Хэммонд Иннес - Искатель. 1961–1991. Выпуск 2

• Название: Искатель. 1961–1991. Выпуск 2
• Автор: Хэммонд Иннес
• Издательство: Российский Raritet
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1992
• ISBN: 5-7034-0006-6

Приключенческие произведения отечественных и зарубежных авторов.

Содержание:

1. Хэммонд Иннес: КРУШЕНИЕ «МЭРИ ДИАР» (Перевод: Д. Розанов)

2. Борис Воробьев: ВЕСЬЕГОНСКАЯ ВОЛЧИЦА

3. Валерий Привалихин: ТАЁЖНЫЙ ДЕТЕКТИВ

4. Николай Балаев: ЖИВУЩИЕ-НА-ЗЕМЛЕ

5. Артур-Конан Дойль: ХИРУРГ С ГАСТЕРОВСКИХ БОЛОТ (Перевод: В. Штенгель)

---

— Насчет волка поди? Так мне Гошка уже сказал.

— Во-во! Вся деревня лясы точит, а тебе хоть бы что!

— А ты больше слушай! — рассердился Егор.

— Что ж мне, уши теперь заткнуть? Это тебе хорошо: раньше в лесу жил, сейчас из кузницы не вылезаешь, а мне куда деваться? Нынче прихожу на скотный, а Фроська Зуева отзывает в сторону и говорит: уж не знаю, как тебе и сказать, Маш, только про Егора такое говорят! Да что, спрашиваю. А то, что оборотень он, в волка оборачивается и по огороду бегает. Может, волчица, говорю, так она бегать не может, на цепи сидит. Да нет, отвечает Фроська, какая волчица — волк! Потому Егору так и везло на охоте, что он с волками знается.

— Дура набитая твоя Фроська. Ишь чего выдумала: везет Егору! Поуродовалась бы с мое, узнала б, везет или нет.

— У тебя все дураки, один ты умный. Если б только Фроська, а то все говорят.

— Ну и пусть, когда-никогда устанут. Что ты, наших деревенских не знаешь?

— Отпусти ты эту волчицу, Егор. Одни напасти от нее, никакого покоя.

— Да куда ж ее отпускать, Маш? Слабая она еще. Свои могут загрызть или какому охотнику подвернется. Вот покормлю зиму, а весной отпущу.

— Ты уж сто раз обещался, а сам ни с места. Мало тебе все, Егор? Себя не жалеешь, обо мне бы хоть подумал, не жизнь, а одна нервотрепка.

— Ей-богу, отпущу, Маш! Потерпи немного, январь уже, всего-то ничего осталось.

Жена безнадежно махнула рукой:

— Я-то потерплю, да ты пока соберешься, опять что-нибудь стрясется…

Нелепый слух, неизвестно кем пущенный по деревне, не особенно трогал Егора. Разве что брала досада: взрослые люди, а как дети, занимаются сказочками.

Но в обоих разговорах, и с Гошкой, и с женой, Егора заинтересовало одно: тут и там говорилось о каком-то волке, который будто бы бегает по огороду. Вряд ли Петька, если это он пустил слух, мог додуматься до этого. В чем же тогда дело? Какой еще волк мог объявиться и почему кто-то видел его, а Егор нет, хотя этот волк бегает по его огороду?

Что-то стояло за всем, какая-то реальность, но Егор не знал, с какого конца к ней подступиться.

Все прояснилось, как всегда, неожиданно.

Как-то, дней через пять после всех волнений, Егор пошел кормить волчицу. Ночью сыпал снежок, покрывший ровным слоем утрамбованную тропинку, и, подойдя к конуре, Егор не поверил своим глазам: на тропинке, как нарисованный, отпечатывался свежий волчий след. Две одинаковые цепочки — к конуре и обратно.

Вот это да! Оборотень-то, оказывается, не сказка, вон какие печатки оставил, даром что нечистая сила!

Егор наклонился и стал рассматривать след. Он был крупным и глубоким, такой мог оставить только матерый волк, и Егор сразу догадался, что за оборотень повадился к нему на огород. Ах, дьявол серый!

Егор повернулся к волчице. Она стояла возле конуры и дожидалась, когда ее накормят.

— Ну ты и штучка! — сказал Егор. — Устроилась! Кормят, поят, а теперь и мужики начали охаживать.

Волчица переступила лапами, и это был как знак нетерпенья: чего, дескать, много говорить, давай корми.

Егор перешагнул через заборчик и тут увидел, что весь снег перед конурой изрыт волчьими следами.

— Повеселились, нечего сказать!

Он наполнил миску, и волчица стала есть.

Дела складывались нарочно не придумаешь. Волчица живет в конуре, а к ней из лесу ходит волк! И, видать, кому-то попался на глаза, а отсюда все и пошло, все эти разговоры про оборотня — кто же поверит, что волк может бегать в деревню не за добычей, а к волчице? Скорее поверят в оборотня. А кто им был на самом деле, Егор знал на все сто процентов — конечно, тот самый волк, которого он выследил на болоте. Волки выбирают друг друга надолго, иногда на всю жизнь, вот и этот на всю жизнь выбрал. Год уже, как волчица живет здесь, а он все не забыл. И надо же какой: знает, что по краешку ходит, а ходит. Подобралась парочка, один другому ни в чем не уступят.

Выло чем удивить жену.

