Виталий Люлин - Когда усталая подлодка...

• Название: Когда усталая подлодка...
• Автор: Виталий Люлин
• Жанр: Биографии и Мемуары

Много за последние годы сказано о Вооруженных Силах СССР, великой державы, канувшей в лету волею истории и руками политиков. Снята завеса многих тайн, окружавших армию и флот, особенно самые современные и мощные их отряды. А когда стало можно обо всём говорить, оказалось, что обличать и поливать грязью прошлое — легче и доходнее, чем рассказывать о жизни, как она есть, не возвеличивая заслуг, но и не впадая в прокурорский тон.

---

Культпоход

Эскадренный миноносец «Свободный» после трудного, штормового перехода Североморск — Севастополь отдыхал у причала Минной гавани. Через трое суток стоянки переход в Николаев, на капремонт и модернизацию. Командир ЭМ, капитан 2 ранга Калинин Алексей Михайлович (впоследствии Командующий ЧФ), разрешил сход на берег, но организованно. В рабочие дни фланирующие по городу военморы любого ранга нещадно отлавливались комендатурой и возвращались на корабль только через «кутузку». Назначенный перед походом замполит, Сафонов Николай Иванович (бывший офицер летной службы), пришелся флоту ко двору, и сейчас решил «возглавить» организованный отдых. Водить матросов группами в культпоходы. Себе в помощники он определил меня, курсанта четвертого курса.

Повели мы в культпоход первую группу, двадцать пять матросов. Все до единого — «годки», отслужившие на флоте по 4-4,5 года и завершающие службу….. Как только, так сразу. Асфальт севастопольских улиц плавился от сентябрьского пекла уже с утра. К Диораме добрались пешком, в мыле.

На подступах к диораме, в тенистых аллейках, задержались на «водопой» у автоматов с газированной водой. Проявляя заботу о личном составе, впереди матросов к автоматам не подходили. А здесь и матросы проявили о нас заботу, поднеся по двухсотграммовой кружке воды. Матросы, подозрительно шушукаясь, сделали по несколько заходов к автоматам, но дружно и безропотно откликнулись на предложение замполита все-таки посмотреть диораму, а потом продолжить «водопой».

Осмотрели диораму. И снова матросы захороводили около автоматов, искусно оттесняя наш подход к ним. Когда стала проявляться излишняя возбужденность этой публики, мы с замполитом, определили причину. Автоматы были не только с водой, но и с вином. 20 копеек кружечка. С ужасающей быстротой матросов стало «развозить». Чтобы всем «культпоходом» не оказаться в комендатуре, немедленно повели их на корабль.

На корабль поднималась пьяная и развеселая толпа матросов, при хмурых и понурых руководителях.

— Пойдем к командиру. Каяться, … — сказал мне замполит, когда последний матрос исчез в низах.

Командир после нашего рассказа расхохотался и молвил:

— Организовать — это не значит возглавить. Ты же замполит, понимать должен. Мне что, наказывать замполита за то, что он возглавил пьянку матросов? С матросами, особенно «годками», надо не зевать. Сплошь пройдохи.

— Назначь опытных офицеров на группы, предупреди их о такой особенности городских автоматов и пусть себе культпоходят со своими подчиненными. Усек?

Больше замполит не возглавлял культпоходов. Организовывал.

Бзык

Мы, пятеро мальчишек, ежедневно встречались в семь утра на окраине поселка. С нашими коровенками в поводу. Были бы в том поводу лошади! Это еще, куда ни шло! А так, худосочные от бескормицы и жары, коровенки. Мы не хотели заниматься их выпасом. Но это было нашей обязанностью: с 7 утра и до полудня. Тут уж, как говориться, ничего не попишешь. Пригнав с выпаса коровенок, мы получали разрешение на шалопайство (самое увлекательное взрослые именуют шалопайством), но… с довеском. Нарвать травы. Где угодно, но нарвать не меньше мешка, на вечерне-ночной прокорм все той же коровенке. Опять же, все это родители облекали в мудрость: делу время, а потехе — час. По родительским установкам наше потешное время ужималось до недоступно малых пределов. Поиск времени на шалопайство — это уже творческий процесс. Причем весьма привлекательный.

Раз в неделю, когда отец бывал дома, он обихаживал корову Зорьку, как арабского скакуна. Чистил ее какими-то щетками разной твердости. Мыл ее холку и каждый раз с ее хребтины, из каких-то бугорков, выдавливал какую-то червеобразную гадость. Надо было видеть этот процесс! Благодарная Зорька стремилась лизнуть отца в любые открытые части тела, поворачиваясь мордой и всем корпусом к нему, а он чистил ее круп, догоняя. Так и крутились. Происхождение этих бугорков отец объяснил мне так.

— Есть большие и зловредные мухи, оводы и шершни, а в простонародье — бзыки. Они не только допекают скотину своими укусами, кровопийством, но и откладывают свои яйца в места укуса. Животные очень страдают от этой мерзости. Заслышав зудящий звук этих мух, животные тревожатся, а порой паникуют, бегут… — пояснил отец.

— Они, как собачьи мухи. Злые и кусучие?… — уточнил я.

