Александр Перфильев - Стихи

• Название: Стихи
• Автор: Александр Перфильев
• Жанр: Поэзия
• Год: 1976

Александр Михайлович Перфильев (19 сентября 1895 года, Чита — 26 февраля 1973 года, Мюнхен) — русский поэт, прозаик, публицист, литературный критик «первой волны» эмиграции.

В поэзии Перфильева реализованы идеи бесконечного изгнанничества, оставленности и обречённости поэтической личности в чужом и неприязненно настроенном культурно-историческом пространстве. Стихи построены на оригинальном восприятии и идейном переосмыслении традиций классической русской лирики. Философское содержание поэзии Перфильева проявляется более фундаментально, поэтический язык — насыщен и богат. Его отличает ярко выраженная проникновенно элегическая тональность, выражающая непередаваемое авторское мироощущение, который испытывает неподдельную человеческую усталость от своей покинутости и эмигрантской судьбы.

Как пишет в предисловии к посмертному изданию Ирина Сабурова (поэт и прозаик русского зарубежья, а также бывшая жена А. Перфильева):

«Везде три главных темы: любовь, смерть и Россия. Можно отметить и некоторый дуализм творчества: в своих фельетонах он был язвительным и метким… писал остроумно и легко. Эта сторона его творчества совершенно не касалась поэзии — всегда глубоко пессимистической. Половина его стихов помечена в подлиннике: “Ночь. Тоска. Одиночество.”

Но пусть судят другие. Я считаю только, что у него безусловно есть “невянущие строки”, которые могут дать кому-нибудь что-нибудь и впоследствии, потому что и любовь, и смерть, и Россия слишком вечные темы».

Данное электронное собрание копия посмертного сборника стихотворений, изданного в Мюнхене в 1976 г. Так же сюда вошел, ряд стихотворений разных лет, не включенных в издание 1976.

Данное электронное собрание стихотворений стало возможным благодаря Андрею Никитину-Перенскому (создателю библиотек «ImWerden» и «Вторая литература), который разыскал и отсканировал мюнхенское издание Александра Перфильева. Итак, еще один русский поэт «возвращается в Россию — стихами», после многих лет скитания и забвения.

---

«Расстались, поссорились. Стало вчерашнее…»

Расстались, поссорились. Стало вчерашнее
Не больно, не нужно. Обиды, заботы…
Я скоро забуду, откуда ты, кто ты…
Конец разговорам, звонкам телефонным,
Лишь осень с ее надоедливым стоном,
Местами багряна, местами желта —
Такая, как раньше, и все же не та.

«Ни слова, ни взгляда…»

Ни слова, ни взгляда,
И даже улыбки не надо,
Я сердцу остынуть велю…
Молчать, уклоняться,
Чтоб только ему не сорваться,
Случайному слову: люблю.
А после в бессонные ночи
Какие то несколько строчек
Сведут все желанья к нулю…
Ни слова, ни взгляда —
А может быть, это и надо:
Любить, не сказавши: люблю.

«Все предадут, все отвернутся…»

Все предадут, все отвернутся,
Всё потеряешь навсегда,
И не успеешь оглянуться,
Как отойдут твои года…

И ощутив, что путь твой пройден,
Как будто в несколько минут,
Ты станешь, наконец, свободен
От всех своих житейских пут.

И станут склепом неба своды,
И чёрной пропастью земля
От этой неживой свободы,
Сдавившей горло, как петля.

1953

«На перекрестке двух трамвайных линий…»

На перекрестке двух трамвайных линий
В вагонах разных встретились мы раз.
Я не узнал твоих когда-то синих,
Меня когда-то потрясавших глаз.

Ни поклониться, ни разговориться
Я не хотел… и как, через стекло?
Ведь это же ушедшая страница,
Ее не перепишешь набело.

О чем сказать? О тайнах, что не тайны
По эту сторону добра и зла?
На перекрестках много встреч случайных…
Трамвай прошел, как наша жизнь прошла…

Сольвейг

Твой отчий дом — седая Рига,
А не Норвегия, но пусть…
Ты Сольвейг Ибсена и Грига,
Величье Севера и грусть.

Вступая в жизнь, подобно многим,
Ты имя Сольвейг не забудь,
И с солнечной своей дороги
Не поверни на торный путь.

И средь людского лабиринта
Будь верной сердцу своему,
Как та, любившая Пер Гинта,
И все простившая ему!

1953

«Так каждый раз: зовешь меня всегда ты…»

Так каждый раз: зовешь меня всегда ты,
И ласкова со мной, когда беда…
Я сохраняю в сердце эти даты,
Я их не забываю никогда.

И лежа в этой горестной постели
Со мною рядом — ты всегда пьяна,
Не от того, что оба мы хотели,
А от тоски, разлуки и вина.

Слова бессвязны, взгляд твой пуст и жуток,
А влажный рот зовет к себе, пьяня,
Забыв о том, что я лишь… промежуток
Меж теми, кто счастливее меня.

Но знай одно, что в этом страшном споре
Не может победить желанный рот:
Любимых, пьяных от вина и горя
Кто любит — тот, случайно, не берет.