— А ведь не врут бабы-то, Маш, — сказал Егор, вернувшись. — Оборотень-то, ей-ей, завелся. Пойдем-ка, что покажу.

Он привел ничего не понимавшую жену к следам.

— Во, видала!

— Кто же это, Егор? — испуганно спросила жена. — Лапищи-то какие!

— Волк, кто, — ответил Егор и кивнул на конуру, откуда выглядывала волчица. — Ухажер вон ее.

— Да что ты из меня дурочку делаешь! — обиделась жена. — Так я тебе и поверила!

— Вот чудная! — засмеялся Егор. — Говорю же: волк. Сама, что ль, не видишь? Иль, и верно, думаешь, что оборотень?

— Лапищи-то, лапищи! Такие и не бывают у волков!

— Еще как бывают, — сказал Егор. — Я этого дьявола на болоте видел. Веришь, с теленка!

Но жена уже говорила о другом:

— А вдруг они повяжутся, Егор?

— Так и пусть вяжутся, волчата будут.

— То, никак, угорел! Да что мы с ними делать-то станем? С одной волчицей с ног сбились, а тут целый выводок! Ладно, пока маленькие, а как вырастут, тогда что?

— Ну что ты раскипятилась? Может, еще ничего не будет. Год-то для нее какой был: два раза на том свете побывала, а теперь рожать. Попробуй роди, когда душа в чем только держится. Ты глянь на нее: кормлю-кормлю, а ребра все торчат.

Но предположения Егора не оправдались, и скоро он заметил, что волчица в тяжести. Она теперь больше лежала и стала много есть. Если раньше ей хватало на раз одной миски, то в последние дни Егор не успевал кормить волчицу. Она жадно съедала все и настойчивым поскуливанием просила добавки.

— Ешь, милая, ешь, — говорил Егор, во второй раз наполняя миску.

А через две недели уже всякий, кто взглянул бы на волчицу, мог сказать, что она ждет волчат. Она заметно погрузнела, а весь ее облик стал добрее и мягче.

— Ну, будут у нас волчатки-маслятки? — спрашивал ее Егор, и волчица смотрела ему в глаза и жмурилась, как ласковая кошка.

Деревенские вновь переменились к Егору. Оборотень интересовал их своей таинственностью и жутью, но действительность оказалась куда интересней. Надо же: волк приходит к волчице в деревню, как будто в лесу волчиц не хватает! Об этом судили на разные лады, одни говорили, что волк прибегал не по любовным делам, а по родственным, потому что это, наверное, сын волчицы; другие не соглашались с ними, говоря, что никакой это не сын, а самый настоящий полюбовник, только хитрован: разнюхал, что волчица привязана, вот и наладился, и правильно сделал — чего гоняться за какой-нибудь финтифлюшкой в лесу, когда эта от него никуда не убежит; третьи же заявляли, что волку ничего не нужно было от волчицы и прибегал он только для того, чтобы поесть из ре миски.

Гошка регулярно оповещал Егора о всяких изменениях в общественном мнении, и, слушая кузнеца, Егор посмеивался про себя над горячностью деревенских гадателей. Он-то знал точно, зачем приходил волк, и не обвинял его ни в хитрости, ни в корысти. Егора занимало другое: он прикидывал, как поведет себя волк дальше. По всем законам, он должен был держаться теперь поблизости, и это тревожило Егора. Пусть держится где хочет, а вот что он жрать будет? Наверняка начнет по дворам шарить, и тогда все шишки на Егора посыплются. Скажут: заварил кашу, давай сам и расхлебывай. А как ее расхлебаешь? Разве что выведать, где держится волк, и попробовать турнуть его оттуда.

Ничего другого не оставалось, и в субботу Егор с вечера приготовил лыжи, набил патронташ патронами и впервые за весь год осмотрел и вычистил ружье.

Жена, увидев его приготовления, прямо-таки изумилась:

— Ты, никак, на охоту, Егор?

— Сразу уж и на охоту! Пойду завтра проветрюсь, а то закис весь.

— Проветрюсь! А ружье-то зачем?

— Так в лес же собираюсь, мало ли что.

Егор видел, что жена не очень-то верит ему, но рассказывать о своей задумке не стал. Заикнись, что собрался волка пугнуть, жена скажет: ну вот, опять за свое взялся, и снова начнутся всякие упреки. Лучше уж все потихоньку сделать.

Искать без всякой разведки одного-единственного волка, когда кругом лес, — дохлое дело, но Егор рассудил, что не обязательно обшаривать всю округу. Волка видели возле бани, вот с этой стороны и надо начать. Места эти волку знакомы, здесь он гнал в тот раз Дымка на засаду, здесь, может быть, дожидался волчицу, когда она приходила под окна; где-нибудь поблизости волк мог обосноваться и сейчас.

И чутье не обмануло Егора: стоило ему немного отойти от бани, как он наткнулся на волчьи следы. Они вели через луг к лесу, и Егор пошел по ним, чувствуя, как в нем просыпается охотничий азарт. Словно бы он и не сидел весь год дома, а только вчера вернулся из леса, и вот идет снова. Похрустывал под лыжами сухой февральский снег, морозный ветерок знакомо обжигал лицо, и Егору казалось, что он идет по следу не одного волка, а всей болотной стаи, что волчица не сидит сейчас на цепи, а где-нибудь на лежке ждет наступления ночи, и что встреча с ней еще впереди.