть к столу при орденах
И глядела на милого,
Что наградами слепил.
Все ей в нем казалось новым:
Как он ел, как пел, как пил,
Как глядел в ее родные,
Очи синие глядел.
Как за пять годов
Впервые
Рядом с Дашею сидел.
Все прошел и все осилил,
Лишь в глазах туман тоски,
Да озера слез России
Соль плеснули на виски.
Это память обожженных,
Незабвенных рубежей…

А вокруг
Сидели жены
Невернувшихся мужей.
Глядя в лица их с участьем,
Даша прятала глаза,
Будто собственного счастья.
Не хотела показать,
Будто ей, счастливой, стыдно
Быть среди подруг своих.
Самогон гулял
И, видно,
Бередил страданья их.

Сорок баб в селе
И десять
Хоть каких, но мужиков.
Вот кричит Иван Тишков:
— Кто сказал, что мир чудесен,
Мир, скорее, бестолков,
В этом мире все смешалось,
Все попутала война! —
И, пролив стакан вина,
Проворчал:
— Какая жалость!

Был он пьян.
Но, взяв баян,
Доказал,
Что не был пьян.

— Ну-ка, бабоньки, ходи,
Ног не жалея.
Ну-ка, бабоньки, гляди
Ве-се-лее! —
Баянисту стопку водки,
Ежели не вдоволь!..
И пошли,
Пошли молодки,
Вдовушки и вдовы.

— Дым столбом и пир горой —
Воротился в дом герой.
Ты прости, но я не скрою
Всей симпатии к герою!

Эх, девчата, в самом деле,
Где же наши соколы?
На них серые шинели
И ремни широкие!

— Ты цвела бы, я цвела бы,
Женушки бедовые,
А теперь мы только бабы,
Только бабы вдовые!

— Хорошо живется бабам,
Хорошо пахать и жать,
Только не от кого бабам
Мужиков теперь рожать!
И-и-и! Эх, эх, эх!
Бабам слезы, курам смех.

— Мы на выдумку здоровы.
И недаром говорят:
Пашут бабы на коровах,
Не коров, а кур доят!
И-и-и! Эх, эх, эх!
Бабам слезы, курам смех!

— Описав усадьбы строго,
Обложили нас налогом,
Каждый корень стал в чести —
Только денежки плати!
И-и-и! Эх, эх, эх!
Бабам слезы, курам смех!

— Я налоги не любила
И вовек не полюблю.
Нынче груши порубила,
Завтра яблони срублю!
И-и-и! Эх, эх, эх!
Бабам слезы, курам смех.

Пил по собственной охоте
Федор, зная наперед:
Хмель проходит и уходит,
Горе за душу берет.
Так возьмет,
Что станет душно,
Так, что очи ослепит,
Как от этих вот частушек,
Вдовьих болей и обид…

— Так-то, брат, отвоевали…—
И пристал как банный лист
К Федору Аким Иванин —
Бывший сельский активист.

— Не гляди, — бубнит с укором,
Всяко было до войны.
Мы с тобою, Федор, горы
Своротить теперь должны…

Он подсел совсем некстати
И сидел, как сыч, бубня:
— Я тут нынче председатель,
Так что ты держись меня.
На коровах, дескать, пашем?
Что же, пашем… это так.
Только ты учти, чудак,
Трактор есть в хозяйстве нашем.
Нелегально… по частям
Собран нашими руками.
Только это между нами,
Не докладывал властям…
У других и плуга нет.
Только мне какое дело,
Коль на весь колхозный свет
Наша слава прогудела!
Мой колхоз передовой.
И написано в газете:
«Хороши дела в „Рассвете“.
Председатель волевой».
Волевой!
А думал как?
Надо чикаться с народом?
Ты меня держись, чудак,
Мне здесь быть не больше года.
По секрету доложу:
Мне в районе ищут место.
Ты один годишься вместо,
Если хочешь, предложу…
Утвердят. А что? Герой!
За колхозы был горой.
Большевик с партийным стажем.
Утвердят, не пикнут даже…

И еще он что-то нес
Все на той же самой ноте.
И слезился пьяный нос
В такт
Нахлынувшей икоте…

Бабы смотрят — ах да ах! —
На Тишкова на Ивана:
Спит, сердечный, на мехах
Перегретого баяна.
Мнутся бабы,
Не хотят
Мужика опять тревожить…

А Аким свое:
— Пустяк!
Трудно будет… мы поможем.
Ты да я… без дураков…
Друг за друга… понимаешь?..