1954

«Условье жизни непременное…»

Условье жизни непременное,
Пока мы дышим, говорим,
В усильи сблизить современное
С безвременным, но все ж живым.

Жить, ощущая вечно прошлое,
Не отвергая суету,
Чтобы подчеркивало пошлое
Немеркнущую красоту.

«О соловьях, поющих нежно в роще…»

О соловьях, поющих нежно в роще,
О девушках, о звездах, о тепле,
Один получше, а другой попроще
Писали все поэты на земле…
А кто не мог стиха прилично склеить,
Чужим стихом любимую дарил,
Что ж делать, если сердце пламенеет,
И умолчать о том нет сил…
Но мы могли ли в те года влюбляться,
Писать стихи, внимая соловьям,
Когда нам с детских лет пришлось сражаться
На всех фронтах — и там, и там, и там?
О черных косах, или белокурых
Все юноши мечтают в тишине,
Когда лицо цветет в бутон-д-амурах,
И почки набухают по весне.
Но нам на фронте и не снились косы,
Ничьи глаза не думали сиять.
И рад бы был какой-нибудь курносой,
Да некогда — все надо воевать.
Конь и седло, винтовка, шашка, пика —
Да в сумке пара каменных галет.
Вот все, что мы в стране своей великой
Имели с самых юных лет…
Крест беленький, а чаще — деревянный
Был нам наградой за бои…
Но я люблю войну любовью странной,
И отдал ей все помыслы мои.
Да и сейчас мне дома не сидится,
И кажется, что время не ушло.
Мне по ночам моя станица снится,
И прыгнуть хочется в седло.
Скомандовать, как прежде: «пики к бою!»
И «шашки вон!» марш-марш вперед за мной,
И лавою казачьей, рассыпною
Куда-то кинуться, быстрей, чем вихрь степной…
Но нет … уже былое не вернется,
На танки нынче лавой не попрешь,
И конь закинется, и шашки сталь погнется,
Сметет снарядом, как косою рожь…
О соловьях весеннего рассвета,
О девушках, о звездах, о тепле,
Пускай напишут новые поэты,
Которым легче будет на земле.

«Ты кажешься ночною и порочной…»

Ты кажешься ночною и порочной,
Ты пьешь, мешая в кучу дни, года…
Но верю я, что это все нарочно,
Ты Утренняя чистая звезда.

Все понимаю: вспышки, колебанья,
Несдержанно-циничные уста.
Но, знающий глубины подсознанья,
Поймет, что ты девически чиста.

Вот почему всегда с тоской нездешней,
Двенадцать лет двойным огнем горю:
Хочу тебя такою грешной, внешней,
И чистоту души боготворю!

1954

«Любовь непрошена, всегда негадана…»

Любовь непрошена, всегда негадана,
О ней любимому не говорят,
Для объяснения и слов не надобно,
Слова влюбленные в глазах горят.

Пусть вы бываете непостоянными,
Как уходящие весной ручьи,
Люблю глазами я, от счастья пьяными
Смотреть в зеленые глаза твои.

Твоя любовь ко мне пришла непрошена,
Ее не мерили мы по часам.
И если буду я тобою брошена,
— Прощай, любимая, — ты скажешь сам.

«Простые люди любят тишину…»

Простые люди любят тишину,
Покой семейного благополучья,
А мы хотим, чтоб каждую весну
Нас озаряли новые созвучья.

И не покой нам нужен, — а движенье,
Чтоб каждый миг в душе рождался вновь,
Как первое стихотворенье,
Как молодость, как первая любовь!

Окно распахнулось

Посв. Аи

Окно распахнулось широко —
И в комнате — Солнце и Ветер,
Пахнуло сиренью, весною,
Нежданною свежестью лет.
Родная, не думай, не стоит,
Что жить нам недолго на свете,
И те, что любили — далеко,
И самого главного — нет…
Пускай от житейского ветра
Глаза у тебя потускнели,
Пускай от палящего солнца
Посыпан я пеплом седым,
Окно распахнулось и Солнце
В лицо твое брызнуло хмелем,
Окно распахнулось и Ветер
Развеял с волос моих дым.

«Ты прошла, как все проходит в мире…»

Ты прошла, как все проходит в мире,
Ну и что ж.
Мы с тобою только повторили
Мировую, вековую ложь.

Но не верь обманному мгновенью,
Все пройдет,
И такою ж траурною тенью
Станет тот,

Для кого твоя заря сегодня
Занялась…
Да хранит тебя рука Господня
В этот час.

1954

Шутка

Не знаю, кто уходит. Я ли, ты ли?
Но мы встречаться больше не должны.
Мы просто этой осенью шутили,
Но шутка не продлилась до весны.

И хорошо… ты мне дала так много,
Что этот груз наполнил жизнь мою.
Не потому ль всю дальнюю дорогу
И без тебя я о тебе пою.

Пусть эти песни слушают туманы,
Дорожная глухая тишина.
Пойми: они рассказывать не станут,
Что ты осталась у меня одна…

А я себе оставил горечь пыли,
И легкий звон оборванной струны…
Мы просто этой осенью шутили,
Но шутка не продлилась до весны.

Поэт