Игорь Акимушкин - Невидимые нити природы

• Название: Невидимые нити природы
• Автор: Игорь Акимушкин
• Издательство: Мысль
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1985

В своей новой книге известный советский писатель, популяризатор науки И. Акимушкин в увлекательной форме показывает, как тесно переплетены нити жизни в биосфере; «выдернув» одну из них, мы рискуем разрушить всю ткань биологического сообщества. И если порой кажется, что такие разрушения бывают малы, это глубокое заблуждение. Малые разрушения в природе могут вызвать целую цепную реакцию, которая приведет к оскудению Земли. Рассказывая о возможностях такой трагедии, автор всегда указывает на средства ее предотвращения.

---

Гнездо велико, до двух метров в поперечнике, выстлано обильно зеленью — листьями и мхом. Сооружается на могучем дереве у реки или ручья. И в гигантском этом гнезде насиживают гарпии одно желтоватое яйцо.

Перья гарпий — обменная монета у жителей дикого леса. Индеец, убивший или поймавший гарпию, «получает все, что ему требуется для жизни».

За внешнее сходство с гарпией, за особые вкусы к обезьяньему мясу еще двух хищных птиц можно было бы назвать азиатскими гарпиями — филиппинского обезьяноеда и новогвинейского гарпиевидного орла. Первый, к сожалению, почти истреблен — только около ста их осталось. Международный союз зоопарков постановил не покупать больше у филиппинцев этих орлов. Может быть, такая запоздалая, впрочем, мера хоть немного поможет спасти исчезающий вид.

Филиппинское правительство тоже запретило вывозить орлов-обезьяноедов. Но пришла новая беда: на самих Филиппинах вошло в моду иметь в комнатах чучела этих статных птиц (длина их тела — почти метр!). За чучело дорого платят, так что истребление орлов-обезьяноедов продолжается. К тому же уничтожение лесов, которое на Филиппинах идет полным ходом, лишает обезьяноедов естественных мест их обитания.

Трагопаны. Сатиры, трагопаны, или рогатые фазаны, живут в горных лесах Гималаев, Ассама, Северной Бирмы и Китая. Пять видов. Малоизвестные, но очень интересные птицы. Красочные, как фазаны. У самцов на затылке мясистые рожки, на горле — слабо оперенный кожистый мешок. Когда петух токует, рожки, набухая кровью, растут на глазах и горловой мешок вздувается широким и длинным нагрудником. Петух так трясет шеей, что его «нагрудник» бьется и «летает» вокруг головы. Поднимает и опускает ритмично крылья, «фыркает и шипит», хвост широким веером царапает землю, замер артист, закрыв глаза в совершенном экстазе. Раздутые теперь в полную силу рожки и разбухший «галстук» на груди сияют бирюзой, васильками и огненно-красным.

В общем, невозможное вытворяет петух-сатир. А это лишь только «фронтальный» брачный танец — лицом к курице. Ему предшествует еще и «боковой», с церемонным шагом, бегом, прыжками и прочими трюками.

Перед началом представления много кричит петух поутру: «Вэй, ваа, оо-а-оо-ааа» или «ва-ва-ва-оа-оаа». У разных видов по-разному, но у всех последние растянутые строфы звучат как овечье блеяние.

Во внебрачный сезон трагопаны молчаливы. Негромко перекликаются самец и самка, потеряв друг друга в густом лесу. Они живут парами в вершинах леса. Там, реже на земле, клюют листья, ягоды, фрукты. На деревьях строят гнезда. Если найдут брошенные воронами, белками, хищными птицами — занимают их, постелив сверху зеленые ветки, листья и мох. Кремовых яиц — три — шесть. Птенцы на третий день уже летают с ветки на ветку. Спят на деревьях у матери под крылом.

Все трагопаны — редкие птицы, но три вида из них — рогатый, красноголовый и китайский трагопаны — близки к полному уничтожению. Правда, китайского трагопана довольно успешно разводят сейчас в Англии, в Норфолке, с тем чтобы затем выпустить, если они успешно расплодятся, в родные их леса в Юго-Восточном Китае.

Кагу. Кагу (один вид) живет на острове Новая Каледония, к востоку от Австралии. Сумеречные и ночные, голубовато-серые, величиной с цаплю птицы. Оперение, словно запыленное, обильно присыпано порошком пуховых пудрениц. Летают очень плохо. Одно яйцо высиживают оба родителя. Перед этим живописно токуют. Самец и самка, встав друг перед другом и опустив до земли крылья, расправляют широкой короной длинные хохлы на головах. Затем вертятся вокруг себя, иногда прихватив клювом кончик собственного крыла или хвоста. Опять стоят нос к носу и снова вертятся. Громкие мелодичные брачные песни исполняют дуэтом. Самец запевает: «Ва-ва-ва-вава-ва». Самка отвечает: «Вававава». Потом опять петух: «Ва-ва, вава». Эти три строфы повторяют минут десять подряд.