Федор гаркнул:
— Эй, Тишков!
Что ж ты, Ванька, не играешь!

И опять меха гудят.
И глядит печально Даша:
Мужики махрой чадят,
Одиноко бабы пляшут.
Горько пляшут и поют,
Горько плачут, горько пьют!..

Федор встал из-за стола,
Сделал Даше знак и вышел…

На недальний лес,
На крыши
Полночь звездная легла.
Снег похрустывал светло,
Избы дымчато темнели.
Даше сладко и тепло
У прокуренной шинели.
Мир шатался,
Мир хмелел,
Звезды путали орбиты!
Не спеша рассвет белел
На земле родной, обжитой…

Знала ночь,
И знал рассвет,
Как пахнуло в мир весною,
Как за много горьких лет
Сладкой болью губы ноют.
Потому в минуты те
Вспоминать им было любо,
Что вот так же ныли губы
В дни свиданий в Красоте.

Глава шестая От автора

Отошла война.
И снова
Опаленная земля
Поднималась, веря в слово
Краснозвездного Кремля.

Ради нашей звездной силы,
Как всегда,
Из года в год
Вновь на жертвы шел
России
Удивительный народ.

Понимал, что не богато,
Что не весело живем
Символической оплатой,
Крайне низким трудоднем.
И случалось, что налоги
Отрывали от земли…

Невеселые дороги
Многих в город увели.
Шли на шахты.
Возводили
Над руинами дворцы.

Уходили, уходили
Дети, матери, отцы.
Уходили — слезы лили.
Уходили от нужды,
От бессолья уходили,
От непрошеной беды.

А беда была одна —
Бедам всем беда — война.
Да к тому же — недороды.
Хлеб от засухи горел…
Я запомнил эти годы,
Не запомнить я не смел!

Сердце к сердцу,
Слово к слову,
Общее житье-бытье.
Дети Федора Кострова —
Поколение мое.
Мы учились вместе в школе,
Шли за плугом, как могли, —
Дети горя, дети боли,
Дети раненой земли…
Нам печали завещали,
Но печали той поры
Чистым светом освещали
Пионерские костры.

Я не раз припомню снова
Годы детства, без прикрас.
Анна Дмитриевна Кострова
Грамоте учила нас.

Отдавая людям душу,
Жизнь свою, в конце концов,
Нас она учила слушать
Песни дедов и отцов.
Нас она учила мерить
Не по бедам жизнь страны.
И священной верой верить
В то, чем люди жить должны.

А сама жила несладко.
В сизом пепле голова.
Началась война — солдатка,
А закончилась — вдова.
Для нее на этом свете
Не осталось ничего,
Только — школа,
Только — дети,
Только память — про него.

И сегодня в край родимый
Приезжая,
Я грущу.
Все гляжу куда-то мимо,
Будто прошлое ищу…
Вдоволь слез,
И горя вдоволь,
Было вдоволь лебеды.

Всюду сироты и вдовы,
Дети, детища беды.
А беда была одна —
Бедам всем беда — война.

Вечно мельница молчала,
Не крутила жернова.
Под ракитами скучала
И грустила,
Как вдова.
И ни конского копыта,
Ни коровьего следа.
Вся скотина перебита,
Что поделаешь — беда.
На глазах ребята тают
С лебеды и со жмыхов…

А в деревнях не хватает
И сегодня женихов.
И забыли те девчата,
Вековухи навсегда,
Что во всем-то виновата
Эта самая беда.
Та беда была одна —
Бедам всем беда — война.

И на кладбище,
Поросшем
Тою горькой лебедой,
Вспоминаю я о прошлом
И беседую с бедой;
Ты, беда, была одна —
Бедам всем беда — война.

Я молчу перед крестами,
Где ровесники лежат,
Понимая,
Что не встанут —
Не себе принадлежат.
Не услышат,
Как сегодня
Под крылом столетних ив
Громко
Мельница заводит
Свой торжественный мотив.

Не поймут,
Что не хватает
Ребятни у деревень,
Не услышат,
Как светает,
Как восходит новый день.

Как глядит на мир уныло
Вековуха из окна,
Позабыв мечтать о милом…
Что поделаешь — война!
Беды те не за горою….
И в отцовские края
К возвращению героя
Возвратиться должен я.

Главе седьмая