Джули Хоган - Разорвать паутину лжи

• Название: Разорвать паутину лжи
• Автор: Джули Хоган
• Издательство: OAO Издательство «Радуга»
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 373-76500-2, 5-05-005878-3

Лорен Симпсон вместе с приемным сыном Джимом переезжает в маленький тихий городок. Коул Трэвис, разыскивающий своего ребенка, узнает, что Джим и есть его сын. Страх потерять его вновь и неожиданное влечение к Лорен заставляют Коула лгать…

---

Думая об удовольствии, которое ей доставляла забота о двоих ее мужчинах, Лорен, улыбнувшись, поставила корзину на пол и присела на корточки, чтобы проверить сумку. Она извлекла из нее нижнее белье и носки, которые немедленно бросила в корзину, потом вытащила связку запасных шнурков, пару джинсов и кипу черных футболок. Наверное, скупил все футболки в округе, подумала она, отложила их в сторону и открыла рюкзак пошире, чтобы продолжить свои поиски. И вдруг замерла, увидев папку, на которой жирными черными буквами было написано «Симпсоны».

Мысли молнией проносились в ее голове. Может быть, это планы ее амбара? Нет, все его бумаги, касающиеся проекта реконструкции, находились на чердаке. Так что же это, черт возьми? Она наклонилась и раскрыла папку.

Ее пульс лихорадочно забился.

Сверху в папке лежала фотография ее с Джимом, которую в прошлом году без спроса сделал какой-то наглый фотограф. Смутный страх охватил ее, но она все же решила взглянуть на то, что еще лежит в этой папке.

Ее глаза сузились, когда она увидела объемистый отчет, написанный на бланке какой-то юридической фирмы Сиэтла и отправленный Коулу на адрес «Компании по строительству промышленных и жилых зданий братьев Трэвис». Братьев Трэвис?

Дрожащими пальцами Лорен перелистнула отчет и увидела пачку других фотографий: ее с Джимом, ее из «Будуара», одного Джима. Она схватила оставшиеся бумаги и записки. Что, черт возьми, все это значит? У нее перехватило дыхание, когда она увидела копию свидетельства о рождении Джима и копию решения о его усыновлении. И чуть не остановилось сердце, когда она прочитала надпись, сделанную знакомым почерком Коула. «Возможности аннулировать усыновление», — было написано сверху свидетельства. А на полях: «Недостойная мать?» и «Нестабильная домашняя обстановка?». И еще: «Для подтверждения отцовства требуется анализ ДНК».

У нее перед глазами все поплыло. Почему у Коула оказалась вся эта информация о ней и ее сыне?

С решительным видом Лорен поднялась на ноги, сжимая в руке бумаги, и направилась к лестнице. Вспотевшая ладонь скользила по перилам. Выйдя из дома, она быстро пересекла дорожку, подошла к амбару и резко распахнула дверь.

Голосом, который ей самой показался категоричным и жестким, она крикнула:

— Коул, где ты?

И кто ты?

— Привет! Куда ты делась? Я думал, что… — Он замолчал, нахмурившись. — Что случилось? Что-то с Джимом? — спросил он, бросившись к ней.

Лорен протянула ему найденные бумаги.

Коул неожиданно и резко остановился. Кровь отлила от его лица.

— Где ты это?.. — Он запнулся на миг, потом выругался и взъерошил волосы. — Я хотел все сказать тебе, Лорен. Я пытался.

Она сощурилась.

— Пытался сказать мне что? — спросила она, чувствуя, как злость и страх переполняют ее. — Что у тебя есть фотографии и документы обо мне и Джиме? Это я уже знаю.

— Лорен, — сказал он, подняв руку, словно хотел дотронуться до нее, потом со вздохом опустил ее. — Я — отец Джима.

Лорен показалось, что ее ударили наотмашь. Тысяча вопросов закрутились в ее мозгу, и каждый вопрос требовал, чтобы на него ответили первым. Но у нее сдавило горло, слишком сильно, чтобы она могла произнести хоть слово.

— Я не хотел, чтобы этот разговор проходил вот так, — начал он, но тут она обрела способность говорить и оборвала его:

— Откуда ты знаешь? Откуда такая уверенность?

— Он как две капли воды похож на моего отца, но я узнал это точно, когда увидел в его руках тот браслет, — сказал Коул. — Это был подарок, который я сделал своей бывшей жене…

Она вспомнила их встречу в шалаше на дереве и почувствовала боль в груди.

— Почему ты мне не сказал? Почему не сказал сразу? Тогда, может быть…

Ей не удалось договорить.

— Сначала я не мог, — сказал он, и его лицо смягчилось. — Не хотел портить жизнь Джиму, если бы выяснилось, что я не его отец. Собирался сначала убедиться. Но когда я узнал, надо было сказать тебе. Я и собирался сделать это в тот день, когда у нас с тобой состоялся разговор.

— Коул, — сказала она дрожащим голосом, едва дыша. — Ты лгал мне все это время, ты жил в моем доме. — Она замолчала и смертельно побледнела. — Ты занимался со мной любовью. А все это было ложью.