Кагу — вымирающие птицы. Сейчас на Новой Каледонии охота на них запрещена. Отлов и вывоз этих весьма своеобразных птиц — тоже. Учреждается национальный парк в районе Риверьер-Блю — по существу резерват для кагу. В неволе размножались эти птицы только один раз — в 1920 году в Австралии.

Мелкие животные. До сих пор речь шла о животных крупных — зверях и птицах. Но, подобно им, вымирают и многие мелкие животные других классов: земноводные, пресмыкающиеся, насекомые, моллюски…

В «Красную книгу СССР» на 1978 год занесены в списки редких и находящихся под угрозой исчезновения животных кроме птиц и зверей 8 видов амфибий и 21 вид рептилий. На 1981 год в «Красную книгу» включены более 200 видов исчезающих насекомых, моллюсков и ракообразных. Погибающие пауки еще не учтены. Но уже многое и здесь ясно: исчезают и эти весьма полезные для природы и хозяйства восьминогие. Особенно жалко черно-алого красавца эрезуса. О черном эрезусе мечтают коллекционеры; арахнологи любуются его красотой, всех он поражает — так великолепен! Головогрудь бархатная, черная, с алыми лампасами на боках. И брюшко алое, с шестью круглыми черными пятнами в белой оторочке. А ноги черные, с белыми кольцами.

Таков самец черный эрезус, самка поскромнее — однообразно бархатисто-черная.

В Англии за 90 лет, с 1816 по 1906 год, зоологи поймали только шесть самцов эрезусов и одну самку, и с тех пор никто их там больше не встречал. Может ли так быть, что все черные эрезусы погибли на Британских островах?

Но на континенте они еще живут, радуя глаз коллекционеров и украшая своим великолепием однообразие холмов и пустырей. У нас довольно нередки в степях на юге страны.

На заросшем мелким кустарником или травами, обычно южном склоне бугра, у какого-нибудь кустика, самка-эрезус роет неглубокую норку — вертикально вниз сантиметров на семь. Плотно обтягивает ее изнутри шелком. Кусок шелковой обивки удлиняет губой вверх и над землей в виде крыши или козырька. От конца его и до куста, у корней которого она поселилась, натянуты крест-накрест нити-силки.

Под крышей сидит паучиха в засаде, ждет жуков — единственную свою добычу. Когда шестиногая дичь в силках запутается, она из-под крыши выскакивает, хватает ее за ногу и, продернув сквозь перекрест силков, тащит в нору.

До августа — сентября прославленные красавцы самцы-эрезусы похожи на самок и лишь тогда, в последней линьке, получают от природы свой живописный свадебный наряд. Но, увы, в этом году он не пригодится: самки их поколения уже наглухо запечатали паутиной свои норки до следующей весны. Женихам в гвардейских мундирах ничего не остается как тоже перезимовать. А весной, в апреле — мае, едва стряхнув с себя оцепенение, спешат они к норкам под козырьками и, трепеща всем телом, ходят вокруг натянутым, порывистым парадным шагом вроде того, что принят в некоторых армиях.

В мае бархатисто-черная паучиха уже пеленает 80 желтоватых яичек шелковой тканью. В нее для камуфляжа вплетает шкурки жуков и обломки стебельков. Кокон-люлька получается длинный — девять миллиметров на три. Ночью прячет она его в норе, а днем, подвесив под крышей, греет на солнце. Дни бегут за днями. Веселый месяц май уступает место в череде дней июню — скоро паучатам пора родиться, а ей умирать. Их мать крышу дома надвязывает сверху вниз до самой земли, вход опечатывает паутиной. Дело сделано, теперь умирает. Паучата, сгрудившись у мертвого тела, породившего их, зимуют в шелковой упаковке.

Вред и польза акклиматизации

Эпопея «Сахарный тростник»

В Вест-Индии сахарный тростник впервые увидели в 1520 году. Его привезли с собой испанские колонисты. Почти 150 лет сахарный тростник рос здесь сам по себе. Не было еще его плантаций. Они появились на Ямайке в 1660 году.

Ну и конечно, как водится, началось на этом острове уничтожение лесов, чтобы освободить место для сахарного тростника. Сжигали много деревьев и при варке сока тростника — приготовлении патоки. С тех пор тростниковый ямайский ром прославился на весь мир.

Вскоре обнаружилось, что не весь урожай сахарного тростника собирает человек — пятую часть его пожирают крысы. Их тут четыре вида, местных и завезенных из-за моря.

Увидев такую беду, плантаторы решили принять серьезные меры против крыс: объявили премию — одно пенни за каждую убитую крысу. И охота началась! Ежегодно уничтожали не менее 20 тысяч крыс, так что такой метод спасения сахарного тростника обходился очень дорого. Стали искать иные пути борьбы с крысами.

На Ямайке очень мало хищных птиц и совсем нет хищных зверей, так что природных врагов у крыс, можно сказать, и не было. Решили таких врагов привезти на Ямайку из других стран.

Первым оказался королевский удав. Когда и как он попал на остров, неизвестно. Но известно, что чернокожие рабы, обрабатывавшие плантации, очень боялись этих змей и при каждой с ними встрече убивали их своими мачете.