Виталий Люлин - Когда усталая подлодка...

• Название: Когда усталая подлодка...
• Автор: Виталий Люлин
• Жанр: Биографии и Мемуары

Много за последние годы сказано о Вооруженных Силах СССР, великой державы, канувшей в лету волею истории и руками политиков. Снята завеса многих тайн, окружавших армию и флот, особенно самые современные и мощные их отряды. А когда стало можно обо всём говорить, оказалось, что обличать и поливать грязью прошлое — легче и доходнее, чем рассказывать о жизни, как она есть, не возвеличивая заслуг, но и не впадая в прокурорский тон.

---

К-19

До прихода в Западную Лицу безмятежно хрюкал на диванчике кают-компании «Санта-Марии». Как Клеопатра в своей уютной квартире. Многочасовая вахта любви, снотворная пилюля «Авось, пронесет!», сделали свое дело. Отменно выспался. Сошел на контрольный причал в слегка растрепанном виде, но в бодром духе. И сразу попал в лапы СПНШ (старший помощник начальника штаба) нашей дивизии. На «опознание». Он встретил меня, как родного, и тут же «облобызал» матерным непотребством:

— Мудак! На дивизии, да что там, во всём ВМФ жуткая трагедия произошла. Все на ушах стоят, а тут еще тобой надо заниматься. Сиди в каюте ПКЗ и носа не высовывай. Вызову, когда понадобишься…

— Что случилось-то?

— Что случилось, то и случилось. Эта тема запретна для разговоров. Валяй на ПКЗ. Мне сейчас не до половых гангстеров.

На следующее утро СПНШ вызвал меня и поставил туманную задачу:

— Ты включен в состав сменного экипажа. Быть на ПКЗ неотлучно. В готовности к выходу в море на плавбазе. Для выполнения спецзадания. Что конкретно предстоит делать — экипаж узнает после выхода в море. Какие вопросы?

— Какие у матросов могут быть вопросы? Сижу в каюте в готовности к бою и походу. Вот и всё… — и отправился в каюту.  О «великой тайне» спецзадания я уже знал.  На «К-19» в море произошла авария ядерного реактора. Экипаж облучен, но борется за спасение корабля от гибели. Людей у нас — прорва, а вот кораблей маловато. Атомные лодки только пошли, с тьмой конструктивных огрехов и кучами заводских недоделок.

В нашем высокоморальном обществе секс был постыдным делом, а венерические болезни — преступными. Трахались украдкой, заболевали часто, но лечились тайно. Одно дело — подхватить трипперок, можно и тайно подлечиться. А если подхватишь что-нибудь типа сифилиса? Всё равно в тайне пытались лечиться. Не омрачали общую картину благополучия и не ломали свою карьеру. Авось, пронесёт.

Во всех остальных делах — подход аналогичный. Еще в Северодвинске слышал, что головная «К-19» на заводских испытаниях подхватила «трипперочек» на реакторе.  Высокопоставленные комиссии, отодрав всех, приказали так расценивать залипуху с  реактором.

Выпихнули ее на флот под фанфары выполнения и перевыполнения плана. Два года экипаж, проявляя свойственный нам героизм, корячится на корабле, продолжая испытания, и бегает на судоверфь для тайных лечений. Похоже, что эта подлодочка «долечилась». Влюбленные в нее подводнички схлопотали по полной программе. И опять мышиная возня с тайнами и сверхтайнами.

Помыкался я пару месяцев в сборном экипаже. Когда мы сменили остатки первого на «К-19», да и вернулся на свою «К-16». Оставив там, где положено, очередную подписку о неразглашении сией великой тайны.

Дырка

Меня-то Клеопатра вернула из отпуска. СПНШ засиропил в сборный экипаж, с которым оказался сперва на плавбазе, а потом и на «К-19». Приперли ее в Северодвинск. Мой экипаж недолго нежился в отпуске. Отозвали и посадили в «К-16». Второй экипаж засандалили  на судоверфь,  менять уже нашу сборную солянку.  Чтобы и они пополоскали свои яйца в йодной яме. «Если радость на всех одна, то и беда одна». Так и живем. Десятки погибших и переоблученных. И все в тайне.

А вот моя тайна с Клеопатрой стала достоянием широкой общественности. Замуля постарался. Со всей партийной прямотой и неподкупной суровостью. Выхлопотал мне суд чести младшего офицерского состава. В клуб ПКЗ собрали толпу допштатников и заштатников, бессменных руководителей работ на помойках и баржах. Запалил он у них ненависть к негодяю и забулдыге Друшлагу, да и вселил надежду в их истрепанные души. Снимут с меня звездочку, а там, глядишь и с должности. Откроется вакансия. Пламенно выступил наш замполит, прозрачно намекая на эти обстоятельства. Про Клеопатру умолчал. С конца у меня не капало. Аморалку на меня нацепить не удалось, а вот потерю бдительности при хранении личных документов припаяли. Спороли с меня звездочку старлейскую. Он пошел дальше. Решил забрать у меня и партбилет, пока я и его не потерял.