— Вот-вот! Такие же серые и большие. Почти как шмели. И зудят в полете, почти так же. Бз-з-з! А потом — бац!, и укусит, как оса. Животному очень больно….

Эти познания весьма нам пригодились. Несколько дней понаблюдали за реакцией наших коровенок на появление этих зудящих «бзыков». Как правило, они начинали активизироваться ближе к полудню. Поначалу мы даже защищали своих коровенок от этих тварей, а потом… Потом «диверсионную» деятельность «бзыков» мы направили в нужное нам русло, выкраивая на свое шалопайство дополнительный час.

Происходило это так.

Как только нам надоедал выпас и чтение очередной книжки (ближе к полудню) и в нас начинал гудеть набат поисков приключений на худосочные зады, разыгрывался акт нападения шершней на наших коровенок. Строго по графику (частнособственнические интересы не позволяли нам бросать на заклание собственную коровенку каждый день), назначался пастушок с его коровенкой. Дружным «бз-з-з» — жужжанием мы нагнетали страх на коровенок. Они начинали тревожно мотать головами и хлестать свои спины хвостами, отгоняя шершней. Когда коровенки в своем страхе и тревожном ожидании укуса доходили до нужной кондиции, дежурный пастушонок иголкой верблюжьей колючки тыкал дежурную (свою) коровенку в самое нежное и болезненное место. Под хвостом. Она взревывала от боли и страха, задирала хвост трубой и сломя голову, мчалась домой. О, это дивное чувство стадности!

 В этом случае оно всецело было на нашей стороне. Остальные коровенки не заставляли себя уговаривать и кидались в бег, с не меньшей прытью, чем дежурная. Нам оставалось только сопровождать этот забег. На подступах к поселку мы умело выдавливали из себя слезы огорчения. А если бросить друг дружке в рожицу горсточку дорожной пыли, естественность форс-мажорных обстоятельств не подлежали сомнению. Мычащие коровы, ревущие пастушата, в клубах пыли, влетали на междубарачную площадку нашего поселка. Зрелище — потрясающее!!!

 Ни одна из хозяек этих коровенок, наших мам, и в мыслях не допускала, что это спектакль.

— Не плачь, сынок. Что ж тут поделаешь…. Вон какая жарища! Не продохнешь…. Вот бзыки и зверствуют…. Пусть Зорька постоит в холодке сарая. А ты иди, поиграй. Травки только нарви… — говорила мама.

Гудя пропеллерами-губами и расправив худосочные руки-крылья, мы улетали в пыль, в бурьяны — все равно куда. В поисках водоема для купания или других, новых приключений на наши, вечно зудящие, худосочные задницы.

При хорошо организованном деле будет время и для потехи.

Бармалей

Кто ищет — тот всегда найдет!

С помощью «бз-з-з» и иголки под хвост коровенке к полудню мы были свободны от пастушеских обязанностей. Вторую половину жаркого июльского дня посвятили поискам водоема, где можно было бы искупаться. Мы — это пять восьми-девятилетних сорванцов. Из семей переселенцев и депортированных в одно из захолустных мест Узбекистана.

Мальчонки: — русский, украинец, молдаванин, крымский татарин и поволжский немец, в своей дружбе придерживались только одной политики — совместный поиск приключений на свои, не раз поротые, худосочные задницы. Без этого удручающая жара расплавила бы нас без остатка. В этот день был спланирован забег на 2-3 км от поселка. В предгорьях, между несколькими холмами, затаилось небольшое озерцо. Сайгаками поскакали в том направлении. На подступах к озерцу, у подножья холма, выявили цыганский табор. Общение с цыганской пацанвой во все времена, в окрестностях всей планеты, не сулило ничего хорошего. Мы это знали и, сделав крюк в добрый километр, вышли к озерку «с тыла». Вот оно! Водная гладь достаточно обширна и таит в себе приличную глубину. Из всех пятерых только русский нагло утверждает, что умеет плавать. За доказательством сего и явилась ватажка на это озерцо. Да вот незадача! С тыльной стороны и по бокам озерцо шумит стеной камыша, подковой охватившего водную гладь. С берега, в камышовые заросли шустро зашуршали ярко раскрашенные ползучие твари — змеи. В воде, тучами просматривались головастики и выкаблучивались в акробатических этюдах малые и большие жирнющие пиявки. Лишь на противоположной стороне озерца просматривался песочный пляж и кусок берега, свободный от камыша. Вода, берег, и пляж были безлюдны. То, что надо. Ура!!! — прокричала ватажка и через несколько минут, сбросив трусы на песок, полезла в воду. За приключениями. Чтобы не было «хлюзды» (обмана) со стороны умельца плавать решили: взявшись за руки, цепочкой входить в озеро до глубины «по шейку», а потом возвращаться к берегу, кто как может. «Пловец» должен плыть! То есть демонстрировать свои пятки, ну и голову, над водой. Видимо, озерцо подпитывалось родничками, вода была далеко не «парной» температуры. Дружно пошагали цепочкой в воду. Дошагали до глубины «по шейку». Дружно повернулись в обратную сторону и, не менее дружно, … обмерли. На песчаном пляже сидело страшилище! Громадный, даже сидя, мужик! Но какого вида?!