— Не все, — мягко сказал он, подходя ближе.

Но она отшатнулась.

— Не надо. Слишком поздно, Коул.

— Если бы ты только выслушала меня… Я даже не представлял, что…

— И тогда ты женился на мне, — сказала Лорен, обрывая его. У нее задрожал подбородок. — Зачем?

— Я этого не хотел, помнишь? Это ты хотела.

Она вглядывалась в него, в этого красивого незнакомца, который пришел и завоевал ее сердце. Слезы хлынули рекой из ее глаз.

— Что ты подумал? Что, если женишься на мне, сможешь получить Джима? — Она хрипло рассмеялась, стараясь сдержать слезы. — Господи, как это все похоже на сцену из какого-то телевизионного шоу…

Выражение его лица перестало быть мягким.

— Послушай, Лорен. Я говорил тебе, что никогда не хотел снова жениться. Но когда ты попросила меня об этом, тебе было безразлично, кто я или чего я хотел. Ты просто хотела выйти замуж за кого-то, кому можно рассказывать собственные лживые истории.

Лорен покачнулась. Она вышла замуж за своего врага. Господи, какой же я была дурой, ахнула она.

Они одновременно повернули головы на звук подъехавшего автомобиля. Он громко гудел. Лорен замерла, стоя, как страж, перед дверью. Они с Коулом молча уставились друг на друга.

Теперь ей действительно было безразлично, кто он или чего он хочет, но будь она проклята, если позволит ему приблизиться к ее сыну.

Ее сердце сжалось, когда она услышала, как Джим позвал: «Мамочка, Коул!»

— Мой сын вернулся домой, — сказала она на удивление решительным голосом. — И тут останется.

Коул приблизился к ней, протянул руку.

— Лорен, ты должна меня выслушать.

Но она не была уверена, что сможет выдержать его прикосновение, поэтому выставила перед собой руку и выпалила:

— Я доверила тебе все, что у меня было. Мой дом, мою жизнь, моего ребенка, мое сердце… все. Даже если тебе удастся доказать, что ты отец Джима, ты не имеешь права становиться частью его жизни. И, видит Бог, он заслуживает лучшего отца, чем ты. — Переведя дыхание, она продолжила: — Я хочу, чтобы ты покинул наш дом немедленно. Или, клянусь, я вызову полицию, и тебя арестуют за вторжение на чужую территорию или за убийство, за что угодно еще.

Его глаза превратились в две синие льдинки, губы сжались и побелели. Она сделала глубокий вдох и заключила:

— А потом я сделаю все, чтобы держать тебя от Джима как можно дальше.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Коул сидел за потертой дубовой стойкой в баре пиццерии Херби и разглядывал крутящуюся рекламную тумбу, на которой был изображен огромный полярный медведь с банкой пива в лапах. Каждый раз, как тумба поворачивалась и этот проклятый медведь улыбался ему своей зубастой насмешливой улыбкой, Коул болезненно морщился.

Он допил кружку и, глядя на бармена, постучал по ее краю, что означало «принеси мне еще одну».

Если бы не Джим, его бы не было в этом заведении. Вместо того чтобы напиваться здесь, он бы уже уехал из этого городка на своем грузовике. Нет, не уехал бы. Даже если бы она привела в исполнение все свои угрозы, он не смог бы оставить своего сына. А сейчас ему казалось, что он не смог бы оставить и ее.

Каким же глупцом он был… и остается. Он, Коул Трэвис, Мистер Откровенный Циник, лелеявший нелогичную, глупую надежду, что сможет спокойно поговорить с Лорен, выложить ей все и она поймет, простит его…

Он взъерошил волосы. Черт, легко винить ее. Сколько раз он пытался сказать ей правду? Как раз столько, сколько раз она отказывалась слушать, вот сколько.

Да, для них обоих было бы легче не общаться, не знать друг друга. Но, если оглянуться назад, понимаешь, что это было бы ужасной ошибкой.

Бармен поставил перед ним новую кружку пива. Коул потер подбородок. Ясно, что на сто процентов виноват он сам.

Дверь за его спиной со стоном распахнулась, и полоска бледного дневного света проникла в полумрак бара. Коул невольно, ругая себя за это, повернулся на крутящемся стуле, чтобы посмотреть, не Лорен ли это.

Это была Шэрри, и вид у нее был отнюдь не лучезарный. Так, в нашем полку прибыло.

— Привет, папаша Джима, — сказала Шэрри с кривой улыбкой, опускаясь на соседний стул.

Он хмуро покосился в ее сторону и прорычал:

— Я не расположен к разговору.

Видимо, это ее очень развеселило, потому что она засмеялась.

— Сильно сказано. Ты не мог бы передать мне вон те орешки?

Коул схватил вазу с арахисом, до которой она не могла дотянуться, и, не скрывая своего раздражения, подвинул к ней.

— Спасибо. — Шэрри тотчас же съела несколько штук. — Ой, какие вкусные, солененькие.