— Мог бы спокойно перевестись из Заполярья в центральную часть страны, но партия сказала «Надо!», и вот я на корабле. Рядовой коммунист, но с полномочиями представителя ЦК партии на местах. Миссию свою выполню, будьте  уверены… —  заявил он нам, когда появился на корабле.

До этого он, с младых ногтей и до майора, вспахивал ниву марксистко-ленинской теории в архангельском Доме Офицеров. Пропагандистом. Карающий меч партии начал уже ржаветь в его ножнах. Пришпандорили ему капдва, переодели во флотскую форму и бросили на практическую работу. Двадцатипятитысячником. И вот я ему подсунул повод для обнажения меча.

— Мыслимое ли дело, товарищи коммунисты, у ракетно-ядерного щита Родины держать такого человека? Даже очень хороший специалист, утратив бдительность, может стать прорехой в важнейшем деле защиты Отечества. Сегодня он потерял удостоверение, завтра потеряет важнейшие секретные документы, а то и… ПАРТБИЛЕТ!!! Чтобы этого не произошло, предлагаю исключить его из рядов нашей партии… —  предложил он на партийной ячейке корабля.

Собратья уперлись и начали вести речь, что мои деяния при выполнении спецзадания на «К-19» достойны награды и прочая…

— Ему бы надо было просверлить дырку в кителе для ордена, а вы ему организовали дырку на погоне. Хватит и этого. Предлагаю ограничиться партийным внушением… —  предложил минер. Все его поддержали, но замуля пригрозил реализовать свое на парткомиссии. Старпом нашел мудрое решение:

— Как он исполняет свои функциональные обязанности, мы все знаем. Все бы знали свое дело так, как он. Занесло его не в ту степь в период берегового отдохновения, ну так и что? Холостяцкие выкидоны. За это он схлопотал на суде чести. Сверх меры. Но в труднейшей береговой коллизии умудрился сберечь партийный билет. Чтобы мы, вот сейчас взяли и отняли его у него? Не по-людски это. Предлагаю объявить ему строгий выговор без занесения в учетную карточку.

Как ни бесновался замполит на партсобрании и парткомиссии, оставили меня в партии со строгачом без занесения. И оставили кочегаром у топки Р-13. С годичным испытательным сроком. Либо отмыться добела, либо загреметь под фанфары.

— Шерше ля фам… как говорят французы. Все наши беды —  из-за баб-с.

Через день — на ремень

— Эх-х, ушел бы наш пароход годика на три в кругосветку, я бы и до каплея отмылся, и не переломился. Пришлось переносить муки береговых соблазнов, как схимнику. Стал лучшим другом помощника командира. Сам зачернил график офицерских нарядов своими дежурствами по лодке. Через день — на ремень. На полгода. Поскольку страсти-мордасти по сокрытию событий на «К-16» поулеглись, экипажу решили скомпенсировать прерванный отпуск. Расщедрились и на санаторные путевки. Предложили и мне. Решил никуда не ездить, а остаться с матросами. Продолжить свою вахту по части «облико морале».

— Дурак! Оно тебе надо?! Будут тебя гонять каждый день в жилой городок с бригадкой матросов, превращать помойки в сад. Забуришься к какой-нибудь девушке из военторга и сгоришь синим пламенем.  Бери путевку и дуй отсюда, опережая собственный визг. Чтобы не споткнуться о «Шестьдесят девятую параллель», автобусом езжай до Килп-Явра. В самолет, и на Киев! Побудешь денек-другой у родителей, и  на ЮБК! Ребята наши присмотрят там за тобой, да и прикроют в случае чего… —  посоветовал штурман, мой лучший кореш. Матерый каплей. Под тридцатник уже подгребал, а семьей себя еще не охомутал. Послушался его совета, да и к старпому помчался. Трусцой.

На Подоле, в Киеве

— Отдохни, как белый человек. Без закидонов и гусарства… —  проинструктировал меня старпом, вручая отпускной.

— Штурман! До ЮБК я еще не добирался. На всякий случай, будь готов к моему РДО. С получением, не мешкая, высылай телеграфом означенную сумму… —  озадачил и я, но штурмана.

— Ты же столько времени проторчал в прочном корпусе!!! Неужели не хватит отпускных?  —  вылупил он зенки.

— Гагры — не Ягры, а Хоста — не Роста. А меня ждет Ялта. Чуешь? Ялта особого обхождения требует… —  пришлось наставлять дружбана.

Со всем бережением особиста рассовал по карманам документы и дензнаки, в портфель — пару сотен «долларов». Банковский мешочек металлических рублей. И очертя голову кинулся из родимой потаенной базы атомоходов.  На автобус не попал, но на «Санта-Марию» затесался. Беседочным узлом скрутил своего хотимчика. В Мурманске  мужественно подавил собственный вопль: «Зайди в 69-ю параллель!» Разошелся с кабаком на дистанции не менее двадцати кабельтовых и полным ходом такси — в аэропорт. Умеренно ублажал себя только предпосадочными-пересадочными стопарями коньяка. С телками, буфетчицами и стюардессами,  общался как с замполитами —  официально-вежливо и лишь по острой необходимости … в коньяке.